Аксинья

Тихий Дон не шелохнётся
Ни единого порыва.
Там Аксинье не живётся,
А могла бы быть счастлива.
Всё замолкло, всё в тумане
И донские казаки
Отправлялись утром ранним
На военные полки.
И рассвет вставал жестоко
Над израненной землёй,
Вспоминая понемногу
Всё, что было той порой.

Там свободу любят жадно,
Там, где главное – земля,
Проживала понемногу
Та, с которой песнь моя.
Детство, юность – всё в тумане,
Было сложно и черно
И взрослело не с годами
Её гордое чело.
А традиции былые
Поиграли злую роль.
Муж её возненавидел,
Будто сам себе король.
И когда на нас нагрянет
Невезения пора,
Я скажу вам, как бывает:
Хлынет новая волна.
Так Аксинье улыбнулось
Счастья смуглое лицо.
Миг настал. Оно сомкнулось –
Рок, зловещее кольцо.
Муж – взбешён, Аксинья знает,
Что не сможет без любви.
Всё кричат: «Идёт срамная!»
А она горда, смотри.
И Григорий, турок нежный,
Вместе с ней опять стоит.
Он судьбу за эту встречу
До сих пор благодарит.
Но любовь, такая штука,
Проверяй её всегда.
Тот, кто клялся: «Не забуду»,
Забывает все слова.
И Григорий поженился,
На Наталье «расписной»,
Он, конечно, не влюбился,
Но отец «стоял горой».
Вот и всё. Прощай, надежда.
Вот и всё. Прощай, любовь.
Почему же память давит
На больную тему вновь?
Но не выдержало сердце
У Григория тогда.
Понял он, что любит грешно,
Понял он: любовь – жива.
Но рассказ мой об Аксинье,
Её сердце жгло внутри.
И горело, и стонало:
«Ты зови его, зови!»
А Аксинья воле сердца
Навсегда подчинена,
Никуда опять не деться.
Пусть, и если не права.
Пусть он смог себе другую
В жены без раздумья взять,
Но она любовь шальную
Неспособна подчинять.
И они тайком бежали
В Ягодное проживать,
Там другие люди стали
В жизнь двоих себя внедрять.
И Аксинье не приятно
Взгляды дерзкие терпеть.
Лишь Григория отрада
Милой девушке согреть.
Дальше наш Григорий едет
За свободу воевать,
А удел Аксиньи - верно
Своего мужчину ждать.
Но Листницкий без раздумий
Стал к казачке заходить,
А она, увы, не стала
Его, дерзкого, корить.
Объясним её поступок?
Спросим, лучше у самой?
Если знает, то ответит
Лишь предельной немотой.
Жизнь её бесцельно била,
Отрывала от любви,
А она всегда платила
За последствия свои.
И когда пришла Наталья
Мужа «верного» просить,
То Аксинья, без задержки
Счастье встала защитить.
И глаза, гордясь, блестели
До победного конца,
Хоть и сплетни не сползали
Со ступень её крыльца.
А любовь была глубокой,
Испытания снося,
Не темнела, не мутнела,
Будто, свет струился.
И Григория спасали
Её смелые черты,
Будто чище самой светлой,
Самой ранней красоты.
И всю жизнь она любила,
И всю жизнь она Жила.
Не скрывалась и не льстила,
Не боялась, не лгала.
Её смерть была внезапным
Отпечатком в пустоте.
Было счастье близким-близким,
А теперь оно в земле.
Я искала на вопросы
Долгий, призрачный ответ,
Да, любовь, она осталась…
Только девушки, вот…нет.

Тихий Дон не шелохнётся
Ни единого порыва.
Там Аксинье не живётся,
Но была она счастлива.