Курск

  [”Курску”]

Я обращаюсь к вам,
Ко всем тем, кто способен сопереживать,
И, не думая о великолепии и превратности,
Осмыслит и поймет то, что сказано будет.

И потому как сказанное является
Чем-то вроде как похожим на правду,
Потому полагаю и правду ту высказать
И наполнить смыслом то, чего так не хватает.

Для полной ясности происшедшего.
Вот так и в вечном непонимании друг друга
Мы приходим к тому,
Что после всего того, что произошло,

Вы вынуждены лгать и не слушать друг друга.
Скажите  и вправду: вы думаете, что наша гибель
Обусловлена лишь стечением обстоятельств
Или роковою случайностью,.

Которую можно назвать закономерностью?
При первом осмыслении происшедшего
Приходит на ум одна немаловажная,
Хотя и неприметная деталь,

Как так происходит, и на каком этапе
Правда превращается в обоснованную ложь,
Кто позволил судить тех, кто погиб,
И кому все раcсуждения всего лишь ширма,

За которой не видно усмешки
Над теми, кто погиб.
И вправду говорят,
Что за тихим и вечным молчанием,

Непременно существует,
Просто должен существовать крик,
Который, к сожалению,
Никто не желает слышать.

И потому все, что происходит,
И будет происходить, лживо,
И непременно обусловлено
Массой доводов и противоречий.
 
И желание представить так, как угодно узкому кругу.
ТОГДА СЛУШАЙ, что произошло с нами.
На первом круге, который у подводников называется
Всплытием методом  “Утомленное солнце”,

Мы приняли достаточную дозу героического пролога,
Который заключался в отсутствии сопоставления,
И правильного управления кораблем,
Но предвосхитившего неудачи,

Праздными и пустыми разговорами.
Торпеда вошла в свое гнездышко, как и полагалось
Входить голому в баню, немного смущаясь,
Предвосхищая жар, но понимая, что деваться некуда.

Когда нажали на кнопку пуск, послышался треск,
Как будто что-то заклинило внутри торпеду,
Но она вынуждена карабкаться наружу,
И этот скрежет разродился страшным взрывом,

После которого от нас остались только ошметки
И те растворились, словно соль в пресной воде.
И всякий, кто был рядом, даже не успел сказать:
Прощайте, мужики, видать, не увидим света белого,

А до рая собрать нас
И препроводить будет трудновато.
И потому прости нас, боже,
Что ты вынужден сохранить

И восстановить наши души из ничего.
Строгого взгляда не получилось,
И потому мы вправе уйти и смотреть на то,
Что происходит как бы со стороны,

Но взгляд со стороны-это лишь взгляд.
А реально сказать может тот,
Кому предстояло так же, как и нам
Стать сторонними наблюдателями.

Но наши души еще пытались,
Крутить вентиля и ставить заглушки,
И кричать тем, кто еще вправе крик слышать.
Но не дано нам было уже понять друга