Одиннадцатый класс. Рябит от голых коленей сформировавшихся девушек. Я сижу на последней парте и пишу записку Жене. Женя дочка богатых родителей. У неё чёрные волосы, спадающие до плеч, осиная талия, карие глаза, полуоткрытый рот и джипик-двухдверник. А ещё у неё крутой папаша, который уж точно найдёт дочке не менее крутого мальчика. Её мать только и делает, что проматывает бешенные суммы заграницей. Она глупа, но красива. Женька похожа на неё.
Кругом гул и скрежет. Летают бумажки, и кто-то истерично ржет, кто-то икает. Одиннадцатый класс. Мальчики с отвратительным пушком над губой, прыщавые извращенцы, вечно говорящие про сиськи и про размеры своих членов.
В класс заходит директор. Все замирают, забыв закрыть рты.
- Так, дети…эээ…у вас новый преподаватель по химий. Покажите себя с хорошей стороны. Педагог из института. Специалист.
Через две минуты заходит новая химичка. Волосы туго стянуты в хвост, короткая строгая юбка и белая блузка. Минимум косметики. Строгие очки в чёрной оправе и насмешливый взгляд. Молодая. Очень даже ничего. Директор незаметно выходит и начинается урок.
Я откровенно разглядываю красивую голень. Она меня не замечает. Пишет на доске скрипучем мелом, тараторит терминами.
Я поднимаю глаза выше. Плоский и явно красивый живот. Блузка слегка просвечивает и видно ажурный лифчик. Шея длинная, красивая, с маленьким пятнышком-родинкой. Я смотрю на лицо и тут замечаю – химичка пристально смотрит на меня. На губах растягивается хищная улыбка.
- Вы, человек…эээ…отвечать будете? – спрашивает она и начинает скользить взглядом по моим рукам, лицу, плечам. Не понимает, какого я пола.
Можно сказать женского, но, с большой натяжкой. Я лесбиянка. У меня слишком наглый взгляд, слишком короткий волос, слишком плоская грудь. А ещё у меня по-пацаняче короткие ногти. На мне безразмерный свитер, штаны и камелоты. Я усмехаюсь. Люблю недоумение.
- Это девушка – шепчут заботливые одноклассники, подсказывая химичке.
Естественно ответить мне нечего. Меньше всего меня интересует химия. С другой стороны и женщины далеко не на первом месте. Учительница выжидает три минуты и не успевает. Звенит дребезжащий звонок. Все начинают шуршать, томно вздыхать, собираться. Я сижу, вытянув ноги. Мне совсем не хочется домой. Мне вообще никуда не хочется. И ничего. Сегодня у меня слишком спокойный настрой. Слишком. Прямо подозрительно.
Я выхожу из класса, когда он остаётся пустой. Я выхожу из обшарпанной школы. На улице тепло. Небо чистое и голубое.
Чем ближе выпускной, тем твёрже мысль о том, что школа в моей жизни самый ужасный период. Постоянные педсоветы. Истерики родителей. Ага. И моя вина есть – скорее только моя. Но. Мою натуру не изменить, даже если очень постараться…
Я еду не домой. Я еду к Лике. Лика живёт на окраине в съёмной квартире. Квартиру и себя Лика держит в идеальном порядке. У Лики смуглая кожа, от неё всегда приятно пахнет. Лика носит только дорогое бельё. Лика лесбиянка. Я сплю с Ликой от нечего делать. У нас свободные отношения, которые длятся уже года три.
Меня это устраивает. Не люблю, когда трепят нервы. Не люблю, когда трепят языком. Хотя. Однажды и Лика умудрилась сказать кое-что лишнее и за это получила по губам. Над губой остался шрам. Но, Лику это не портит. Она из ряда красивых людей. Уверенная, не глупая, сама зарабатывает деньги и сама их тратит. Не знаю, были ли у неё мужчины, но, женщин у неё было предостаточно. Весь её карьерный рост построен на сексе. У неё три спонсорши, которые запихивают ей в трусики деньги, которые, водят её по ресторанам и дискотекам. Я знаю – она никого не любит.
Лика с сопением открывает дверь. Видимо она спала.
- Какого чёрта… – говорит она и поворачивается ко мне спиной. Я прохожу в коридор. Я снимаю куртку и иду вслед за Ликой на кухню. Лика сидит на стуле, опираясь подбородком в колени, и задумчиво курит. На ней одета чёрная водолазка и белые стринги.
- Какого чёрта? – повторяет она, уставившись в пол.
- У тебя что, случилось что-то? – спрашиваю я, и подхожу вплотную. Опускаю её ноги на пол и утыкаюсь носом между ними.
Кладу голову и замираю.
- Какого чёрта, малыш? Какого чёрта я так живу…- спрашивает Лика с завыванием, проводя мне рукой по волосу.
На неё иногда такое находит. Примерно раз в месяц. Уж не знаю, как это обозвать. Что-то вроде депрессий, наверное. Лика начинает горевать по поводу своей странной, расшатанной жизни. Лика начинает со злостью шептать имена спонсорш, обзывая их грязными сучками. Лика картинно поднимает руки вверх, и закатывать глаза. С мольбой в голосе она восклицает какую-нибудь глупость, потом садиться куда-нибудь и замолкает минут на десять. Затем медленно достаёт из пачки три сигареты и выкуривает их одну за другой. На этом, почти всегда всё и проходит. С каждой сигаретой Лика всё больше и больше оживает, и, докуривая последнюю, уже откровенно глумится, истерично похихикивая.
Вот и сейчас происходит тоже самое.
Лика аккуратно убирает мою голову, поднимается и идёт в ванную. Я иду следом, надеясь, что она меня запустит вместе с собой. Но. Дверь перед моим носом бесцеремонно захлопывается. Лика успевает сунуть мне в руки недокуренную сигарету. Я задумчиво смотрю на дверь, затягиваюсь, выпускаю дым, и медленно разворачиваясь, иду в комнату.
Постель на диване скомкана. Рядом с диваном валяется журнал, стоит стакан с кофе и банка, до половины наполненная пеплом. На подушке лежат три пустых пачки.
Это значит, всю ночь не спала. Видимо, и вправду, в голове что-то твориться. А Бог, её знает, может у неё весенняя депрессия или пмс.
Я начинаю убирать пачки, расправлять простынь. Простынь пахнет Ликой. Я вдыхаю терпкий аромат и чувствую, как внутри поднимается волна возбуждения.
Лика выходит из ванной. Мокрая, абсолютно голая. Меня снова накрывает. Я подкрадываюсь к ней сзади, пока она, стоя в коридоре, перед большим зеркалом, расчесывает волосы. Мои пальцы скользят по знакомому телу. Лика начинает чаще дышать. Я плавно давлю ей на спину ладонью, и она поддаётся. Я беру её сзади, заставляя её биться в конвульсиях. Она стонет, и сама направляет меня. Тумбочка, на которую Лика опирается руками, ритмично скрипит. В зеркале я вижу её закрытые глаза и полуоткрытый рот. Она поднимает голову, волосы закрывают её лицо. Я усиливаю темп, пока Лика сильно не вздрагивает и не вскрикивает. Этот звук сводит меня с ума. Я останавливаюсь. Секунд на двадцать мы замираем.
Через пять минут мы уже пьём кофе.
Так было всегда – слова – простой свет окна – простая кухня – теплая кожа Лики – её истерики – наш секс. Так всегда – сотая ночь. Сотый день. Вместе – она часть моей жизни…Я уже привыкла к ней – к её атмосфере разбросанных подушек и мятых простыней. Больше почти ничего не нужно. Она бережёт меня – я берегу её. Наши отношения – без стрессов. Что может быть лучше? Что может быть теплее? Я улыбаюсь.
- Ты как? Школьник наш…- С издевательской улыбкой спрашивает Лика. Дело в том, что она старше меня на семь лет. И иногда любит этим задеть.
- Ничего… – Совершенно спокойно отвечаю я, обжигая пальцы горячем стаканом. Закуриваю.
- Угу. Я вот тут с одноклассницей встретилась. Эх. Сколько лет прошло. Ничё девка – замуж вышла. Ребёночек…Всё, бля, как надо. Всё, как у людей…Квартира. Муж, засранец, в парралеле учился…Вадька. Всё время за ней портфели таскал. Отличник. ****или его. И я ****ила…- Лика задумчиво смотрит в окно.
- Чего? Может, тоже замуж захотела?
- Да ты что говоришь. Неа. Я просто. Просто жизнь. Она у меня как - бы не устроенная. Она мне – я замужем, а я что? Что скажу? Я вот с бабами трахаюсь, и знаешь…как-то на член не тянет. Так что ли? Хотя, это, конечно фигня. А вот ребёнок. Ты знаешь, я думала, когда мелкая ещё была, там, замуж, дети. А потом. Потом всё испортилось. Мы тогда в общаге же жили…Отец мать любил, и всё хорошо было. Меня родители одевали – обували, как могли. И пальцем не трогали…И работали сутками. Я дома одна сидела. Со школы домой. И всё. Злая была, агрессивная…Хотя. С виду не скажешь. Тоненькая, зато высокая. Выше всех девчонок в классе. Так вот. Там дед жил – в соседней квартире. Один. И родственников у него не было – ни детей, ни жены…Чёрт с ним – жил и жил. Мы его на Новый год угощали, все соседи. Жалко ведь. Потом умер. Ну, похоронили…а в комнату другого человека вселили. Баба такая, здоровая. Странная…Я же тогда ещё не понимала – мне мать строго говорила – держись подальше, поняла? Я же такая – мне всё надо. Ну вот, и подружились мы. Она на гитаре играла…песни хорошие пела. Голос у неё такой. Мне нравился…Митькой себя называла. Это я сейчас понимаю – лесба она, в тюряге посидела. И наколки на плечах, поведение. А тогда. Тогда я и не знала о таком. Ну вот. Она – то меня и приручила. Взяла меня. А мне – то надо было…Опыта никакого. Нежная. Сколько у неё баб перележало в постели…Знала, что делать. Ну и приучила меня к этому. Мне нравилось. Матери я не говорила. Как родители за дверь, так я к Мите и бежала. Сама.
Наступила долгая тишина. Лика никогда не говорила, откуда всё это началось и как. Мы вообще прошлое не затрагивали никогда. Мне даже и ответить нечего.
- Так и было. Долго. Пока Митя не пропала. Может, опять посадили? А может, сама съехала. Прихожу, а её нет. Мужик двери открыл. И не было её больше. И мужик стал жить. Я скучала по ней. Мне хорошо с ней было. Честно. И говорили мы с ней долго. Может, любила она меня по-своему? Щенка мне подарила. Я матери сказала, что на улице нашла...Свистом я его назвала. Чёрный такой, с белым пятном на ухе. Всё время с ним гуляла, по улицам шаталась. Курить тогда начала. И водку попробовала. Всё время о ней думала. Вот и сейчас думаю, что бы было, если бы не Митька. Может, я и тебя бы сейчас не знала, не жила бы здесь, в этом сраном городе. Может, в Москве бы жила. И муж у меня был…И дети. Хотя. Честно – не жалею я. Что об этом думать? Получилась так, как получилась. Что теперь? Это вам сейчас просто стало – всякие тритатушки по телевизору…Модно. Может ещё чуть-чуть, и разрешат однополые браки. Ты женишься, а?
- Нет. Не женюсь. Я об этом думаю, часто. Ты же знаешь, я женщинам не доверяю. Никак. Вдруг мысли умные появиться, как у тебя? Замуж захочет…Нет.
- Ты правильно мыслишь. Так и надо. Бабам доверять нельзя. Никак. Ладно. Поздно уже. Пойдём спать.
Утром не хотелось вставать. Ночь выдалась бессонной. Полночи мы занимались сексом, остальную половина была посвящена рассказам Лики. Я не знаю, почему её так пробило. Её редко можно развести на откровения. Этой ночью она говорила без остановки. Рассказала о школе и проблемах с друзьями. О бытовых делах и даже о мужчине. Да. Оказалось, он у неё был. На четыре года старше её. Познакомились они на улице. Лика гуляла со Свистом. Кирилл гулял с Гретом. Высокий, красивый. Хорошо одет, хорошо пахнет. Хорошо поставленная речь – идеал. Лика же, неряшливая ещё тогда девчонка, нескладная, некрасивая, по словам её самой. Хотя. Я думаю, он увидел хрупкую девчонку, с длинным, чёрным волосом, карими глазами, не искушённую и не избалованную. Экзотика, что говорить. За (как позже выяснилось) богатым мальчиком охотились все девушки округи. Кирилл искал настоящую любовь, деликатно отказывая всем. Поклонницы кусали от злости локти. Непонятно, что ему нужно? Красивы – все мужчины мечтали о таких женщинах, но, не Кирилл. Мальчик был слишком романтичен и искал золушку.
Он был начитан и учился на адвоката. Образцовая семья, все с музыкальным образованием, с семейными традициями и реликвиями. С семейными вечерами, за круглым столом. Кирилла в семье боготворили. Мальчик был окутан всеобщим вниманием и любовью. Единственный ребёнок – всё было для него. И Лику приняли. Отмыли, получше одели. Девушка заблестела, как хорошо обработанный брильянт. Кирилл в серьёз подумывал о свадьбе. Решили пожить два года в гражданском браке, проверить чувства.
Всё было прекрасно. Родители Кирилла сняли в центре города двухкомнатную квартиру. Лика заканчивала одиннадцатый класс, Кирилл учился на втором курсе.
По словам Лики, ей даже казалось, что она его полюбила. Секс доставлял ей удовольствие, и постепенно она забыла о прошлом. Иногда, когда парень был на учёбе, Лика вспоминала и с лёгкой грустью закуривала сигарету.
- Не знаю я, чем мне Митька так запала. Хотя, когда я жила с Кириллом, конечно, всё это ушло на задний план. Я всерьёз думала о семье тогда.
Прошло полтора года семейной жизни. Уже, практически муж, был заботлив, внимателен. Праздники не забывал, дарил цветы. Редко, но, водил по ресторанам, кино. В выходные, иногда, они ездили к родителям Кирилла, на чаепитие. Разговоры шли о свадьбе, покупки квартиры и ребёнке.
Но. Случилась первая беда. У Лики случилась задержка. Девочка не испугалась. Наоборот, через полгода свадьба, бояться было нечего. Со спокойной душой Лика пошла к врачу.
- Задержка из-за небольшого гормонального сбоя. Всё придёт в норму. Но. Детей вы иметь не можете. Вы бесплодны.
Это был приговор. Размазывая тушь по лицу, спотыкаясь Лика шла домой. Кирилл, молча обнял и долго выслушивал истерику. Он сильный, он не придаст. Постепенно Лика успокоилась. Через месяц Кирилл деликатно объявил о том, что у него другая.
Так и кончилась семейная жизнь. Сначала Лика рыдала, как ненормальная – её бросили, как ненужную вещь. Затем разозлилась. Глубоко внутри зародилась ненависть к мужчинам. Через знакомых ей выбили комнатушку в общаге, она закончила одиннадцатый класс, затем курсы и стала поваром. Родители, привыкшие к самостоятельной жизни девушки, спокойно пустили её в свободное плаванье.
Месяц за месяцем и появилась стабильность. Что-то внутри сработало, и Лика успокоилась. Сильная и независимая – вот, что можно было подумать, встретив её на улице. Да. Именно так она себя и чувствовала.
У неё появились подруги. Девушки весёлые и лёгкие на подъём. Рита, Света и Машка. У Ритки был высокий блондин Макс, в котором она находила отдушину. Они давно вместе жили, но, до свадьбы почему-то не было. Светка и Машка вместе снимали однокомнатную квартиру, неизвестно где работали, ещё где-то учились. Родители обеих отправляли регулярно деньги, своим детям в другой город.
- Так вот, однажды, на Светино День рождение, где были только мы, случился откровенный ****ец. Мы с Риткой вышли на кухню покурить, а девчонки остались в комнате, возле стола, на диване. А когда зашли, просто обалдели. Девочки откровенно мацали друг-друга, безперерывно целуясь. Секунд десять мы неотрывно смотрели. Потом Ритка как закричит –
- Вот бабы, совсем без мужиков сдурели!
Те отпрянули друг от друга и испуганно уставились на нас. Повисла гробовая тишина.
Позже выяснилось, что никаких мужиков им не нужно, что они давно живут вместе, семьёй.
- Нет, ну для Ритки это шок натуральный был, а вот для меня…Это было колоссальное возбуждение…- усмехнулась Лика – Господи, ну и дуры мы тогда с ней были…
Дальше случилось нечто фантастическое – Лика разбила пару. Худощавая, высокая Света ушла от своей девушки.
- Знаешь, это были фантастические отношения! Нежность и гармония. Именно со Светой я поняла, на сколько мне безразличны мужчины. Кирилл, он ведь действительно был превосходным партнёром…Но. Он был как тоненький ручей, а Светка – она бурлящий и не прекращающийся поток. Именно она меня вывела в розовый свет. Сколько тогда возможностей открылось, как у меня глаза-то разбежались! Естественно, я не остановилась на Свете…Бросила, закрутила с другой, а Светка с Машкой опять сошлись. И слава Богу! Они хорошая пара. Переехали, кстати, в другой город. Связь оборвалась, а так, интересно. Пообщалась бы – Лика с грустью вздохнула и уставилась в окно.
- Весёлая ты женщина, Ликуля…могу тебе сказать. Столько всего замечательного в твоей жизни было…
Мы молча допивали кофе. Разговор на этом иссяк.
Дома моё возвращение отметили молчанием.
Как быстро проходят выходные.
Завтра снова школа, одиннадцатый класс.
Мне не спалось. Ночью, вдруг, меня будто в плечо толкнули. Я села на кровати и провела ладонью по лицу. Что происходит? Странное ощущение. Меня пробрал озноб. Может простуда? Температура поднялась? Вздохнув, я снова залезла под одеяло.
В школе не было ничего хорошего. Химий по расписанию не было, только один раз в коридоре мелькнула новая училка, не удостоив меня даже короткого взгляда. Сучка. Всё время я просидела на задней парте, позёвывая и не аккуратно чиркая в тетрадях. Не сказать, что я такой уж и ленивый человек, просто предмет ведут нудно. Потухшим голосом. Мне не было интересно, вот и всё. Мысли метались по голове, смешиваясь в дурацкий компот. Настроение почему-то на нуле, раздражает всё. Ещё голова болит. Точно. Простуда.
После уроков я поехала снова к Лике. Чаю попью, посижу и домой.
Забрызгав всё обувь и штаны, я подходила к подъезду. К слову сказать, чистенький такой, подъездик. Без малолеток, харкающих на пол, без умных надписей на стенах. Выкрашен в весёленький, голубенький цвет. В доме живут одни пенсионерки. Лучшее место для засады и не придумаешь – тихое, спокойное. А вот и они – пенсионерки, стоят, спорят о чём-то возле подъезда…интересно, что это за коммунистическое собрание? Сейчас коситься будут и шептаться…
- Мальчик ты к кому? – перегораживает мне путь бабуська, пристально вглядываясь в лицо.
Что за фигня? У них тут что, обокрали кого-то?
- К Лике. На шестой – зло отвечаю я, забыв обрадовать бабусю своим женским родом.
- Мальчик, а ты кто ей? Лика, упокой душу её грешную, выбросилась ночью из окна…на смерть – бабуська судачит и качает головой.
Что за бред несёт? Слова постепенно доходят до моего сознания. Я мысленно повторяю их и замираю от ужаса.
- Когда?!! – начинаю я паниковать.
- Да ты
успокойся, родненький. Сядь, вот на скамеечку. Ночью, прыгнула, стекло выбила. Что с ней случилась, может, она наркоманкой была? Не может же человек просто так, на себя руки наложить? А может, какие проблемы у девочки? Парень бросил…
Какой парень? Как выпрыгнула? Я начинаю лихорадочно соображать. Позже выясняется, что примерно в три часа ночи, Лика прыгнула в окно, даже не открыв его. Вместе с рамой и осколками, она упала с шестого этажа. Бабуси
перепугавшись, вызвали милицию. Затем приехала скорая.
- Так она живая была, когда её увозили. Это потом, вон, бабе Вере позвонили, сказали, померла в больнице…жаль деточку…- прошептал кто-то.
Я сидела, судорожно глотая ком в горле. Что могло произойти? Мысли бешено вращались и от их скорости меня тошнило. На ватных ногах, я пошла подальше, в заброшенный садик, посидеть и подумать.
Видимо Лика всё готовила. Так откровенна была со мной, так податлива. И в сексе, уж очень упивалась. Ну почему? Почему? Я сидела и кусала губы в кровь. Солнце, что ты сделала…
Домой я пришла под утро, в дрезину пьяная. Отец влепил пощёчину, мать раздела и уложила спать.
Сон был тяжёлым и не спокойным.
Утро – больным и горьким. Сначала, мне показалось, что этого не было, мне всё почудилось во сне. Постепенно, всё прояснилось. Я лежала и смотрела в потолок. Он не белый. Серый. Серый…Господи, а родители где? Я же ничего о ней не знаю…Похороны. Какие к чёрту похороны? Она же такая…У неё кожа, пахнет шоколадом... Вот, недавно, свернулась клубочком, и легко посапывая, спала рядом…Живая, родная Лика…
Был месяц истерик. Даже слёзы были. Я всё рвалась к ней, сразу после школы, забывая, что её нет. Мне и в голову не могло прийти, что её так не хватать будет. Вспомнилась ночь. Я проснулась, а она видимо прыгала. А может, пришла, попрощаться. Поцеловала в плечо, как всегда. По волосам провела мягкой ладошкой, а я…Я почувствовала, проснулась – слёзы вновь потекли. Я не могла их остановить. Внутри образовался провал. Сигареты уже не спасали. Только горечь во рту усиливали. Сутками я бродила по улицам. Прохожие оглядывались мне в след. Однажды я пришла к дому Лики. Долго, долго стояла. В её окнах света нет. Ничего нет. И дом не свой теперь. Чужой. Лика. ****ь, что произошло? Слышишь? Ответь!
Что такого произошло? Почему я не осталась? Почему…Всё, нормально, всё же нормально было…
Вопросы давили на меня. Я не знала ответа. Лика никогда не говорила о самоубийстве. Да и вообще, такие темы не поднимались…
Я закрываю глаза. Я больше сюда не приду. Ты меня тут не ждёшь. Ты меня бросила, Лика. БРОСИЛА. Зачем ушла? К кому? Тебя же там никто не ждал. Что это? Как это назвать? Зачем…
Она мне приснилась. Темнота. Лика, голая, сидит на корточках, я сижу рядом. Сначала, она, молча улыбаясь, проводит кончиком пальцев по лицу – лоб, брови, нос, губы. Я целую её пальцы. Лика плавно убирает руку и говорит:
- Ты что, маленький…Я тебя не бросила. Не думала, даже, что, так убиваться будешь. Скучаю по тебе. Мне тут хорошо, слышишь? Ну всё, я пошла…
Просыпаюсь в холодном поту. Опять плачу до утра.
Иду в душ. Вода разбивается об кожу и не греет. Ничего не греет. Почему всё сузилось до одной, маленькой, пульсирующей точки.
Я сижу на коленях. Вода льётся на меня сверху, и уходить в слив. Мне кажется или всё моё сознание уносит вместе с ней? Там жарко и темно. Я закрываю глаза. Интересно, смогу ли я встать? Она ушла, Лика ушла. Зачем? Ушла от чего, убежала…Мне холодно. Никогда не думаешь о том, что будет, когда тебе наступят на горло. Кислород не поступает в лёгкие. Смерть от удушья. Белый кафель. Нужно выходить. Нужно дышать. Я не могу исчезнуть вслед за ней, в этой чёрной дыре. Суицид.
Школа. Рябь чужих лиц. Мятые листки. Я сижу и пытаюсь понять, что я тут делаю. Что, мать вашу, я тут делаю?!! И что тут делают все?! За окном светло и всё цветёт. Расцветает. Среди молодых растений расцвела чья-то смерть, сладко пахнущий цветок – суицид. Лика сорвала его, порезавшись тысячью мелких осколков. Мысль о ней, о её смерти, о её жизни, о её теле не отпускает меня.
Через три часа, после всех уроков меня рвёт прямо в унитаз, в школьном туалете. Меня выворачивает желчью. Это нервы.
Я вытираю губы и закуриваю сигарету. Снова белый кафель, с грязными разводами. Одно, маленькое, тусклое оконце. Так отчаянно бьётся свет, пытаясь пробить плёнку мутного стекла. Свет, который, может быть, меня спасёт.
Я не иду домой. Дома много вопросов о моём состояний. Мне нечего ответить. Я и сама не знаю, что происходит. Что? Лика умерла. Вот и всё. Вот и всё…Она умерла. Что теперь делать? Нет смысла. Это её выбор. Мне нужно не сломаться. Не сломаться. Господи…какая ***ня мне лезет в голову. Я начинаю верить в чертовщину и знаки. Знаки. Этот свет, это надежда. Лика уйдёт с талыми водами. Я должна это принять.
Прошёл месяц, а может два. А может три. Постепенно разум начал возвращаться. Никотин снова начал тушить боль. Я сижу и смотрю на дым сигареты, который поднимается вверх. Уже совсем тепло. Уже всё пережито. Скоро начнётся новый этап жизни…институт. Наверное, мне туда не попасть. Хм. А может и попасть. Просто не хочется сгнить в этом городе. Коробки пыльных домов, мосты. Окна, которые помыли. Я сижу на лавочке и раскачиваюсь. После смерти Лики у меня появилась такая привычка. Я курю сигарету за сигаретой.
Наверное, я схожу с ума. Однажды меня осенила такая мысль. Это было ночью. Мне не спалось, уже второй день подряд. Не осталось боли, в голове было туманно. Вопросы. Их сотни. Никто не ответит. Она больше не сниться. Я лежу и смотрю в темноту. Мне кажется внутри меня тоже, пусто и темно. Я схожу с ума, потому, что мне вдруг захотелось танцевать. В темноте, без звука. Меня начало дёргать. Я поднялась с постели и начала танцевать. Через движения ко мне приходило тепло. Я вспомнила, как Лика, разозлившись, порвала на мне майку. Я вспомнила её оранжевые, летние шлёпанцы и загорелые ноги. Я вспомнила горшки с цветами, которые стояли на окне. Их сейчас кто-нибудь поливает? Я вспомнила, как подарила Лике розу, как мы вдвоём справляли сначала её, а потом моё День рождение. Нам было хорошо.
Моё дыхание начало перехватывать. Мышцы затекли. Я села на диван и сняла с себя всё. Полежав, минуты три я уснула.
Я выспалась. Первый признак выздоровления. В голове просветлело. Нужно было ехать на вступительные экзамены.
Через неделю стало ясно – я всё сдала. Чёрт, при том, без особых усилий! Родители умолкли, наверное, в тихом шоке. Я сдала и теперь можно не парить мозги.
Я стояла посередине улицы и затягивалась. Я улыбалась. Солнце. Жмурюсь. Солнце.
Сон восстановился. Душ пробил скорлупу и моё тело начало снова отзываться. Всё постепенно утихало.
Я думала о ней – какая она была? Да. Простая. Да, созревшая рано, да…просто – спасение – такой берег – который необходим. Она была простым человеком – который так просто и безжалостно был мне нужен. МНЕ…нужен.
Лето скользнуло, обдувая тёплым ветром. Все хорошо. Всё хорошо. Моя кожа потемнела, а чёрный волос слегка выцвел. Я ждала сентября. Я начну учиться. Мне никогда не хотелось учиться…Странно. Это видимо из-за того, что мне нужно уйти куда-то, пусть даже в учёбу. Возле меня появилась дыра. Пустое место. Лика жила внутри, но, мне нужен был тёплый и живой человек. Я снова начала оглядываться на девушек. И они, они отзывались взаимностью.
Начался сентябрь.
Новые тетради. Не люблю. Эти тетради. Эти запахи…Я сижу и рисую.
Моя группа. Я снова смотрю на всех.
Мальчики, девочки. Все внимательно слушают, все всё записывают. В новые тетради. Когда я вижу белый лист, мне хочется его зачиркать. Мне хочется оставить там хотя бы одну полоску или слово. Или букву. Никто об этом не думает, все просто пишут, то, что диктуют. Это хуже всего – писать под диктовку.
Большая, светлая аудитория. Маленький препод, с хорошо поставленным голосом. Да, такого услышишь, даже если закроешь все двери и окна.
Писать не хочется. Я разглядываю лица.
Усердные, некоторые рассеянные. Детские и вполне взрослые. Наивные и серьёзные…Хм. Интересно.
- Ты что не пишешь? – шёпот раздаётся в затылок. Я медленно поворачиваю голову.
- Чё не пишешь, говорю? – девчонка, белобрысая, с пирсингом в губе…Лесба. Опа! Точно. Волосы и ногти – всё как на подбор. Яркая. Не люблю таких.
- Не хочу, а что?
- Да так, ничего. Просто вот сижу, смотрю, свои люди…я же не ошибаюсь? – её тонкие губы растягиваются в улыбке.
- Не ошибаешься, со мной не ошибёшься…- шепчу я в ответ и замираю. Что – то в ней есть, определённо есть.
- Ну, меня Викой зовут. Предпочитаю зваться Виком. Просто Вик. А тебя?
- Дина.
Да, такое вот имечко придумали мне родители. Это всё, покойная бабушка. Она у нас Диной была, вот меня в честь неё и назвали. Имя яркое, привлекает много внимания. Да, с моей-то внешностью, довольно-таки мужланистой, ещё больше. В целом имя ничего, жёсткое и меня оно устраивает.
После пар мы решили попить пива. Так сказать, за знакомство.
- Ну чё? Я знаю место одно – крыша. Там никого нет. Может, пойдём туда?
Мне-то что, крыша, не крыша. Всё равно, где пиво пить. А здесь ещё своего рода романтика. Я растерла занывшую голень.
- Ну, пойдём.
И мы пошли. Идти оказалось не так далеко.
Точно, крыша. Открытая.
Не загаженная, сухая. Только голуби крыльями хлопают. Я смотрю в низ – приличная высота, спрыгнешь, не выживешь.
- Хорошо здесь, да ты садись. Постели лист и садись.
Вик уже устроилась. Села, поджав под себя колени, и с усмешкой уставилась на меня.
- Ты мне сразу понравилась. Вот, как к тебе подобраться я не знала.
- Чёрт, чё я могу сказать? Ну и хорошо. Понравилась, так понравилась.
Мы помолчали минут пять. Вик открыла вторую бутылку.
- Ты молчишь всё время…Отстранённая какая-то…- Вик задумчиво прикурила, и выпустив дым из носа посмотрела прямо мне в глаза.
- Что сказать? Сама подумай…Спрашивай, я скажу…
- Ты где живёшь?
Начинается…Такие вопросы меня раздражают.
- Нигде. Пока рано об этом говорить.
- Странная ты - Вик рассмеялась.
- Ты извини за резкость, я просто чуток злая. Ты извини.
Остальные два часа мы практически молчали. Люблю понимающих людей. Мы молчали, пили пиво и курили. А ещё смотрели на голубей, которые вылетали откуда-то снизу. Хорошо. Дует ветер, тепло. Я смотрю на Вик.
А она ничего, видно, что не дура. Не люблю глупых людей и людей, которые лезут, когда не надо.
Вик сидит и курит. Она задумчиво смотрит куда-то в даль. Вспоминает, наверное, что-то.
Я допиваю последнюю бутылку и поднимаюсь. Ноги опять затекли. Я растираю одеревеневшую голень и собираюсь домой.
- Тебя проводить? – Вик быстро вскакивает.
Я качаю головой. Не люблю, когда за мной ухаживают.
- Ок – Вик кивает и снова садиться.
- А ты, ты что? Не идёшь никуда?
- Нет. Это же мой дом. Я здесь живу и сутками на крыше этой пропадаю.
Секунд десять я размышляла. Романтичная девушка, да. Это хорошо. Хотя и не очень, романтика в наше время только боли добавляет.
- Ну, пока!
- Пока – повторяет Вик, и я ухожу.
К чёрту лифт, я бегу в низ по ступеням, в низ с двенадцатого этажа.
Мне понравилось, что говорить, мне понравилось быть здесь.
Возвращаюсь домой, кидаю сумку в угол, принимаю душ и ложусь спать.
Утро приходит очень быстро.
Утро, кофе. Дома никого.
На столе записка:
Дочь, уехали к родственникам на неделю. Деньги в шкафу. Не скучай и будь осторожна.
Мама, папа.
Хорошо. Очень хорошо. Странно, что они меня одну оставили. Доверять, что ли стали? А?
Я курю прямо в комнате. Я включаю музыку.
К чёрту, сегодня я гуляю и не иду в институт.
Я снимаю майку и остаюсь в одних джинсах. Так мне лучше всего.
Целый день лежу на полу. Слушаю музыку и глубоко затягиваюсь. Вокруг меня раскиданы бусы – тысячи мелких шариков. Я лежу и мне не грустно. Пустота снова начала затягивать меня.
Хватит. Я сажусь и обхватываю голову руками. Окно. За окном темнеет. Сколько времени? Так…Занятия уже закончились. Полчаса назад.
Звонок.
Звонок?
Интересно, кто это может быть. Твою мать, не родители ли вернулись? Нет. Может соседи? Они у нас слегка тронутые. Постоянно заходят, достали уже.
Я смотрю в глазок и чувствую, как мои глаза лезут на лоб. Этого быть не может!
Я открываю дверь и сразу соображаю, что на мне кроме джинсов ничего нет. Твою мать! Я закрываю грудь руками.
- Привет. Ты одна? – в подъезде стоит Вик.
- Ты откуда знаешь мой адрес?
- Я проследила за тобой. Выходи, давай покурим, да ты расслабься, не смотри на меня такими глазами.
Я возвращаюсь домой, быстро одеваю майку, потом накидываю куртку, где мои кроссовки? Вот! Беру ключи и пачку и выхожу в подъезд.
Вик стоит возле окна. Она больше похожа на мальчика, чем на девочку. Пирсинг в губе поблёскивают, глаза тоже.
-Ну ты даёшь…- шепчу я и прикуриваю, чиркая спичкой. Потом, очень глубоко затягиваюсь, выпускаю дым через нос и поворачиваюсь к Вик.
Вик ухмыляется. Вик молчит. Вик бесшумно берёт сигарету и бесшумно прикуривает. Вик затягивается.
- Ты очень красиво куришь, Дина – говорит Вик, и садиться на корточки.
Я сажусь рядом и смотрю в пол. Потом поднимаю глаза. Какого чёрта опять происходит? Что за бредни со слежкой?
- Мне плевать, как я курю. Зачем ты за мной следила? А?
- За тем. Хочу знать, где ты живёшь. И много чего ещё хочу.
Я закрываю глаза. Я чувствую, что она на меня пристально смотрит. Какого чёрта? Голова слегка кружится. Я открываю глаза и вижу лицо Вик очень близко. Она смотрит на мои губы. Я отворачиваюсь.
- Ты не хочешь? – тихо спрашивает Вик и берёт меня за подбородок.
- Я не понимаю тебя – я резко поворачиваю голову, и Вик убирает руки. Она с тяжёлым вздохом поднимается и смотрит в окно.
- Дина, ты мне очень нравишься. Слышишь? Очень…
Это уже понятно. И что теперь мне делать? А? Я не люблю ярко выраженных лесбиянок. Я не люблю пирсинг, на моём теле нет проколов. Я не в настроений и вообще…Я хочу спать. Мысли проносятся в голове, и вместо этого всего я говорю:
- Пойдём ко мне.
Вот дура. Я сразу же жалею о своих словах. Что со мной? Что? Такое ощущение, что это не я сказала, это мой голос, которым я не могу управлять.
Мы зашли в квартиру.
Я сразу села на ковёр. Посреди ковра, усыпанного бусинками, феничками, стоит банка. Я стряхиваю туда пепел.
Вик садится рядом. Молчим.
- Ты была в клубе? – вдруг, совершенно спокойным голосом спрашивает она.
- В каком?
- Для таких вот, меченых – Вик скалит зубы, я вижу, как её несёт. Она в секунду напрягается, выпрямляет спину и тихо продолжает – Мы же меченые, Дина, слышишь? Меченные…Ха. Не такие, как все. Меня это злит, злит! Твою мать, эти косые взгляды…А иногда, знаешь, иногда просто хочется поцеловать в запястье и нет возможности. Слишком много народу вокруг. Дина, ты знаешь, что любовь может быть преступление? Слышишь, Дин! Ты представь, такую шнягу – мне за любовь губы в кровь разбивали. Суки. Эти скины достали. Суки. Ненавижу ублюдков…Так вот, я тебе про клуб говорю…В нашем маленьком городке есть клуб для геев и лесбиянок. Для меченых, для наших. Это меня один урод так назвал, он мне прямо так и сказал – вы, говорит, все суки меченые. Вас всех ****ь надо. Прикинь? Мне тогда крупно досталось. Плевать. Я просто, знаешь, просто выговариваюсь, сижу, как девочка. Я думаю, ты же поймёшь. Зачем я говорю? Просто поделиться с тобой хочу, у меня напряг не проходит. Не проходит. Девчонка от меня ушла, уже полгода как. И ладно, всё ничё, только она к пацану ушла. Дело, я сначала думала во мне, а нет. Оказалось, что предки на неё надавили. И это всё. И всё…Наложилось. Мне здохнуть хотелось, здохнуть. А потом поутихло. Ты не думай, что я к тебе за утешением, я просто это всё сказать хотела. Просто хотела сказать тебе…-Вик нервно курит, делает две затяжки, бычкует. Через десять секунд берёт новую сигарету, снова две затяжки и снова бычкует. Нервы. Видимо тоже не сладкие периоды жизненные в последнее время были. Молчу. Надо бы конечно, сказать что-нибудь, сказать…Твою мать, чё сказать-то?
- А ты была в клубе? – самое нелепое, что можно сейчас спросить. Я делаю выдох. Чёрт, бываю же я дурой, иногда.
- Была. Там нормально. Атмосфера хорошая.
Мы просидели до поздней ночи и легли спать. Ничего не было, Вик быстро отрубилась, я вроде тоже спать хотела… Потом, мне стало жарко. Я поднялась, вытерла ладонями лицо и заглянула в соседнюю кровать. Вик спит. Вик чертовски красива, когда спит. В свете тусклого ночника видно, какая красивая у неё шея и спина. Изгибы позвоночника, тонкие руки и сонные и как мне кажется, очень сладкие губы. Что лезет мне в голову? Вик ровно дышит, потом переворачивается на спину. Грудь. Грудь, которая днём скованна широким, эластичным бинтом. Грудь, совсем маленькая, с острыми сосками. Внизу живота что-то заныло. Взять её сонную, такую податливую? Поцеловать сначала в сосок, потом в шею и услышать, как дыхание учащается и переливается в лёгкий стон. Вдохнуть запах женского тела и совершенно опьянеть…Мне становится плохо. Так, стоп, совсем плохо. Я иду на кухню – выпью водички и мне полегчает. После глотка жар отступает. Я сажусь на подоконник, со стаканом в руке. Я сижу в одних трусах, а там, в низу тёмный, с блеском электричества, город. Город, который тоже, сейчас так сонно колеблется. Я смотрю на трассу и изредка пробегающие машины. Куда их чёрт несёт, в такое-то время? Может быть, туда, где их непременно ждут? Подоконник широкий и очень длинный, я ложусь на него. Он прохладный. Я закрываю глаза и представляю себе, что лижу на открытой, прохладной, белой площадке. Очень высоко. Надо мной блестит полная луна, освещая мой силуэт. Я чувствую вибрацию где-то далеко в низу, там город, там машины. Их фары светят, пытаясь поймать ускользающие тени…Вот, кто-то нежно целует мою шею, затем моё плечо…ТАК, СТОП! Я открываю глаза и вижу Вик. Сонный запах, тонкая, серебряная цепочка на шее…Она склонилась надо мной и её соски упираются прямо в мои, я пытаюсь отползти, только мне некуда. Вик мягко приручает меня. Мои мысли сопротивляются, но моё тело отзывается на её лёгкие прикосновения. Вик кончиком языка изучает меня, и каждая клеточка отдаётся ей. Из моих губ невольно вырывается стон – это Вик прикусывает мой сосок. Что она делает? Я теряю голову…Вик поднимает меня. И вот, я уже сижу на подоконнике, ко мне вплотную стоит Вик, мои руки и ноги обхватили её тело. Её руки и губы скользят, и я совсем теряю голову, я полностью ей отдаюсь, первый в своей жизни раз, я отдаюсь женщине. Вик резко входит в меня, и я поддаюсь ей, я уже не могу сдерживать крик. Она делает всё резко и больно и мне не хочется, что бы она останавливалась. Вик…Она что-то шепчет, и я вижу, как её глаза блестят. Она усиливает темп и я, спустя двадцать секунда вскрикиваю, потом, вздрагиваю…Бесконечная слабость…Вик берёт меня на руки и переносит на кровать. Я засыпаю, уходя в её поцелуи…
Открываю глаза, вижу белый потолок. Это был сон? Да, наверное, это сон. Шея затекла, всё ломит…Я поворачиваю голову и вижу Вик. Вик сидит на подоконнике, умытая, одетая и курит. Курит, и хитро прищурившись, смотрит сначала на мои соски, потом в глаза, потом снова на соски.
Я поднимаюсь. Спина болит, плечи болят. Все болит.
-Дай сигарету – зеваю я.
Вик молча приносит мне прикуренную сигарету и подвигает банку с пеплом.
Я затягиваюсь. Я молчу. Что сказать, как это назвать, я не знаю. Интересно, где мои вещи? Где мои мозги были вчера…Я смотрю на Вик. Вик, не моргая, смотрит на меня. Мда…
- С добрым утром, что ли? Кофе где у тебя? – Вик проводит ладонью по моей щеке, потом очень нежно по губам.
- Там, возьми – я тыкаю пальцем в сторону кухни – в шкафчике…
Вик уходит на кухню делать кофе.
Я снова падаю на кровать. Я закрываю себя одеялом. Чёрт! Чёрт! Чёрт…Что теперь? А, ладно, думать об этом…Голову греть.
Вик приходит с кофе. Вик целует меня в губы и протягивает мне чашку.
- Вставай, я сейчас пойду…Сегодня идём в клуб.
- Институт…- я пытаюсь сообразить, что происходит и какой сегодня день.
- Сегодня суббота, ничего страшного…в понедельник всё сдашь. Я уйду, ты отоспись…поняла?
Я киваю. Быстро, быстро. Я допиваю кофе. Кофе обжигает губы. Его нельзя пить так быстро.
Я допиваю, и Вик уходит. Вик медленно одевает куртку, и медленно застёгивает молнию. Вик прижимает меня к стене и жадно целует в шею, губы, потом говорит – пока, и выходит. Я закрываю дверь и иду в ванную.
Я включаю воду, я тру свою тело колючей мочалкой. Я вспоминаю прикосновения Вик. Я смотрю на струйки, которые стекают по мне. Вик. Странно это всё, вспышкой. Очень обжигающе. Я стала не трезво мыслить и самое плохое – я не могу с ней контролировать себя.
Я выхожу из ванной и снова ложусь. Я лежу, и мне ничего не хочется делать. Я начинаю сначала дремать, а потом медленно засыпаю. Мне сниться дождь. Тёплый дождь. На мне всё намокло, и я босиком иду по лужам, я иду и вижу чистое небо, пустые улицы. Я вижу Лику. Лика подбегает ко мне, кружась, пританцовывая, берёт меня за руки и тихо шепчет:
- Мне так хотелось погулять босиком под дождём. Знаешь, как хотелось…Я ждала… - Лика закатывается истерикой и падает в воду, она исчезает в маленькой лужице. Я сажусь на корточки и ощупываю дно. Где Лика? Лужица превращается в туннель. Я вглядываюсь в его темноту, но ничего не вижу, ничего.
- Лика, Лика-а-а-а-а!!! – кричу я и слышу своё эхо. Голова начинает кружится, и меня начинает засасывать. Туннель поглощает меня, и я опускаюсь всё ниже и ниже. Я поднимаю голову и вижу маленький белый свет, который всё дальше.
Я очень долго спускаюсь по туннелю в низ, потом останавливаюсь в тёмном пространстве. Я вижу Лику. Она стоит, обёрнутая белой простынею. На голове у неё венок из жёлтых одуванчиков.
- Лика? – я спрашиваю и просыпаюсь.
Меня пробирает дрожь. Что это значит? Сон стоит перед глазами. Я слышу громкий звук – Бах, бах, бах! Что это? Это моё сердце! Оно стучит так громко и мне кажется, начинает звенеть – Дзи-и-и-инь! И ещё раз, ещё… Стоп! Это звонят в дверь.
Я иду в коридор, на ходу накидывая на себя одеяло.
Вик.
Заходит, снимает куртку, разувается, целует меня в шею, мы проходим в комнату.
- Ты чего? – спрашивает она.
- Ничего – сон уходит от меня. Я просыпаюсь окончательно.
Вик закуривает и обеспокоено косится в мою сторону. Я вспоминаю про клуб.
- Чё там, с клубом?
- Идём – Вик кивает и вроде, успокаивается. Даже улыбается.
Я начинаю одеваться, умываться. Надо что-нибудь съесть, что ли? Я делаю бутерброды и ставлю тарелку рядом с Вик. Мы молча жуем и смотрим телевизор.
- Скоро пойдём? – спрашиваю я.
- Ещё полтора часа и пойдём.
Закрытый клуб, в глубине старого двора. Ощущение избранности, ведь не каждому дано туда зайти.
Вход. Огромная, короткострижанная женщина в комуфляже, хитро заглядывает в глаза:
- Дети, вы куда? – наклоняется она над нами.
- Трик, ты меня не помнишь? – Вик ухмыляется.
- А-а-а-а! Вик? Маленький Вик…ну, заходите…
Темно. Тусклый свет, столики, беллиард. Парочки шепчутся и попивают пиво. Бар. Возле бара три девушки курят. Запах марихуаны. Музыка, пока ещё приглушенная.
- Садись. Сейчас пиво куплю.
Я сажусь. Вик уходит за пивом. Я сажусь, достаю сигарету, закуриваю. Я успокаиваюсь. Я всматриваюсь в силуэты. Возраст разный, как и вид. Есть ярковыраженные – короткий волос, мужская одежда, вызывающая агрессия…Один взгляд чего стоит – с насмешкой и вызовом, с желанием и призрением. Другие – почти учительницы, маникюр, строгие очки, длинные ногти. У них наверняка есть мужья…Просто балуются. Женская ласка смахивает на наркотик. Она ломает и хочется ещё, ещё дальше. Заходят так глубоко, что не могут остановиться. Я не люблю таких. Есть те, кто просто внешне обделён – мужеподобные, жирные женщины, отталкивающей наружности…Им просто не повезло. Никакой мужик, даже с перепоя на такую не полезет.
Есть тонкие, как прутья, стильные стервы. У них хищный взгляд, вызывающая сексуальность. Почему они предпочитают женщин, многие – только женщин, одному Богу известно. Одна такая здесь есть, сидит за крайнем столиком, пьёт из трубочки пиво и курит длинную, тонкую сигарету. На охоту вышла. Я усмехаюсь. Она бросает на меня короткий взгляд и усмехается. У неё длинные, чёрные волосы, тёмная помада и тонкий силуэт. Могу поспорить, что холодный, едва уловимый запах и неповторимый вкус. Она, сразу видно, из тех, кто говорит томно, загадками. Я люблю именно таких...
- Вот – Вик ставит три бутылки и шуршит пакетами закуски.
- А здесь и вправду, ничего. Особенно коллективчик, подобрался…- я усмехаюсь.
Вик усмехается в ответ.
Садится. Небрежно берёт сигарету и чиркает зажигалкой. Затягивается, кидает зажигалку на стол, скалится.
- Самое интересное, что здесь есть, так это богатые сучки, которые приезжают сюда снять девочек…Меня пытались снять…
- Хм. Печально. Я думаю, это есть везде…- я пожимаю плечами. Честно сказать, меня это насмешило слегка. И ещё – мне и в голову не приходило, что лесбиянок столько много. А где геи?
- Где геи? – спрашиваю я у Вик.
- После одиннадцати придут…Сейчас девичник, до одиннадцати, потом геи придут.
Девичник. Мда. Девичник. Особенно. На девочек, здесь мало кто похож. Фонит от мужеподобных громил.
Через сорок минут все начинают оживать. Танцпол. Экстравагантные пары, силуэты, жаркие поцелуи, нежные объятья. Я смотрю и улыбаюсь. Это похоже на театр, кино. Это не жизнь. Многие из них после клуба поедут к мужьям, что называется, к родному члену…Фу, меня тошнит. Это же не правда. Максимум – останутся друг у друга на ночь. Редко такие пары живут семьёй. И не потому, что желания нет, скорее духу не хватает. Опять же – материнский инстинкт…Против природу не попрёшь. Есть те, кто просто физически не выдерживает мужиков. Они или живут одни, часто меняя партнерш, или моделируют семью. Но, очень мало тех, кто не скрывает свои наклонности, в сторону, которая запрещена и которая так тянет. Я снова усмехаюсь. Вся кухня мне известна, не смотря на то, что в этом клубе я первый раз. Это написано на лицах – вся эта несвобода. Вот, сейчас они сняли маски, расслабились – вот, да, мы такие, потому, что сейчас мы среди таких. А вот, когда мы выйдем на улицу, не дай Боже, про нас кто узнает. Проблемы. Сплетни. Давление. Общество, которое умеет тыкать пальцем. Толпа, против которой часто бессмысленно идти. Можно понять, ведь можно? Можно желать женщину, любить её, но. Выйти замуж – так надо. Ещё хуже тем, кто не может сам себе это признать. Так и сказать, глядя в зеркало – я лесбиянка. Это слово…Его придумали давно. Сафо, остров Лесбос, страшные амазонки, дикие женщины…Интересно, откуда люди взяли, что они красивые? Мужеподобные, дикие, грязные, с выжженной левой грудью…и вот мы…Теперь такие разные…
Всем понятно, это было всегда и везде. И была мода, одно время, она прошла…Многие из тех, кто верил в свою избранность отказались от этого. Снова мода? Снова, да…Я закуриваю. Мода, на тоненьких, гипперосексуальных девочек, украдкой целующихся, откровенно мастурбирующих, ходящих за ручку и кричащих во весь голос – мы сошли с ума, мы особенные. Глаза, полные боли и непонимания, человека, который столкнулся с проблемами. Ребёнок в гомосексуальной семье. Работа и начальник, который не понимает ваш внешний вид. И давление. Колоссальное давление. Ты ребёнок, ты подросток – можно больше. Ты взрослеешь, всё меняется. Не хочется кричать, не хочется шокировать…Обнять, заснуть, украдкой прикоснуться к щеке любимой, в метро, в тени, сказать – люблю, жду. Проснуться…Больно. Это просто больно.
Я закрываю глаза. Никто не знает цену этой любви.
- С тобой что? Молчишь, сидишь…опять…- Вик пристально смотрит на меня. Я знаю, она привыкнет к моему немому языку. Позже, я буду говорить с ней беззвучно, она будет меня понимать.
- Меня ломает любовь. Серьёзно, Вик. Видишь их? Я, наверное, чушь собираю, но я не чувствую тут правды. Тут нет любви, тут нет ничего. Это пустозвон. Эти ломки…Может, я ошибаюсь? Я напилась, вот и говорю…такое.
Вик очень серьёзно смотрит на меня. Потом, мы идём на танцпол. Медленны танец, мы сливаемся в одно. Приглушённый свет. Я прижимаюсь к Вик и чувствую её запах, запах выженной летом, выжженной солнцем, страстью, запах желания. Запах возбуждения. Он поглощает меня, я растворяюсь в нем…
Ещё позже я вижу тоненьких мальчиков, изломанных желаниями мужского тела. Это похоже на безумие. Да! Безумное кино…Свет раскаленными каплями, тени. Блики и стоны…Всё мелькает, всё растворяется. Я вижу алый рот, прекрасное лицо…Мужское. Мальчик юн, мальчик красив. Он искушён…Его глаза подведены серебром. Её волосы блестят. Я вижу двух мальчиков, которые целуются, откровенно и дерзко. Намёк на свободу. Эти птицы хотят летать…Может летать среди ночи? Так, что бы, никто не видел…Можно смотреть на город, который откровенен огнями и который навсегда унёсёт тайну того, что произойдёт. Да, некоторые вызывающе красиво несут это чувство, красиво двигаются – две плоти, одинаковые плоти, красиво занимаются сексом…Некоторые втаптывают, вместе с крышкой от Балтики всё в грязную землю, смакуя и пересчитывая по пальцам дряхлые, женские тела. Крайности. Шторм. Губы Вик, скользящие по лицу, тихиё её шёпот – вот он яд однополой любви, однополой жажды, он проникает сейчас в меня…Этому невозможно сопротивляться…Я устаю. Я сажусь и снова закуриваю. Я вижу глаза, глаза красавицы, которые прожигают меня. Она хочет войны? Она хочет моей плоти? Я закрываю глаза. Я затягиваюсь и чувствую, как кто-то сзади целует мою шею. Вик.
Чем дальше, тем больше это превращается в кино. Чем дальше, тем размытие силуэты и тем больше мне хочется горного воздуха. Я хочу, что бы он обжёг меня. Да! Я хочу очиститься, я хочу уйти. Я вижу стену, я не могу быть среди таких…
Они хотят только секса…Знают ли они любовь? Знают ли они боль? Знают ли, что когда – то, за такие поцелуи им бы вынесли приговор…вплоть до расстрела…Что каждый поцелуй стоит жизни…
Меня начинает тошнить. Я отталкиваю Вик и иду одна в туалет. Блестящие, металлически раковины. Желтоватый кафель. Я сажусь в угол и слушаю, как течёт тонкой струйкой вода. Тишина…Озноб. Меня начинает трясти…Я умываюсь ледяной водой и смотрю в зеркало…Мои глаза. Мои волосы, которые уже падают на лоб. Мои, приоткрытые, чётко очерченные губы…
Потом, я засыпаю, положив свою голову Вик на плечо. Просыпаюсь от лёгких содроганий. Вик трясёт меня. Что? Всё кончилось. Пусто. Много дыму.
Мы уходим, утром, рано, просачиваемся снова в город. Наша ночь кончилась. Мы жертвы. Мы пленники. Ещё все спят, и мы идём по пустым улицам, мы растворяемся, что бы, никто не узнал, не увидел…Город прячет нас, укрывает утренним туманом. Я хочу спать.
Подъезд. Ключ. Где ключ? Вот. Так. Я открываю дверь, я позволяю Вик раздеть меня. Я позволяю взять меня. Я уже сплю…Я ухожу в сон, как в нечто вязкое, тёплое. Я слышу тяжёлое дыхание Вик. Я люблю тебя – я шепчу ей и окончательно погружаюсь в сон…
Утро. Солнце через оконное стекло слепит в глаза. Утро…Сон выкидывает меня, я возвращаюсь. Я хочу курить. Где Вик? Вик лежит рядом, она ещё спит. Я медленно поднимаюсь, что бы, не разбудить её. Я иду на кухню. Я включаю холодную воду, набираю в ладони и ополаскиваю лицо. Свежесть пробуждает. Я сажусь, беру со стола пачку, чиркаю зажигалкой. Я сажусь на стул, я упираюсь в стену с пожелтевшими обоями. Я закрываю глаза. Темно. В голове звон. Это вчерашнее кино, мне оно не понравилось. Слишком пресно, слишком наигранно. Я не люблю мишуру. Я не люблю, когда всё так. Мне ещё Лика рассказывала о существований этого клуба. Она может быть, там была? Может, быть…Ей было, наверное, так же как и мне. Никак. Эти её любовницы. Лика знала больше. Она знала, что у некоторых из нас никогда не будет свободы. Только после смерти. Хорошо. Любовь, которая, как гигантский оползень сносит тебя в пропасть. Возможно ли, что-нибудь сделать? Да нет. Наверное, ничего. Борьба…Со всех сторон – внутри себя, вокруг себя. Но, некоторые, безусловно, умудряются жить тихо – мирно…В их доме даже есть счастье. В виде постели и возможности просыпаться вместе. Ха. Смешно. Я открываю глаза. Странные мысли в последнее время посещают мою обросшую голову…Мда. Видимо я взрослею. Или что? Депрессия находит? Хотя…Все эти тонкие мальчики…Это притягивает, как магнитом. Я зеваю. Притягивает? Да, некоторых да. У некоторых больше ничего нет, кроме вот такой, скорее всего наигранной особенности – любить свой же пол. А значит себя. Нарциссизм. И ничего больше. Ничего. Все живут и всем всё равно. Пусть будет так. Даже если так…
- Ты давно встала? - на кухню заходит Вик в одних трусах. Голова взьерошенна, сонные глаза, сонные губы. С ней приходит тепло. Я хочу поцеловать Вик, такую, практически беззащитную. Я встаю, подхожу к ней, провожу ладонью по груди – соски сразу же твердеют и нежно целую её в шею. Её запах. Я начинаю привыкать к нему. Я начинаю зависеть. Я попадаю в сети…Вик начинает целовать меня, потом фырчит и заваливает меня на кухонный стол. Крепко держит за талию. Я не сопротивляюсь, я хочу сейчас, что бы она меня взяла. Мне понравилось отдаваться женщине. Вик берёт страстно, с бесконечной жаждой, желанием. Я закрываю глаза. Всё что сейчас есть – это ощущения…Я отдаюсь им. Я отдаюсь Вик. Вик забирает меня всё больше и больше. Я бессознательно поддаюсь ей. Я ухожу в неё, я…Я теряю себя в ней. Вик…
Мы пьём кофе. Мы пахнем запахом друг друга. Мы обжигаем языки – это всё кофе, он слишком горячий.
- Тебе не понравилось в клубе. Ты так напилась…Не понравилось, да? – спрашивает Вик.
Я смотрю на неё. Вот глаза. Вот соски. Соски и глаза. Вот шея. Красивая шея. Вик красивая женщина. Вик моя женщина.
- Да. Там нет ничего.
- Ты всегда говоришь загадками…Мне это нравится…В тебе…Только.
Загадками? Тогда уж разгадками. Говорю же чётко – там нет ничего…если не считать пустозвона и излишней мишуры…
Искусственная свобода. Искусственный праздник. Искусственная избранность. Искусственная любовь? Настоящая боль – режем вены. Я знаю не одного мальчика, вскрывшего себе вены из-за мальчика...Я никогда их не понимала…Геев.
- Я не вру, Вик. Разве ты не видишь?
- Вижу. Я всё вижу, извини…Тебя не надо было туда тащить, в этот зоопарк…
- Не говори ты так про них, они не знают про себя ничего. Они верят, что это всё правда…Правда. Я не верю. Я не верю, Вик. Я знаю, что я права. Я просто это знаю…
Вечером Вик ушла. Завтра институт. Завтра я опять увижу Вик. Сейчас я одна. Сейчас я в постели, и я смотрю в окно. За окном темно, уже слишком темно. Мне спокойно. Я люблю ночь. Я бы всю жизнь прожила в ночи, я люблю силуэты. Наверное, я от чего-то бегу, наверное, я чего-то не хочу видеть. Но. Во мне тысяча вопросов и я не знаю ответа…Я ничего, наверное не знаю…Пока. Может быть, я узнаю, но, видимо позже. У меня такое ощущение, когда я сейчас смотрю в окно – я узнаю, я непременно узнаю все…Может быть, больше, чем всё? Я путаюсь в мыслях, я засыпаю…Мне сниться сон – я качаюсь на огромной качели, мне кажется, что я обсалютно свободна. Сердце бьётся ровно, дует тёплый ветер. Я осознаю, что испытываю предельное счастье. Счастье! Да, оно переполняет меня, оно уносит меня – то вверх, то вниз…Нет пределов, нет даже моего тела. Нет ничего, только небо и счастье…Потом мне становится грустно. Очень грустно и от чего-то пусто. Мне холодно. Я резко просыпаюсь…Так…Где будильник? Ещё спать целых три часа…Я лажусь, долго ворочусь, почему-то кровать совсем холодная…Я засыпаю.
Звон. Проклятый будильник! Я отключаю его и дремлю ещё минут пять. Я ненавижу вставать рано. Я ненавижу звон будильника.
Иду в ванную. Принимаю душ. Вспоминаю сон. Почему, вдруг стало пусто, холодно? Озноб. Струйки горячей воды успокаивают.
Я одеваюсь, я ем. Волосы высохли. Они совсем длинные. Сбрить опять? Нет, чёрт с ними…
Я выхожу, кинув в рюкзак пару тетрадей. Я выхожу, закрываю дверь на ключ.
Я спускаюсь. Я еду в метро. Я люблю запах метро.
Институт. Где Вик? Я не вижу Вик. Я слегка беспокоюсь. Я сажусь на задний, предпоследний ряд. Я достаю тетради.
- Привет…- слышу я за спиной.
Оборачиваюсь. Вик.
- Привет – отвечаю я.
Начинается лекция. Мы стараемся – мы пишем.
Дни летят. Я всё больше сижу в углу, всё больше курю…Всё больше прячусь от всех. Видимо что-то случилось, я начала сходить с ума. Родители приехали, родители не беспокоят вопросами…Об этом многие мечтают…Ха. Тишина нагнетает обстановку. Вик? Вик пытается меня понять. Я пытаюсь сделать так, что бы она меня поняла…Пока ничего не получается.
Мы встречаемся. Мы видимся каждый день. Я даже была у Вик дома. У неё всё хорошо – у неё тепло. Я знаю, она мне нужна…Она. Я вижу её, будто через мутное стекло…Что происходит? Откуда это у меня? Много вопросов.
Где ответы?
Я медленно раскачиваюсь на качели. Ржавые, цепочные качели…Скрип. С неба падают редкие хлопья снега. Мои волосы отрасли до плеч. Я сижу и курю. Через час у меня встреча с Вик.
Мне холодно. Я кутаюсь в полосатый шарф. Холодно…Я смотрю по сторонам. Дети. Много детей…
- Дай сигарету!
Я опускаю голову и вижу маленького пацанёнка в замызганной, синей куртке. Я смотрю ему в глаза.
- Ты что, глухая? Дай сигарету! – он протягивает ко мне руку.
Я смотрю на его руку. Рука не детская, мясистая. Под ногтями грязь.
Я вынимаю пачку, достаю сигарету и протягиваю ему.
Он просит зажигалку. Я протягиваю зажигалку.
Он закуривает и садится на рядом стоящую лавочку. С его куртки стекает вода.
У пацана белое лицо, тонкие, алые губи и яркие, большие, зелёные глаза. Лицо, как и весь он – грязное, на щеке неглубокая царапина.
Он смотрит на меня и довольно курит.
Интересно, у него есть семья? Где он живёт?
Я тоже курю и смотрю на него.
Проходит ещё две минуты, он докуривает, встаёт и уходит.
Я сижу, жду Вик.
Вик приходит на десять минут раньше.
- Давно ждёшь? – она целует меня в губы.
Я качаю головой. Ей не нужно знать, что я здесь уже полтора часа. Она будет переживать и ещё чего-нибудь себе придумает.
Я беру её за руку, и мы идём через дома, перешагивая лужи. Я иду молча, Вик рассказывает мне анекдот. Я не понимаю, я усмехаюсь. Я её почти не слышу. Я намокла. У меня, видимо начинается депрессия. На меня катастрофически действует снег. Я смотрю на него, и у меня кружится голова. Мы выходим к магистрали. Мимо несутся машины.
Громкий скрежет, стирающихся об асфальт шин. Все замирают, все поворачивают голову. Кого-то сбили. Толпа. Мы с Вик подходим ближе. Я вижу разорванную, грязную, с примесью крови, синюю куртку. Сбили этого пацанёнка, который два часа назад просил у меня сигарету Он лежит, вывернутый, застывший в нелепой позе. Его большие, зелёные глаза открыты. Он смотрит в небо. Падает снег и застывает на его лице. Его рот полуоткрыт. Я вижу розовые дёсна и ровные белые зубы. Голова вывернута влево, по щеке стекает слюна. Мне кажется, он улыбается. Я отворачиваюсь. Я нащупываю в кармане пачку, и не вынимая, начинаю ломать пальцами каждую сигарету.
Меня трясёт. Вик напряженна, она крепко сжимает мою ладонь.
- С тобой как? – тихо шепчет она.
Со мной никак. Меня пробирает озноб и кидает то в холод, то в жар.
- Ок! – я киваю.
Вик останавливается. Вик пристально смотрит мне в глаза. Вик губами касается моего лба. Я закрываю глаза. Вик целует меня в висок.
- Малыш, у тебя температура...
Вик доводит меня до подъезда.
Я захожу домой и понимаю, что у меня начинается депрессия.
Я закрываюсь в своей комнате. Я раздеваюсь, включаю музыку и лажусь на пол.
Я закрываю глаза.
Я чувствую, как меня клонит в сон. Я засыпаю.
Проходит три недели депрессий. Я часами молчу. Я пугаю Вик. Вик пытается меня привести в чувство – она водит меня по кинотеатрам.
Я поддаюсь ей. Мы занимаемся сексом во всех людных местах. Постепенно, мне становится лучше. Моя депрессия длилась три с половиной недели.
В институте, на удивление, нет напрягов. Напряги в голове – слабеют.
Уже нет грязи – есть только снег.
Я смотрю на снег.
Теперь не так страшно. Теперь лучше.
Я даже улыбаюсь.
- Всё будет хорошо…- тихо шепчет Вик.
Сегодня она мне сказала, что начинает работать. Хорошее место, через знакомых.
Ещё, Вик, сказала, что можно будет снимать квартиру. Что, есть подходящие, не дорогие варианты.
Я сначала усмехаюсь, потом начинаю истерически смеяться, согнувшись напополам. Я представляю нашу семейную жизнь…Я представляю, глаза моих родителей…
Хотя, плевать! Я ведь тоже хочу этого – хочу жить с Вик. Я думала об этом, но, пока ещё рано. Слишком рано…
- Положись на меня – говорит Вик и улыбается.
Я улыбаюсь ей в ответ.
Вик начала работать. Я начала оживать. Институт, зачёты, сессия. Странно это всё пролетало – слишком быстро.
Я писала шпоры, я смотрела в окно.
Я как всегда – много курю. Я просто катастрофически много курю.
Я часто простываю, в последнее время.
Сижу сейчас в кофушке и греюсь кофе.
Здесь пусто в такое раннее время. Я люблю пустоту. Мне приятно здесь, иногда бывать.
- К вам можно сесть, девушка?
Я поднимаю глаза. В глаза. Бешенные. Я рассматриваю лицо. Странное, с обветренными губами и тёмной кожей, лицо женщины лет тридцати. Волосы собраны в хвост на затылке, проколота бровь. В руках поднос.
- Садитесь…- я киваю.
- Мда. Вот так вот нагло. Вокруг полно пустых столов…- женщина улыбается. У неё открытая, обескураживающая улыбка. Когда она улыбается, возле глаз собираются морщинки.
- Полно…- я не успеваю договорить, она перебивает меня.
- Просто мне захотелось…к вам. К тебе. Можно я на ты? Захотелось сесть. Ты торопишься? Нет? Вот и хорошо. Так…Кофе тут вкусный. На удивление. Я люблю такой кофе. Ты много пьёшь кофе?
Интересный вопрос. Много ли я пью кофе? Наверное, да. Нет, точно да! Я ведь тоже люблю кофе.
- Да, я много его пью. Очень много…- я улыбаюсь. Мне нравится её лицо. Я с интересом всматриваюсь в её глаза. Они бешенные, они какие-то дикие. Такие странные глаза…Они слишком контрастные для общего вида и лица в целом. Девушка одета в тёплые вещи, пастельных тонов. Водолазка, кожаное, строгое пальто, кожаные штаны, длинный, яркий шарф. Приятная. Я любуюсь ей. Всё это время она молча пьют кофе. У неё тонкие пальцы с длинными, острыми ноготками.
- А я вот с работы. Мне нравится тут сидеть. Я, кстати, тебя как-то раз здесь уже видела. Одну. Ты сидела на этом же месте.
Я киваю. Я часто бываю здесь одна, практически каждый день. Я всегда сижу на одном и том же месте. В углу, возле окна.
- Ты хорошо выглядишь – говорю ей я. Мне действительно хочется ей это сказать. Она так гармонична. Мне нравится гармония. Всё в ней цельное, неотделимое.
Я закуриваю и начинаю нервничать, слегка. Чёрт возьми, она мне нравится. Очень нравится. После Вик я не заглядывалась на женщин, вообще никак. Я шла мимо, я даже не поднимала головы. Мне было на всех и на всё плевать. Что сейчас со мной? Что? Я смотрю – мне нравятся её морщинки, мне нравятся её обветренные губы…Интересно, от чего они такие обветренные? Кто их целует на ветру…Чёрт, кто – то же целует…Эй, стоп. Это уже похоже на ревность. Я смотрю на неё, она смотрит в окно на трассу. Она тоже курит.
- Мы не представились друг другу. Глупо да? Я забыла сказать тебе, как меня зовут…- она стряхивает пепел на пол.
Это моя привычка. Я люблю стряхивать его на пол. Вик так никогда не делает. Да я вообще, никого не знаю из тех, кто так делает. Я усмехаюсь.
- Меня зовут Дина! – говорю я, и зачем-то протягиваю руку.
- Меня зовут Лика…- она улыбается и жмёт мою руку своей. Нежная, горячая ладонь на секунду погружается в мою, от удовольствия я слегка зажмуриваю меня.
Лика. Через три секунды до меня доходит. Лика. Это имя такое редкое…Странное совпадение. Очень. Меня пробирает озноб. Я не хочу сейчас об этом вспоминать.
- Что – то не так? – Лика слегка хмурится.
- Всё так…Всё нормально, извини…
- Нет, у тебя было такое лицо…странное…
- Да нет…всё ок! – я натянуто улыбаюсь.
Лика кивает. Я опускаю глаза. Становится тихо. Я чувствую, как Лика пристально смотрит на меня.
Я начинаю ей всё рассказывать. Я рассказываю ей сначала про Лику, потом про Вик. Я, даже зачем – то рассказываю ей про школьную химичку. Я рассказываю и не могу остановиться. Будто меня с цепи спустили. Меня бросает то в жар, то в холод. Я верчу головой, я размахиваю руками – через секунду я смотрю в одну точку, ели слышно шепчу. Потом снова, начинаю размахивать руками и очень громко говорить. Потом меня начинает трясти. Лика молча слушает. Она не перебивает меня. Она смотрит мне в глаза, практически не моргая и обсалютно не двигаясь.
Я не знаю, сколько времени проходит. Видимо очень долго. У меня хрипит голос.
Я замолкаю. Я чувствую, что внутри меня будто посветлело, что ли. Мне стало легче. Я глубоко вдыхаю.
- Я всё поняла…Давай, завтра, встретимся здесь, часов в пять вечера? Ок? Сейчас тебе надо домой…- Лика осторожно берёт мою руку.
Я говорю ей - пока, и на ватных ногах выхожу из кафе. Я иду к метро. Интересно, как мне объяснить то, что я сделала? Зачем я всё рассказала…
Незаметно я добираюсь до дома. Меня клонит в сон.
Открываю глаза. Сон. Нет не сон. Что делать? Идти на встречу…Или нет? А почему бы и нет?
Звонит телефон. Я нащупываю рукой аппарат.
- Да…эээ…
Это Вик.
- Привет, сегодня выходной, почему бы тебе, не приехать ко мне? Я буду одна… - Вик шепчет в трубку, потом выжидательно замолкает.
Я задумываюсь. Да, наверное, я приеду. Можно и ко мне – родители опять уехали. Всё чаще и чаще они оставляют меня одну.
- Давай, только позже. У меня ещё дела…
Дела…Хорошие, надо сказать дела. Если бы Вик всё узнала...Интересно, как бы она отреагировала? Я думаю, гробовым молчанием. Это у неё в крови – она всегда молчит, когда её что-то задевает. За всё это время я не разу не видела, как Вик плачет или заразительно смеётся. Эмоций вспыхивают маленькой искрой в глазах и исчезают. Так всегда. Раньше меня это раздражало. Я сама, человек, мягко говоря не очень эммоцианальный…
Я моюсь. Я мою тело, кожа впитывает запах геля. Волосы впитывают запах шампуня. Через пятнадцать минут всё заново пропитается никотином. Сначала кончики пальцев и губы…Потом…Потом всё остальное. Я усмехаюсь своим мыслям.
Вот, я сижу в кресле. Я опять пью кофе. Да, я люблю кофе, хотя раньше я про это всё не думала. Про то, что я люблю. Что я ещё люблю? Я люблю снег. Я люблю его и ненавижу. Я люблю огонь…Хм. Дождь? Я не всегда люблю дождь. Мой, особенный, такой чувственный, бывает очень редко. Я люблю курить. Для меня это наркотик. Я люблю длинные шарфы. Я люблю взлахмачивать короткий, непослушный волос Вик. Я люблю Вик? Я не знаю. Я не думаю об этом. Мне с ней хорошо. Я знаю, что она меня любит. Я вижу её глаза. Я люблю её ресницы. У неё длинные ресницы. Да, я люблю ощущения Вик. Того, что она со мной. Я люблю заниматься с ней сексом и просто спать, обняв…эта девочка – моя Вик приручила меня. Это первая девушка, которой я отдалась и не жалею об этом.
Что я ещё люблю? Я наверное много чего люблю…Стоит подумать…Я люблю лестницу, свою – подъездную. Я люблю ночь.
Что ещё?
Я смотрю в окно. За окном обычный день. Обычный, панельный угол дома. Я люблю такие вот минуты – спокойствия…
Хм. Странные мысли у меня. Надо бы покурить.
Я закуриваю. Маленькая прядь волос попадает под огонь. Плавиться.
Странно. Они такие длинные уже, эти волосы. Не слушают меня…
Я курю, сидя на стуле.
Мне хорошо. Мне тепло.
…И всё-таки она красивая, чёрт побери! Очень. Эта женщина из кафе.
Странно это всё, особенно то, что я всё ей рассказала. Видимо мне нужно было выговориться. Я ничего не рассказывала Вик. Это будто обет молчания. Молчания…Да! Именно. Получается, он кончился? Я оборвала его.
Иду в комнату, достают чёрные нитки. Да. Я хочу тоненькие переплетения чёрных нитей на запястье. Я теперь связанна с ней. С Ликой. Ликой моего прошлого и той, которая появилась вчера. Вчера…Где чёрные нитки? Иголки, пуговицы…Белые нитки. А где чёрные? А, вот.
Я делаю несколько мотков вокруг запястья.
Странно смотреться. Но, мне нравится.
Я перевязываю запястье.
Снова возвращаюсь в комнату.
Беру забытую пачку сигарет.
Да, кстати, моя родители узнали, что я курю и теперь я не скрываюсь.
Ухожу на кухню.
Люблю сидеть на кухне – да, я тоже это люблю.
Вик. Интересно, чем сейчас она занимается?
Может, читает? Вик любит читать. В рюкзаке, который почти всегда у неё за плечом Вик носит сборник песен и стихов Цоя. Она иногда его цитирует. В этом рюкзаке у неё полно всяких странных вещей. Много гелиевых ручек, много бумажных листочков…Вик постоянно что-то чиркает на них…Я знаю, видимо она пишет стихи…Но. Мне она ничего не показывает. Теперь меня это не задевает. Каждый имеет право на что – то только своё. Я знаю, она в душе мне благодарна за то, что я не лезу к ней в душу без её позволения. Когда ей грустно, и она молчит я предпочитаю тоже молчать. Мы учимся быть терпеливыми к молчанию друг друга. Даже молчание может сказать больше, чем просто истерически выкрикнутые, секундные эмоций. Но, порой это трудно…Очень.
Ладно. Что – то мне становится непосебе, от собственных мыслей. Сколько времени? Я так уже почти четыре часа хожу в безмолвий, только курю.
Мне всегда казалось, что я не смогу быть одна в квартире. Я не смогу молчать…Эээ…Я ошибалась.
Мне нравится молчать. Мне приятно быть наедине с собой…Я так более откровенна. Хотя, Вик мне совершенно не мешает.
Проверенно. Точно!
Где моя одежда? Мне нужно почистить хотя бы ботинки. Так…
Ботинки на месте – в коридоре.
Где джинсы? Где майки и кофты?
В течение двадцати минут я всё нахожу.
Я одеваюсь. Я не люблю возиться с вещами.
Я ненавижу ходить по магазинам…
Где мои карманные часы.
Ну да…Это единственная моя покупка…
Механические, карманные часы…
Я всегда их ношу в кармане и у меня патология. Каждый день мне нужно их заводить. Каждый день я забываю про них и ровно за пять минут, до времени завода, я вспоминаю, и с ужасом, быстро вытаскиваю их из кармана. Я всегда боюсь забыть завести часы, или завести их позже…Они могут сбиться. Я не хочу, что бы их ритм сбивался. Я боюсь, что они остановятся…Вик подшучивает надо мной…Она говорит, что я воспринимаю их, как своё сердце. Может быть…
Так. Через полчаса пора выходить.
На улице прохладно.
Я закрываю дверь.
Я шагаю вниз по ступенькам.
Я провожу ладошкой по щербатым стенам. У меня странные ощущения. Я будто боюсь чего-то, даже коленки слегка подкашиваются…
Я волнуюсь?
Я никогда не волновалась перед встречей с кем-то.
Мне не знакомы эти ощущения.
Теперь я слушаю свое сердце. Оно не спокойное…
Я действительно волнуюсь…
Странно.
Я выхожу из подъезда и иду к метро.
Я люблю метро, я люблю его запах.
Там я чувствую себя почему – то спокойно.
Я нащупываю жетон в кармане.
Вот.
Я захожу в метро.
Народу не много, выходной.
Я подхожу к кафе и не могу унять дрожь. А что будет, если она не придёт? Нет, этого не может быть. Она обязательно придёт. Придет…
Эй, я хочу, что бы она пришла.
Я захожу в кафе и сажусь за свой любимый столик.
До встречи ещё пять минут.
Я заказываю кофе.
Я держу чашку, трясущимися руками. Она обжигает ладони.
Ровно в назначенное время она подходит к моему столику.
Медленно отодвигает стул.
Медленно кладёт на стол чёрные, кожаные перчатки.
Улыбается, заглядывает мне в глаза и шепчет
- Привет…я сейчас, закажу кофе…- она отходит.
Пахнет дождём.
Моё сердце бьётся очень громко. Интересно, она понимает, что я волнуюсь?
Я хочу знать, что она чувствует. Я хочу знать все её чувства…
Что за бред у меня в голове.
Она снова подходит и садиться.
Я смотрю на неё.
Она смотрит на меня и пьёт кофе.
- Зачем ты перевязала запястья? – спрашивает она.
****
Зачем? Слишком сложный вопрос. Я и сама не знаю, точно. Это просто…Я помню просто и всё. Это символ того, что я не забыла. И не забуду. Её.
- Это нити связи. С Ликой – я опускаю глаза. Я не знаю, для некоторых это может смешно прозвучать. Все эти обеты молчания, нити связи…По сути это все слишком дико. Я смотрю за окно и вижу машины. Вот, даже – он едут, едут... На работу, по домам…ещё куда. А то, что происходит со мной слишком дико. И это никогда не впишиться в эту колею. Колею просто жизни. Я это знаю. Я знаю, что среди людей очень мало тех, кто меня поймёт. Вик? Вик в какой-то степени меня понимает…Но, гармоний нет…Хотя, я думаю, гармония меня бы убила…
- Я поняла тебя. Это трудно, да…Ты к ней привыкла, ты её любила…И вот, внезапно всё так вышло… - Лика кивает и закуривает.
А как собственно вышло? Вышло так – сначала, Лика рассказала вкраце всю свою жизнь, чего прежде никогда не делала…Отмалчивалась. ****ь, меня это же насторожило тогда…Но. Я не думала о том, что она прощается…Потом я ушла. Видимо она сидела на кухне, сидела…Видимо давно в голове у неё что-то перемкнуло…Это как два проводка, которые никак не хотят соединиться… Она сбежала, а может резко захотела избавиться от всех проблем сразу…Каких проблем? Чёрт, я уже никогда не отвечу на эти вопросы…
Лика сидит и курит. Молча. Её глаза смотрят в одну точку – видимо она о чём-то задумалась. Руки слегка подрагивают. Пепел осыпается на край стола, прямо на белоснежную скатерть.
Меня всё время раздражала белоснежность этих скатертей. Я постоянно об этом думала, когда здесь просиживала сутками, одна.
Это место погружает меня в себя…Но. Оно не даёт уйти в депрессию. Это всё эти белые скатерти – они будто раздражитель. Моё сознание цеплялось за такой вот образ и возвращало меня сюда. Назад.
Некоторые, пытаясь уйти от внешних раздражителей, засыпают. И постепенно, постепенно умирают. Просто добровольно расстаются с жизнью.
Я так не могу. Я хожу из угла в угол и совершенно не могу заснуть. На меня давят стены, бледно – жёлтые обои в моей комнате…Я хожу вдоль стен по заданной кем-то траекторий, хожу, часами, не нарушая границы…Как часы. Чёртовы часы!
Так было до того, как я не нашла это кафе. Здесь сонно и никого нет. Это кафе, видимо, для таких как я…Всё в серых и голубых тонах. Но. Эти чёртовы скатерти. Они слишком реальны – как те машины, что за этим окном…Они цепляют и не дают уйти.
Я вздыхаю. Мои мысли мощным потоком. Мои мысли топят меня, топят…
- Покури – Лика протягивает пачку.
Я достаю сигарету. Хорошая мысль. Иногда он, этот никотин перекрывает всё. Иногда, даже мысли.
- Знаешь, вообще, почему я к тебе подсела? Правильно, не знаешь. Я ведь лесбиянка. И ты – тоже…И твой рассказ про Лику здесь неприем. Дело тут в глазах.
Лика замолчала.
В глазах? Что особенного в моих глазах. Обычные…Правда уж очень яркие, голубые глаза…Странное сочетание – тёмные волосы и голубые глаза. Может дело в этом?
- Что в глазах? Что ты там увидела?
- Я увидела там…мужчину. Да, Дина. Не у всех лесбиянок это есть. Сейчас тебя подавляют…твою суть…мужскую. Ненавижу бабьи глаза некоторых бучей. Ха.
- Кто подавляет?
- Ну…это тебе лучше знать. Во всей видимости девушка. Видимо активная…Видимо буч. С Ликой всё не так было? Да? Ты же с Ликой брала…А теперь отдаёшь…
Интересно, откуда такие выводы? Неужели вот это всё так заметно. Я молчу. Слова Лики слегка меня напугали…
- Да, ты не напрягайся. Я же тебя не обвиняю…Тебе это нравится, да…Некоторые умеет мастерски брать…- Лика нервно усмехается.
- Так всё заметно? – я пытаюсь подавить своё внутренне напряжение. Но, колени предательски подрагивают.
Лика замечает это. Она выжидающе молчит и сверлит меня взглядом.
- Расслабься. Всё проще – Лика, твоя, завершила этап твоего детства. Она теперь за тобой, она теперь с тобой….Только ты в это верь. Там, чёрт побери, там на этот синим небе не всё так просто…Понимаешь, Дин? Не всё…Все твои определённые этапы завершает чья-то смерть…
Я вспоминаю депрессию. Небольшой такой этот…этап? Завершён, смертью мальчика…так. Стоп. Что за чушь? Меня начинает сильно трясти. Что за чёрт, почему слова так странно на меня действуют?
- Я тоже умру…Ха. Когда завершиться определённый твои этап…
Какого чёрта она такое говорит?
- Ты о чём? – как можно спокойнее спрашиваю я.
- Больше тебе знать пока нельзя. Извини. Я бы хотела, что бы ты, как-нибудь приехала ко мне…Нам нужно переспать. Понимаешь?
Нет. Я уже совсем ничего не понимаю. Всё это всё больше и больше походит на дурацкое, мистическое кино…Этапы, мои, какие-то чёртовы этапы завершаются смертью…кого-то. Чёрт, чёрт! Теперь вот выясняется ещё, что нам нужно переспать…
- А что будет, если мы не переспим? – задаю я, совершенно дурацкий вопрос, который начинает злить меня саму. Что за чушь я несу? Ничего не будет. А что может быть? Что?
- Всё будет бесконтрольно. Это твой выбор. Я не смогу тебе помочь тогда…Возможно я умру быстрее…
Так. Я ничего не понимаю. Где кофе? Вот кофе.
Я пью кофе и молчу.
Лика тоже молчит.
Что сказать?
Ничего не говорить. Это лучше всего, а то опять что-то выясниться. Я надеюсь на одно, что тут не совсем чертовщина…Хотя, видимо совсем.
Смерть это не жизнь. Это не шутка. Это смерть.
*****, умереть, что бы завершить чей-то там этап…Господи, куда меня опять несёт.
- Иди домой. Иди. Тебе нужно поспать. Ты слишком много сегодня узнала…
Я как в тумане. Я медленно, медленно поднимаюсь. У меня кружиться голова. Я действительно хочу спать.
Я киваю Лике – прощаюсь, одеваюсь и выхожу на улицу. Я чуть ли не падаю от слабости на ступеньках.
Следом выходит Лика.
- Я тебе позвоню – говорит она, касаясь моего плеча и быстро, быстро спускается по ступенькам и сворачивает за угол.
Я сажусь на лавочку. Я закуриваю. Что происходит?
Я докуриваю и быстро иду к метро.
Я хочу домой, я хочу домой!
Я не замечая никого, добираюсь до дома и ложусь спать.
***
Что-то вязкое, что-то липкое проникает в меня, окружает меня. Мне снится любовь. Да. Вязкая, тёплая, требовательная. Я барахтаюсь в ней, как мушка в сиропе.
Эй! Я хочу кричать, но не могу. Я не могу открыть рта. Язык запал и мне почти невозможно дышать.
Я в любви, она – розовое желе. Эй…Я хочу выбраться, я хочу освободится. Но, она держит, она не отпускает.
Мне уже неприятно, я никого не вижу, кроме бледно-розового месива. Мне жарко, жарко…Мне кажется, тысячи рук ласкают моё тело. Я отдаю тепло. Я думаю во сне о том, что лучше умереть, чем погрязать в любви. В любви к кому? Вик. Я вижу лицо Вик, удивлённое, растерянное.
Она шёпотом спрашивает меня – зачем ты хочешь освободиться от любви? Зачем? Здесь же тепло…
Здесь невозможно двигаться – хочу сказать я, но молчу. Я не могу говорить.
Я просыпаюсь.
Я лежу, уткнувшись лицом в подушку. Свежая наволочка. Запах свежести и безупречно белый. Скатерти! Меня пробирает озноб – ключ к реальности?
Я возвращаюсь. Я не хочу вставать. Всё болит, всё ломит и даже немного подташнивает.
Звонок. Я неохотно беру трубку.
- Аллё…- полустон. Полусон. Мне не хочется говорить.
- Дина? Дина не переживай…- я слышу голос…Чей?
- Кто это?
- Это Лика…
Я молчу. Я молчу, и в голове кое-что происходит. Всего одна мысль. ЛИКА НЕ ЗНАЕТ МОЙ ТЕЛЕФОН. Я ей не говорила, а общих знакомых нет.
- Откуда ты знаешь телефон?
- Не важно…Не в этом дело. Дело в тебе…Всё будет хорошо, маленький. Ты освободишься. Любовь – это плен…Для тебя любовь запрещена.
Какого чёрта происходит? Что за бред несут по этому, грёбанному, замызганному телефону?!!
Я с яростью кидаю трубку. Наверное, я ещё не проснулась.
Я закрываю глаза и снова их открываю.
Кто-то сильный, кто-то чужой хочет свести меня с ума.
Встаю, накидываю одеяло, иду на кухню, прихватив лист бумаги и ручку.
Сажусь, начинаю писать:
Этап детства закончен смертью Лики.
Так…Интересно, интересно…
Этап чего, закончен смертью мальчика? Любви? Любви к Вик. Стоп! Знакомство с Ликой…Звонок. Её слова. Странное совпадение сна и слов Лики. Откуда она знает мой телефон? Ниоткуда. Это невозможно. Даже по тому, что она не знает ничего про меня, за исключением имени…Эээ…
Я кладу лист на стол. Рядом аккуратненько кладу ручку.
Где сигареты? Вот. Вот сигареты! Ура! Это на месте. А моя голова. Осторожно ощупываем голову – на месте…Спички? Вот.
Я закуриваю. Медленно затягиваюсь и смотрю на листок. Сплошные вопросы и ужас, который немного затухает под действием никотина. Мне страшно. Мне действительно страшно. Очень. Я не знаю ничерта…Ничерта!
***
Проходит неделя. Я забываюсь. Я как в тумане – институт, Вик. Я не узнаю Вик. Её глаза. Её голос…Что это? Кто? Лика пропала. Всё пропало. Я думаю о Лике. Я думаю об этих проклятых этапах и обо всём. Я думаю о себе. Иногда, я успокаиваюсь и начинаю беседовать с Вик. Разговоры получается странные. Вик тяжело вздыхает.
- Что с тобой? Ну, не говори, что ничего. Я всё вижу.
Я знаю. Я всё знаю, извини малыш, тебе больно.
- Вик, солнц, я не знаю. Вроде в норме. Что происходит? Ну что? Что? Расскажи, я не вижу того, что происходит со мной.
- Ты холодная. Ты не моя. И не своя и вообще – ничья! – Вик срывается, идёт, размахивая руками, то убегая в перёд, то возвращаясь ко мне.
***
А что делаю я? Да ничего. Отмаливаюсь. Я вообще, считаю, что молчание мне идёт.
Вик так не считает. Она сидит и трясёт возле меня листком бумаги.
- Видишь?!!
Вижу. Я беру листок. Я читаю – ТЫ КТО?
Я? Я – это я. Я это глупость. Я становлюсь неизбежностью. Я смотрю в глаза Вик и понимаю, что она не может без меня. Вот чёрт! Где мои сигареты. Надо курить. Надо. Нет. Не надо.
Я беру сигарету. Я прикуриваю.
- Успокойся – медленно говорю я. Мои губы растягиваются в улыбке.
Успокойся – повторяю я про себя. А что собственно беситься? Что происходит? Да – ничего. НИЧЕГО.
Лика пропала. Не позвонила. Да и вообще – могла ли позвонить, не имея тех цифр. Моих цифр. В смысле телефона…
Мда.
Перетряхнуло меня. Очень даже.
- Поговорим? – Вик смотрит прямо в мои губы.
-Угу – я киваю.
- Малыш, объясни, что с тобой происходит…А? Ты замкнулась в себе. Ты стала ещё меньше говорить со мной. Ты меня не слушаешь. Ты странно ведёшь в себя в институте…Всё странно…Ты видимо, не замечаешь, что у тебя есть родители…Ты не замечаешь мир во круг…
Да. Я перестала всё замечать. Видимо. Но. Что я сделаю??
- Ты…- продолжает Вик и замолкает.
Берёт сигарету. Курит. Сидит, согнувшись. Я смотрю на неё. Широкие плечи. Усталый взгляд и волосы – беспорядочно торчащие во все стороны. Видно, что человека жизнь помотала. Она переживает. Я треплю её нервы. Тишина.
Это угнетает больше всего – просто тишина.
Тишина, с которой воспринимают прохожие, когда очередной борец за НОРМАЛЬНУЮ ОРИЕНТАЦИЮ пинает тебя в живот.
Тишина за избиение тонких, ломанных мальчиков.
Мы все живём в тишине. Всё. Нас породила тишина и мы уйдём в тишину.
Тишина губ, которые никогда не скажут ТОЙ, о ЛЮБВИ…
Ведь всё решено – у Неё есть Он…
И они счастливы…
Твою мать, очень даже!
Ведь это извращение.
Ага. Да. Извращение…Да. Такая любовь...Любовь…Ха.
Зачем быть извращенной?
Поток мыслей прекратился. Вик целует меня в губы. Вик прижимает меня к себе.
Я целую Вик. Я её люблю.
Я не хочу появления Лики. Я почти забыла её лицо.
У меня катастрофические провалы в памяти.
У меня катастрофически медленно тянутся минуты…
Эй. Остановись.
Вот, я наклонившись над раковиной чищу зубы. Вот моё, очередное солпивое утро. Сопливое от того, что я простудилась где-то. Меня часто продувает. Я не знаю, как так случается…Я ношу шарф. Красный. Как у Витаса. ***ня. Мне этот цвет шарфа нравился до него. Мне всегда нравились красные шарфы.
Я думаю, о своём шарфе, и чищу зубы.
Прошло полгода. Лик исчезла полгода назад.
Неужели она тоже умерла? Что за чушь.
Тьфу – я сплевываю в раковину. Просто чушь.
Сегодня я ночую у Вик. Сегодня мы выпьем пива. Сегодня я буду возвращаться на землю.
Где я летаю – чёрт знает!
Я возвращаюсь.
Я чувствую – если не сейчас, то вообще никогда. НИКОГДА.
Меня затягивает.
Мне нужен здоровый женский организм.
Вик сойдёт вполне.
Мне нужен секс с Вик.
Мне нужно всё – её любовь, её боль. Вик. Это то, что меня держит. Я буду для неё.
Волосы до плеч. Смешно.
Волосы до плеч. Мои волосы до плеч.
Вик нравится. Мне тоже – вполне не плохо.
Всё. Надо собираться. Сколько можно торчать в ванной. Надо.
Иду.
***
***
Не дошла. Шла по закоулкам, увидела качели. На этих качелях, одной лунной, летней ночью мы занимались с Ликой сексом. Но, её нет. Это было давно. Но. Я их помню. Помню ещё пару мест. Точек. Которые всё хранят. Нас хранят.
Я села на качели. До встречи есть время.
Тонкие холодные прутья. Мне захотелось расцарапать себе лицо.
Раскачиваясь из стороны в сторону, мысленно, внутри я всё превращала в игру. Нет. Это просто игра. И не больше, чем просто игра. Это всё – кино.
Я курю. Я смотрю, как всё уплывает в сигаретном дыму.
Хочу пива. Точно, пива!
Я пошла к киоску. Тут, за домом, за углом – оранжевая будка. Я её всё время ненавидела.
Заворачиваю. Перекрасили. В зелёный. Чёрт. Давно меня тут не было.
Я пью. Сижу и пью пиво, хотя, не люблю его особо. Просто пью. Глотками. А потом – потом обязательно разобью бутылку. В дребезги. И себя туда же. В неё. В асфальт.
Я вдруг понимаю, что мне совсем жить не хочется. Пустыня Сахара. Из бетонных коробок – стен. Домов. Стёкол. И проволоки. И людей, которые не умеют летать.
Чёрт. Почему нет мира, где люди летают. Я видимо пьянею. Мне хочется летать. Мне хочется в мир, где все белые и где летают. По небу. И вьют гнёзда. Это мои детские сны. О том, что я белая, я высоко поднимаюсь, на вершину дерева и вью гнездо. Из прутьев. Жёстких.
Я делаю последний глоток, затягиваюсь, поднимаюсь и кидаю бутылку об железный столб. Она бьётся. В дребезги. Один осколок отлетает и впивается мне в щеку.
Я чувствую острую боль и теплую струю крои. Я опускаю голову и вижу, как кровь сочится по шее, вниз.
Вытираю руками – руки все в крови.
Кто-то подходит. Девушка.
- Вам помочь? Что случилось? – она нагибается, хватает меня под руку и куда-то ведёт. Я пытаюсь слабо сопротивляться, но не могу.
Мы заходим в какой-то дом. Потом я вижу ступеньки. Лифт. Цифра семь, загорелась в темноте. Семь. Я шепчу про себя – семь…
- Тебе плохо, да? Крови боишься?
Я киваю, не понимая о чём она спрашивает. Я вижу, как она открывает дверь, проталкивает меня внутрь.
Ванная. Белый кафель. Холодная вода – в лицо. Она снимает с меня майку, начинает полотенцем вытирать грудь.
Потом заводит в комнату и шепчет –
- Ты пьяненькая, птичка. Ложись-ка спать. Ложись.
В голове туман. Пиво явно отравленное – это последняя мысль. Я отрубаюсь.
***
- Она лицо себе порезала…- слышу я шёпот.
-
Кто? Какое лицо? Я открываю глаз. В голове адская боль. Где я? Кто это?
Передо мной, стоят два человека. Девушка и парень.
- Ты как? – спрашивает девушка.
Где я. Оооо. Я чувствую боль на лице. Я трогаю рану кончиками дрожащих пальцев.
- Где я? – угрюмо спрашиваю я.
- Дома у меня. Не напрягайся. Майка твоя почти отстиралась. Высохла почти. Сегодня можешь остаться у нас. Ок?
Я киваю. Да, за окном темно и я не в форме. Пожалуй, можно и остаться. Если сразу не изнасиловали – значит, не изнасилуют теперь.
- Позвонить. Мне нужно позвонить.
Мне протягивают телефон. Сотовый. Не удобно, но, другого нет. Набираю.
Предупреждаю родителей.
Тяжёлый вздох. Чёрт с ними.
Вик.
- Алё?
- Чёрт, ты где?!! Я протырчелась три часа, возле ****ной пиццы!!!
- Не знаю. Сейчас всё Ок. Давай завтра созвонимся, Вик, не волнуйся. Рог у тебя нет. Ложись спокойно спать. Я живая.
- Ок – Вик кладёт трубку. Я слушаю три секунды гудки. Тяжело. Мда. Опять меня несёт.
Отдаю сотовый.
- Давай знакомится что ли?
Это муж и жена. Её 22, ему 25. Работают, снимают квартиру. Работают медиками – что не говори, удачно я попала.
Вадим и Леся.
- У тебя останется шрам…- Леся стоит у окна. Мы на кухне. Я пью кофе и жую бутерброд.
- Плевать. Что теперь?
Я усиленно жую. Шрам. На щеке. И что? Мне плевать. У меня шрам на колене. Теперь вот на щеке. Ещё Лика оставила шрам. Неизвестно где, но он есть.
Я не могу не думать о ней.
- Могло быть заражение…
- Могло. Но. Его нет же. Нет?
- Не знаю. Я всё обработала. Вот осколок… - Вик кладёт передо мною зелёный кусок стекла. Маленький и не ровный.
Холодный. Я сжимаю его в руках.
- На память. Вадим? Вадим! – кричит она, в комнату.
На кухню входит Вадим. Спортивный, темноволосый парень, с большой родинкой на щеке.
- Мне в ночь. Я пошёл – он целует Лесю в шею.
- А ты поправляйся. Ладно, девчонки, не скучайте. Вот теперь, Леська не одна будешь сегодня спать. Можете Костю позвать. Думаю, девушке он понравится.
Он уходит, гремя в коридоре. Я молчу. Лика закрывает дверь.
Потом входит на кухню.
- Ты лесбиянка?
- С чего ты взяла?
- По глазам вижу. Не хочешь, не говори. По-моему, ты своей девушке звонила…
- Ну да. Своей. Лесбиянка. Тут курить можно?
Леся ставит пепельницу на стол, протягивает сигареты и спички. У неё рыжие волосы и конопатое, детское лицо. Впрочем – она довольна мила. Что-то в ней определённо есть.
Я смотрю в окно. Потом смотри ей в глаза. Потом снова в окно. Глаза цветом пыльного, ночного неба. Небо за окном и глаза Леси одного цвета.
- Кстати. Имя твоё несёт смерть, Дина… Смерть или тем, кого ты любишь, или тем, кто хочет уйти от тебя.
- Да уж… - я усмехаюсь и тут же вспоминаю все события. Улыбка сползает с лица. Я нервно докуриваю.
- Расслабься. Ты чего? Эй! Вспомнила что-то? Я кстати знаю одну лесбиянку…Костю. Ээээ. Ну… вернее она не лесбиянка вроде. Транс.
Транс. Транссексуал. Замечательно! Видимо интересный человек. Я усмехаюсь.
- Думаю, вас стоит познакомить. Мучается он…она…нет, вернее он. Думаю, ты сможешь стать ему другом.
- Ну, значит, знакомь… - если честно, мне всё равно. Я слышала о трансах и даже видела мальчиков, которые девочки… А тут видимо наоборот. Гм. Девочка-мальчик. Интересно…
- Позвоню. Пусть придёт. Я спать не хочу, если ты уснёшь посидим на кухни с ним…Пообщаемся. Хотя. Он особенно не разговорчивый…
Лика уходит в комнату. Я снова смотрю в окно. Щека ноет. Я ощупываю заботливо наклеенный Лесей пластырь. Эээ. Чёрт. Не очень удачно разбила бутылку. Чёрт!
- Придёт. Минут через десять…
Я киваю. Посмотрим.
Интересная у меня жизнь, однако.
- Ты чего молчишь, думаешь, грустишь о чём-то…грузишься!
Я начинаю рассказывать анекдоты и весёлые жизненные ситуаций. Про химичку в одиннадцатом классе, про детство. Всё подряд.
Анекдоты вперемешку с жизнью. Я долго рассказываю, Леся тоже рассказывает мне, про Вадима, как они отдыхали на Алтае, про родителей. Про учёбу.
Звонок. Мы замолкаем.
- Костя…сейчас, открою.
***
Подозреваю, начинается самое весёлое. Что-то у меня так не хорошо в коленке засосало.
И муражки по коже. Транс. Интересно – дурь что ли в голове, детство? Или покалеченная судьба?
…Чёрт, где сигареты? Так.
Я беру пачку со стола. Вытаскиваю маленькую, тонкую, медленную смерть. Плевать. Шрам на щеке – плевать. Пиво точно было отравленное. Вот суки. Или не отравленное? Или я так реагирую? Вернее мой организм. Опять в голове каша…
Я затягиваюсь и успокаиваюсь. Главное – Вик. Девочка моя злится. Прекрасно всё понимаю – будь я на её месте, давно бы такое чудо прибила. Нет, ну…
- Привет!
Я медленно поворачиваю голову на хриплый голос. В проёме стоит…ЭЭЭ…Это девушка? Я прищуриваю глаза и киваю. Потом начинаю кашлять. Сильно.
- Да ты чего? – Леська хлопает меня по спине.
Я мотаю головой.
Так. Голос. Глаза – в глазах огонь. Глаза – чёрные. Волосы тоже. Вроде. Щетина на голове. Это чудо в широких штанах садится напротив меня. Да. Красивая…Красивый? Я пристально всматриваюсь. Интересно – я действительно не могу понять, он это или она. Где грудь? Ну, грудь можно перебинтовать. Так. У меня её тоже – практически нет. Что ещё? Одежда широкая. Ну вроде бы худющий. Интересно.
Во мне просыпается азарт. Я кашляю опять. Я вспоминаю про Вик. Она, значит, терпит все, а я тут на…мальчиков заглядываюсь?
- Ты чего ухмыляешься? – Леська пристально смотрит на меня.
- Ничего. Интересный человек. Костя?
- Да. Уж…а ты Дина? Красивое имя… - Костя смущён.
Мы молчим. Мы все – молча курим.
И всё-таки щека болит. И всё-таки всё хорошо. Что-то мне вдруг светло и тепло стало. Внутри. Огонь опять загорелся? Или что? И спать что-то не тянет. Что происходит?
- Ну чего молчим, детки? Чаю хотите?
Мы с Костей дружно киваем.
Я сижу на стуле – в длинной белой майке, в шерстяных носках и всё. Я сижу и чательно натягиваю майку на колени. Эта майка Вадима. Моя сохнет. Костя краем глаза косится на мои колени и это меня смущает. Обычно когда на меня смотрит девушка я…Как бы и не смущаюсь. Странная реакция. Я обжигаю губы чаем. Всё-таки он…Она же. Физически. Так…
Потом мы начали разговаривать. На самые дурацкие темы. Про группу *ТАТУ*.
- Сделали из всех…Эээ…Чёёёрт, после этого к вам серьёзно относится не будут – Леся вздыхает.
Да уж. С этим не поспоришь. Я киваю. Теперь мы – зоопарк. Сексуально и интересно.
- Зато более свободно стало…- продолжил Костя и внимательно посмотрел мне в глаза.
С этим тоже не поспоришь. Я опять киваю.
- Чего с щекой?
- Упала, очнулась…У нас дома – с хихиканьем отвечает вместо меня Леська.
- Тока я так могу… - я тяжело вздыхаю. Да. И всё-таки больно.
- Шрам останется – подытоживает Лика.
И мы замолкаем. Потом начинаем кимарить, изредка, перекидываясь парами фраз.
Через полчаса Леська не выдерживает и стелет нам постель.
Я отрубаюсь в одной комнате – они в зале.
Утром мы расходимся. Я домой – Костя с Леськой на работы – им в одну сторону.
Дома я заваливаюсь спать, меня рано разбудили.
Просыпаюсь от звонка. Почему никто дверь не открывает? А, чёрт, сегодня же рабочий день…Я закутываюсь одеялом и иду открывать.
Вик. Со злым лицом.
- Проходи – говорю я и спотыкаюсь о какой-то башмак или тапок. Я падаю, запутавшись в одеяле. Вик быстро срывает с меня его и набрасывается.
От испуга я закрываю глаза. Ну всё. Сейчас будет бить! Нет. Так…Куда рука…Оба. Нет, не бить…Ээээ…
Всё происходит слишком агрессивно. Мне больно – Вик берёт меня яростно, я пытаюсь оттолкнуть её, я хватаю её руку – но, она усиливает темп. Она практически насилует меня – я бью её в лицо. Тяжело дыша она отскакивает от меня. Я сажусь на корточки и закрываю рукой лицо. Так. Ясно всё – когда мы последний раз спали? Очень давно. Странно. Мне и не надо было а Вик. Видимо она сошла с ума от воздержания…- спокойно рассуждаю я, поднимаясь с пыльного пола.
- Чё, совсем охренела? – зло шепчу я.
- Прости – говорит Вик, тяжело дыша.
Меня тошнит. Я иду в ванную. Я вижу – у меня будут синяки. На коленках и голени. На руках…
Вик идёт следом. Я молчу. Что произошло. Что-то не то. Что?
- Ты не хочешь меня! – громко говорит Вик.
- С чего ты это взяла? - я спокойно умываю лицо ледяной водой. С чего?
Я поворачиваюсь к ней. Что? Её лицо…Её губы…Что-то стало чужим. Вик…
- Давай останемся друзьями – зачем-то говорю я и тут же зарываю рот. Я чувствую – мне начинает не хватать воздуха. Эти слова вылетели изнутри. Сами. Язык…Что я сказала? Я смотрю на Вик.
Вик медленно кивает, медленно поворачивается ко мне спиной и идёт к двери.
Всё происходит очень медленно. Очень. Медленно тень Вик исчезает в коридоре. Медленно захлопывается дверь, и я слышу щелчок замка. Медленно сползаю по стене и медленно закрываю глаза.
Мысли в моей голове перемешались. Я сажусь на прохладный пол, опираясь на дверной косяк.
Что я сделала? Я на автомате предложила Вик остаться друзьями. Язык сам выдал это предложения. Я не почувствовала своего участия…Хотя, мне тяжело признавать – она ушла из меня, я из её жизни. Зачем её убивать, медленно и верно…И всё-таки люблю её, как человека…Очень близкого. Очень дорого.
У меня начинают звенеть виски. Я тру их кончиками пальцев. Стоп. Спокойно.
Я поднимаюсь и иду за сигаретами. И вот я стою у окна. Я курю материны сигареты – мои не могу найти. Белый *пелмел*. Гадость. Но, я курю.
Она оклемается. Я это знаю. Оклемается, и мы будем друзьями. Я знаю…
Звонит телефон. Чёрт!
Я быстро размазываю сигарету по пепельнице и бегу к аппарату.
- Да! – хмуро и нервно. Руки дрожат. И губы. И всё.
- Это я. Привет! Ты нормально доехала? – Костя…Я молчу.
- Да вроде…Откуда у тебя мой номер? – полушёпотом, со вздохом.
- Леська дала. Ты же ей оставляла…- Я не помню такого, ну да ладно – чёрт с ним, интересно, что он…эээ…она хочет? Или он…/Опять начинает давить в висках…
- Ты в порядке. Ладно – чувствую, не совсем во время. Записывай номер – позвонишь сама.
Записываю. Кладу трубку.
Бумажка с номером. Цифры. Зачем? Пообщаться? Можно. Я лежу на диване, опираясь ногами в стену. Голая. Я скинула чёртов халат. Голая и одна. Мне нравится сочетание. Вся боль ушла. Мне легче стало. Я думаю, Вик будет лучше…Эта привычка решать всё самой…Она у меня – самая поганая…
Я не видела Вик две недели. Ни в институте, нигде. Я даже не помню – работает она или нет. В последнее время я всё дальше уходила от неё. Я звоню – домой и она не подходит. /Она не хочет ни с кем разговаривать…/ Её нет и не будет…/Позвоните завтра…
Одно радует – она живая. Просто переживает. Стресс.
Через две недели мы встречаемся в институте. Сухо здороваемся и всё. Я смотрю на неё – не боли, не морщинки волнения. Просто каменное лицо…Безразличие. Мы садимся как можно дальше. Я чувствую волнение. Я потеряла её? Я ведь не хочу её терять! Не хочу…Вик. Я смотрю на неё – пишет, грызёт ручку, поправляет упрямую чёлку. И не смотрит. Я знаю – чувствует и вида не подаёт. Я пытаюсь дышать ровно. Это война? Я хочу слышать не сухое – привет…Хотя…Как я могу чего-то хотеть, после…
Я сбиваю мысли и пишу, пишу, пишу…Теперь за меня некому учиться. Почерк не ровный – главное мне самой смочь потом прочесть…Пишу. И оглядываюсь. Вик резко переводит взгляд. Она смотрела на меня! Смотрела! /Улыбаюсь…
Так проходят дни. В учебе. И всё – ровное и гладкое. И не гибкое, а упругое – и всё это проникает в меня. Я медленно вырастаю. Я превращаюсь в гибкое существо. Я становлюсь всё женственнее. Я никогда не замечала этого. И вот, сейчас, стоя голой перед зеркалом я рассматриваю себя. Я женщина. Во мне – женщина…кошка. Волчица? Я смотрю на свою шею, на грудь…Я подношу руки к глазам и вижу длинные, кошачьи ногти. Я их не обстригаю. Я улыбаюсь. Это я? Я никогда так не была близка сама с собой. И тут мне хочется взять бумагу и сделать самолётик – пустить его в небо…Я делаю самолётик – и голая, раскрываю окно – Эй, вы!!! /Кричу я, зная, что никто не слышит…сумерки. Утро…
И за секунду до свободы я поджигаю ему крылья. Я злюсь. Да. Я злюсь на безразличие Вик. Я злюсь на молчание телефона. Эта злость не была во мне. Я чувствую, как стук собственного сердца завораживает меня…Я сжимаю в руках пепел. Нет, он не полетит…Никогда.
И теперь демон просыпается во мне каждую ночь. Я всё злее – я злее. После этих каникул я должна…Должна…Что? Я пьянею от этого чувства – злость. Я вижу фигурки людей – маленькие точки – там за окном. Я чувствую, что призираю…их.
Я подхожу к зеркалу и вижу свои злые глаз. Я вижу, что мои губы стали темнее – а осанка ещё упрямее…Я улыбаюсь. Да. Теперь я хищница и никто…никто…
****
- Никогда – тихо произносит Вик. Я улыбаюсь. Она тоже улыбается. Мы лежим в одной постели. Вот – она со мной рядом. Я встаю, опрокидываю на себя стакан с холодной водой – на грудь. Подхожу к окну, поднимаю руки… потом сажусь на подоконник и начинаю курить.
- Никогда я тебя не угадаю. Что ты сделала? – Вик смущённо смотрит на меня.
/…А что я собственно сделала? Развела Вик на секс. На любовь – вон глаза блестят. Она ведь не могла просто так меня забыть…Просто забыть…Не могла!...
- У меня ведь девушка есть…
/…А мне – плевать…/я хищно улыбаюсь…/…никакая сучка не сможет увести у меня…
- Ты чего молчишь?
- Не молчу. Я просто рада. Тебя снова видеть… - и это правда. Сначала именно так и было – я озверела, потом, тайком, выследив Вик я поняла, что просто жутко соскучилась. А теперь…после всего – после губ, поцелуев…запахов…я снова зверею! Я смотрю на Вик. Вик смотрит на меня. Ничего не изменилось. Три месяца мы не общались – ничего не изменилось. За эти три месяца к моим губам не прикасался никто, никто! А к её…
Вик поднимается с постели и голая подходит ко мне. Мы начинаем танцевать медленный танец…
- Ты моя вишнёвая леди…-
тихо шепчет она мне..- я скучала, чёрт возьми, как я скучала по тебе…Как ты изменилась…Твои волосы…/проводит по спине ладонью…
- Хм! – я капризно смотрю на карие глаза. Сучка. Я не люблю её. Я просто хочу, что бы она была моей. А я. Я не буду принадлежать никому… / Я кусаю Вик за мочку уха…очень нежно…
- Ты паршивая сучка! – слышу я истеричный голос в трубку. Три часа ночи. Я не сплю. Голос не знакомый. Гудки.
Я паршивая сучка. Ну что же…Видимо эта девушка Вик. Бывшая / я ухмыляюсь…
Утром я одеваю на себя длинный свитер, джинсы, затягиваю волосы в конский хвост, грубо подвожу глаза. Ну что же…Пойдём по говорим…
Я хватаю рюкзак и прыгаю через ступеньки. * ЛЕША ЛОХ* - читаю я надпись на стене. Бывает. Я выбегаю из подъезда. Бабуськи на лавочке что-то кудахтают в след. Чёрт с ними. Я даже не оборачиваюсь…
Так. Где-то в этих панельках живёт красотка…По-правде сказать девушка у Вик была…красивая. Стервозная. Блондинка. Клава. Мда. Но, я не всем женщинам прощаю их слабость – никто не имеет права называть меня *паршивой сучкой*…А вот и барышня. Заходит в подъезд…О…Какая на ней замечательная юбчёнка…Беленькая…Поздно уже…Видимо с бляток….То есть с этих…прогулок! Вечерний променаж…/ухмыляюсь и захожу следом в подъезд….
Как хорошо, что не работает лифт. Девочка прочухивает, замирает и испуганно оборачивается.
- Ну что, зайка? – я с нездоровой ухмылкой смотрю на неё.
Она испуганно хлопает накрашенными, кукольными глазками. Ой…А губки бантиком – ни дать, ни взять, кукла Барби!
Мы поднимаемся повыше. Темно. Только свет из мутного подъездного окна, захарканного семечками. Я смотрю на неё и меня начинает тошнить. И эта сука целовала мою Вик? МОЮ! - /я беру красотку за челюсть и впившись в пальцами произношу –
- Малыш…Не надо меня так называть. Уйди с дороги. И больше никогда не появляйся…
У девочки начинают течь слёзы…Она вжимается в стену – я кончиком ногтя провожу по губе – упс…Губа от чего-то лопается и я вижу тёмную капельку. Неожиданно я чувствую возбуждение…В глазах темнеет и не понимая, что делаю, я запускаю руку под юбку. Я слышу порывистый стон и чувствую, что девочка готова…Я отпускаю её – она обнимает меня за плечи, запрокидывает голову в верх – я грубо оттаскиваю её от стены, прижимаю к перилам и очень резко вхожу…Она впивается зубами мне в шею – я делаю ей ещё больнее, больнее…Будешь знать, сука паршивая! /Ухмыляясь, разворачиваю её к себе спиной…
Кофе. Сигареты. Кофе. Сигареты. Я курю дома. Я курю на улице. Мои пальцы мелко дрожат. Что со мной? Я вспоминаю девушку Вик и улыбаюсь. Вот сука…/губы сами шепчут это слово…/
Мне хотелось ещё больнее. Что со мной? Я иду в ванную и стою под холодным душем. Что со мной?
Выхожу. Стою голая посреди комнаты. Как хорошо иметь ****утых родственничков в деревне. Предки там…Пусть пьют молочко. Пусть…Ненавижу деревню и парное молоко!
/Ухмыляясь своим мыслям я иду на кухню/ Звонок. Телефон.
/…Вик?...
- Аллё – тихо произношу я.
- Привет. Помнишь меня?
Я молчу. Нет, не помню…Кто опять?
- Нет. Кто это?
- Леська! Как твоя щека?
Щека? Ах да…Моя щека…Не глубокий шрам…На скуле. Точно. Леська!
- Леська! Здорова! Ты пропала…Ты пропала! Ты почему не звонила! – я радуюсь. Я правда рада слышать её.
- Приходи ко мне. По говорим. К тому, же Костя про тебя спрашивает…
- Приду. Вечером?...
…………………………..Вечер.
- Мы все разбиваемся как стекло. Почему так – одному Богу известно… - Костя улыбнулся.
Я смотрю на его лицо. Практически не изменился. Разве что, волосы чуть подлиннее.
Леська спит без задних ног. Она слишком много выпила. Мы на кухне – разговариваем.
- Стекло…Странно…
Мысли путаются в голове. Я закрываю глаза и представляю тонкий пласт стекла – прозрачный и хрупкий…Который опрокидывают на асфальт и он раскалывается в мелкие, острые брызги.
Щека заныла. Я открываю глаза.
- Тебе идёт шрам. Сильным женщинам идут шрамы…
- Да, наверное. Мне тоже кажется что идёт…
- О чем ты думаешь? Ты хочешь спать?
- Нет. Просто интересно. Я представила себе стекло…Которое разбивается.
- А в нем отражается небо – и даже в мелких осколках…
- Синее небо…
Я помню детство. Я помню лужи и синее небо в них. Я помню белые шторы и дурацкий пионерский лагерь, куда меня отправляли – куда я ненавидел ездить. Лагерь. Как всё по-дурацки было. Я ухмыляюсь.
- Какое у тебя детство было?
- Наверное…В песке – в войнушку. И по деревьям. И с разбитыми коленями. И ещё…Ещё конечно…С дерганьем косичек девочками и ненавистной школьной формой… - Костя смотрит куда-то в бок. Возле глаз появляются едва заметные морщинки.
Я молчу. Так просто. Так весело. Всегда мне казалось, что когда я вырасту – я всё равно буду смотреть мультики! Как их можно не любить? Всегда мне казалось, что я буду пускать в небо самолётики…И они, возможно, будут превращаться в птиц. Мне всегда казалось, что я бессмертна. До Лики. До этого всего. Бессмертна.
- Самолётики превращаются в птиц. Так мне казалось в детстве – я смотрю на Костю.
Он кивает и замолкает. Его лицо немного светлеет.
- Почему такой хмурый? Почему?
- Зачем эти чёртовы клетки…Извини. Это просто слова… - он замолкает.
Я киваю. Мы молчим. Иногда лучше просто молча посидеть. Я сижу и курю. Я вижу белый пепел. Я курю до половины и тушу. Я пью кофе. Костя молча смотрит в окно.
А за окном мутноватый рассвет. А за окном – ни одного желтого окошка. Ни света – одни тени. И всё-таки хорошо было повидать Леську…Мы мило пообщались, но, она привыкшая рано ложиться спать, да ещё после пива быстро свалилась…
- Давай спать?
Леська заранее постелила нам. Вадим уехал куда-то по каким-то важным делам. А ей скучно – подруг у неё почему-то нет…Вот и вызвонила меня. Смешная…Интересно, откуда они знают Костю?
Мы идём спать.
Я лежу в темноте и не могу заснуть. Злость внутри меня то вспыхивает, то исчезает. Вот сейчас я думаю – люблю Вик. Потом слово люблю стирается само собой. Нет. Не люблю. Или люблю? Да что за каша в моей голове…
В висках начинает ломить. Что происходит. Такие перепады всего. То, я жалею о прижатой в подьезде девочке – через секунду я уже…Думаю…ЧТо надо было бы и больнее. Что бы место своё знала. Что-то не то. Однозначно. Я просто бешусь по неизвестным причинам…
Улица. Запинаюсь об гравий. Считаю про себя до десяти. Смотрю в небо. Щурюсь.
Тоскую. Какая-то тоска внутри. Под сердцем. Раньше слово *тоска* вызывало лишь ухмылку. Я не знала, что так может быть. А может ли вообще?
Я смотрю в небо. Я читаю надписи, выцарапанные ключами на покрашенных лавочках. Нет точек. Символично…
Прихожу домой. Бросаю вещи и иду в душ.
Струйки тепла. Плечи. Всё ноет. Я разминаю затекшие конечности. Мне, можно сказать – хорошо. Я, можно сказать – выбралась. Наконец я начала дышать воздухом. Так много тепла. Так много во мне…Как бы назвать? инородного. Не родного мне – привитого.
- Вика? – я смотрю в глаза Вик.
Вик стоит с расширенными зрачками и ухмыляется. Она покачивается слегка и затягивается. Сладко пахнущий дым. Марихуана.
- Я в норме. В норме я…
- ****ь, ты дура! – я со звоном бью её по лицу.
Она сжимается, а потом бросается на меня – с разбитыми губами, бьёт с разворота. Я не уклоняюсь. Я вижу белки её глаз – они краснеют. Потом слёзы. Она бьёт меня кулаком в лицо и с хрипом полу-криком –
- Зачем ты так?!! Зачем ты это сделала?!!!
Стервенею. После такой страстной *подъездной* встречи. Молча курю и барабаню по столу. Слабая? Я Вик убила тем, что трахнула её по…Сучку эту…Или что?
И как об это узнала Вик? ****ство.
/…задумчиво хожу по квартире…/
Что теперь? Теперь всё /усмешка…/. Всё ли? Кто я? Кто?
___________________________________________________________
23 часть._____________________________________________________
Видно больно было, раз Вик укурилась. Она ведь не делала этого. Никогда. Что случилось? По всей видимости та сучка её, наговорила всяких кошмаров. Видно последней дрянью меня выставила. Вот ****ь.
Я смотрю на стену. Там весит рисунок. Девушка. У меня вся комната в работах. Мне нравится. Эту я покупала очень давно…Пастель. Я сижу поджав колени к подбородку и смотрю на рисунок. Глаза от напряжения слезятся. За дверью шумят родители. Мать, как всегда гремит посудой.
Дверь распахивается.
- Это тебе – мать бесцеремонно кидает на стол какую-то бумажку. Конверт. Закрывает дверь. Через две секунды снова открывает –
- В ящике лежало…письмо.
Я встаю, беру со стола конверт. Белый, обычный конверт. Без обратного адреса. Значит – просто подбросили, потому, что и печатей нет…Адресован мне. При том написано только имя…И адрес.
Я распечатываю конверт. Внутри белый лист бумаги. Я раскрываю его и читаю –
*Я ВЕРНУЛАСЬ*
Всё. Даже точки в конце нет. Я снова опускаюсь на пол, сжимая в руках лист.
Чертовщина. Кто вернулся? Меня пробирает озноб…Может шутка? Чёрт. Не люблю недосказанности.
Я швыряю лист. Я закрываю глаза.
Мне хочется матерится. Я начинаю ненавидеть всё – весёленькие, жёлтые обои в моей комнате…Горшок с потрескавшейся землёй на подоконнике. Ковёр, подо мной, лампу на столе – стол. Всё. Я бью ребром ладони о стену. Меня всё бесит. Надо лечь спать. Спать. Спать…
- Вставай. Сколько можно дрыхнуть? Ты там что-то говорила.
Я открываю глаза. Надо мной стоит папа и весело насвистывает.
- Что?
- Ты же хотела перевестись на заочное сегодня…Э?
Мда. Точно. Я так решила. И ещё решила работать. И снимать квартиру – плевать, комнату ли…Позже. Мне нужно одиночество. Мне оно нужно.
Я затягиваю волосы в хвост. Они ещё мокрые. Я смотрю на себя в зеркало. Я похудела – одни скулы и розоватый шрам…
Институт. Копание с бумагами. Девочки. Да. Я смотрю на девочек. Мне нужна доза секса сегодня – мне нужно горячее, податливое тело…Я хмурю брови, потом облизываю сухие губы. Ну? Где бы мне снять девочку…А ещё я хочу пива.
Пара мне не находится. Я плюю на это, сгребаю бумажки – кидаю их в замызганный рюкзак и иду пить.
Я усмехаюсь. Некогда зелёный киоск покрашен в синий…
Беру *БАЛТИКУ*, и тяжелой походкой иду в садик. Мои любимый, тихий садик…Ты знаешь про меня больше чем я…думаю…видимо.
Я снова усмехаюсь.
Я сажусь на влажной веранде и открываю об угол бутылку. Я делаю один большой глоток и захлебываюсь. Потому, потому что…очень тихий и до боли знакомый голос у меня за спиной –
- Я вернулась…
Я медленно оборачиваюсь, ладонью стирая с подбородка пиво. Лика. Она самая – та, с которой мы знакомились в кафе.
- Мээ? – произношу я странный звук, уставившись на неё во все глаза.
- Чего? А…пьём потихонечку? – Лика усмехается. Её не узнать. У неё теперь ярко-чёрно-синий волос, короткий. И лёгкий макияж. На переносице появился шрам.
- Я немного изменила свою внешность…но…так, что бы ты меня узнала. Хотя. Вероятно ты меня почувствовала…нет?
- Угу…- я потряхиваю головой…
- Чего пьём? Причина небось Вик…а точнее её девка, которая сама ноги раздвинула…хотя бабы…они все такие..ммм…ты, права, детка...Она из тебя маньячку сделала…хе… - Лика усмехается и садится рядом.
На ней одет длинный, чёрный плащ, чёрная кофта и джинсы. На ногах черные ботинки на высокой платформе.
Я молчу. Я нахожусь в состояний шока наверное…
- Не пугайся…эй! Чего зависла-то? – Лика по-дружески хлопает меня по плечу.
- Объясни мне, будь добра, что всё это значит?...- у меня сводит челюсть. Я мямлю.
- Готова? Ну…ладно. Пугать я тебя не хотела – сама знаешь…Именно по этому письмецо подложила…Ну ты всё свела в шутку…Мне надо было пропасть – вы с Вик бурдамагу устроили…А теперь настало время возвращаться. Ты готова…уже…
- ГОТОВА? Что? К чему? – я смотрю в глаза Лики. И вижу своё отражение. И больше ничего…
- Готова к тому, что бы всё узнать…Про город. Про себя. Про…Ну мы будем дозировать. Ок? Сейчас сюда подойдёт один чувак, он посмотрит твою ладонь…Сиди тихо и ничего не спрашивай. Ок? Потом я объясню.
Я закуриваю дрожащей рукой. Так. Интересно…Ладонь. Я смотрю на свою ладонь – ладонь, как ладонь…Как у всех. Рядом сидит Лика и тоже курит…
Через пару минут подходит замызганный бомж. Он бесцеремонно выхватывает у Лики сигарету и закуривает.
- Я называю слова, я разбиваю твои оковы, печать снята… - тихо шепчет он, размахивая руками перед лицом Лики.
Я замираю. Секта?
- Ну ты дебил Заган...То есть, Захар – ты чего пугаешь её?
Он смеётся и неожиданно для меня выворачивает мою руку – я не сопротивляюсь. Всё происходит за секунду – быстрый взгляд на ладонь и кивок головы.
Лика удовлетворенно усмехается и ели заметно кивает.
- Сейчас мы уйдем с Захаром. Не пугайся – я с тобой свяжусь в ближайшее время… - Лика кивает на бутылку – не пей сильно…много. Всё! Счастливо!
Они уходят. Я сижу в оцепенений, не двигаясь, почти не дыша. Что это было? Что это значит…
Я медленно поднимаюсь, минут через двадцать. Стоять трудно – ноги затекли. Я беру бутылку и направляюсь к дому. По подворотням – через светофоры… Медленно иду до дому. Что это? В затылке покалывает.
Мне становится жарко, я захожу в кафушку.
Сначала долго умываю лицо холодной водой, пытаясь успокоется. Потом закрываю кран, стою, смотрю в зеркало. Что со мной? Бровь нервно поддёргивается.
В зеркале – позади меня я вижу старуху-убощицу, она драет серый кафель, серой тяпкой. Голова повязана серой косынкой – на руках чёрные, резиновые перчатки. Она выпрямляется, подходит к зеркалу, отодвигая меня, и начинает его усердно натирать.
- Всё будет хорошо девочка – еле слышно шепчет она.
Я радостно улыбаюсь и проваливаюсь в вязкую темноту.
Вспышка. Удар. Вспышка.
Мутные бледные краски…
- Очнулась. Что с ней…
***********************************************************
- Может беременная?
Я открываю глаза.
- Ты не бойся… - надо мной наклоняется женщина, с серыми глазами, морщинистым лицом и растрепанной прической. Рядом ещё одна – бледная, с белёсым волосом.
Я оглядываюсь.
- Мы тебя в подсобку затащили…- женщины суетливо юлят вокруг меня – одна подаёт мне воду.
Ага. Ясно. Решили панику на посетителей не наводить – а то подумают, что траванулась. Затащили в какую-то кладовку.
- Детка, с тобой что?
- Удар у меня. Солнечный.
Я поднимаюсь. Голова кружится. Во всяком случае, точно не беременная. От святого духа что ли?
- До дома то доберёшься?
- Ага.
Я киваю. Мне хочется уйти. Мне нужно подумать.
Я убегаю. Вернее быстро, быстро ухожу, путаясь в дверях.
Пью кофе. Курю. Мыслей не прибавляется. Во всяком случае путевых – всё бред лезет.
Видимо вокруг меня разворачивается чуднОе действо, а я ни сном, ни духом…Похоже всё на спектакль. Бомж какой-то…Прочий бред.
Я включаю светильник и начинаю изучать свою ладонь.
Ладонь, как ладонь – видно тонкие, темные венки…в форме круга…по всей ладони…СТОП. КРУГ!!!
Точно. Венки четко очерчивают круг. Круг…Ммм…Может это метка? Какая к чёрту метка! Обычные венки…****ь.
Чёрт. ****ь. Чёрт. Круг. Ведьмина отметина? Нет…вроде их на ладони не бывает…эээ…что это?
Я вздыхаю. Ясно одно – мне это очень не нравится. Очень. Круг. Вот уж бред…Заполошная Лика, с непонятным бомжем Захаром…или как его там? Откуда вообще она взялась…Откуда у неё мой адрес…Что это за бомж такой…Обморок…ну, это явно нервы.
Следующим утром иду в парикмахерскую. Мои волосы уже ниже лопаток. Я путаюсь в них. Надоело.
В парикмахерской душно и пахнет хлоркой. Укорачиваю волосы до плеч. Так сойдёт.
Смотрю на яркое солнышко и решаю раньше времени не парится – пусть что будет, то и будет…если бы хотели убить – давно бы уже убили…всё просто. Хотят чего-то другого…Погода хорошая…Наверное прогуляюсь…
Иду медленно по парку, курю сигарету. Волосы падают на глаза - во круг счастливые мамаши, с колясками…Ммм…Всё не так уж и плохо…Наверное. Если не считать той белеберды, что происходит вокруг меня. А так – очень даже ничего. Ни луж на асфальте, ни пыли в воздухе – только скрипучие велосипеды. Терпеть не могу велосипеды, с тех пор, как сев первый раз на *седло* - упала, разбив колени. Что-то для меня…а что-то нет. Так вот – велосипеды, однозначно не для меня…ЭЭэээ…Вик. Интересно, где и что м ней...****ь. Не люблю тишину. Она тоже не для меня, ровно так же, как и молчание. Её. И вообще – всего. Этих вот домов – за ветками. Их окон, не мытых.Почерневших. Навешанных штор и мягкого света абажуров, настольных ламп…Молчание. Сладкое слово, затуманенное…Тягучее, текущее. Вот – шорох битого стекла под ногами – вот колкий ветер и мой шарф. Волосы. Глаза – все смотрят не на меня. А мне? А мне бы видимо, не очень-то этого и хотелось бы…Да? Нет? Не знаю.
Сажусь на скамейку – к ногам подлетают голуби. Сумерки. Синие. Дома – с запахом сырости. Не важно. Что теперь для меня не важно? Не важно где Вик, почему всё так – я даже и знать не хочу, что ей там сказали – не важно где я, что это за скамейка, выкрашенная, в грязно-желтый свет…Не важно, сколько ещё странных слов я услышу….Мммм…Грустно.
Ноги отекли. Я иду домой – мимо остановок, поворачивая в маленькие улочки. А что? Жизнь не так уж и плоха, тем более, сигареты при мне. Вот они – хлопаю по карману куртки. Вот они… Вот он – дом. И та песочница, в которой мы играли в игры…строили домики – разбивали их, снова превращая в просто песок…
Я сажусь на корточки – всё тот же песок. И его запах…Стал более пропитан мочою…Как и вообще – весь квартал…Если тут походить – можно найти шприцы нарков, можно найти дохлую живность и получить самому по морде. В кровь. Без лишних слов, эмоций, действий…Сигарета моя тлеет…Пепел сливается с песком…Сколько нежности было бы…Сколько свежести…Я только однажды дарила цветы. Однажды. Лике. Так - наспех. Пряча глаза. Лика? Промотала жизнь…Проскочила галопом. Эх... Голос? Я же тебя помню, сучка ты эдакая – помню я тебя. И не забуду. ПОМНЮ. Слышишь?...Ветер, треплет волосы – интересно, понравилось бы тебе, что они стали такие длинные…
Поднимаю голову в небо – а в небе звёзды. Где ж ещё им быть…Не тут, в песке – это точно. В небе луна – кругом. В небе тёмно-синее и холодное, то, что пряет…пропуская лишь тусклый свет.
Слышишь? Я помню тебя. Помню. Покури со мной – я втыкаю в песок зажжённую сигарету, и она медленно тлеет. Я говорю – вот какого хрена? А? Попили бы пива – помолчали. Или эти паршивые анекдоты…их бы…Вспомнили всё. Слышишь? Ничерта ты не слышишь и не слышала…
Сигарета молча тлеет, сохраняя пепел ровным столбиком…Я тоже молчу. Что сказать, подруга? Выбрала так, не спросив никого. Ок. Да. Да! Слышишь? Ну же! Да. Вот. Я сейчас тлеющую сигарету прижму к губам…М? А лучше сожму в ладонь, что бы так…Так…Больно…Пепел падает в низ – она погасла. Я смотрю на маленький оранжевый огонёк…Умирает.
Я поднимаю глаза к небу и изо всех сил кричу – Я ПОМНЮ ТЕБЯ, СУКА ТЫ ПАРШИВАЯ!!! А ВДРУГ Я ТЕБЯ ЛЮБИЛА? ПОДУМАЛА ОБО МНЕ? НЕТ! ТАК ВСЕГДА!!!! СЛЫШАЛА – я тыкаю кулаком в небо. Потом показываю фак.
Так было всегда… - шепотом продолжаю я, опустив руки.
Начинается унылый дождь. Пробирает озноб. Я молча смотрю в небо, держа в руках догоревшую сигарету…Такая глубина чувств, аж привкус крови на губах – да мне бы петь. Лика…Помнишь?
Да все ты помнишь…
Молча. Отворачиваюсь. Иду в подъезд и поднимаюсь по ступенькам. Вверх.
Тепло. Тусклый свет и мотыльки – кружат, кружат.
Они танцуют и бросаются в огонь – кидаются, умалчивая почему, зачем, для кого. Просто рывком в пламя – секунда и тебя нет. Нет тебя…
- Засни сегодня рядом – тихим шепотом – ты в этой темноте…
Я закрываю глаза…Что-то влажное касается моего плеча – я проваливаюсь в сон…
Утром мне позвонила Лика. Мы договорились о встрече.
Наспех собравшись я бегом побежала к метро – мы совсем рядом с моим домом встречались.
- Привет – сухие, обветренные губы растеклись в дружелюбной улыбке, через секунду завладев моими… Она поцеловала меня.
- Привет – я киваю.
Мы идём в пиццу. В самую ближайшею – ту, что через дорогу. Надеюсь, не самое паршивое место, я в пиццах не бываю.
Садимся за столик, заказывая себе американскую лепёшку.
- Что?
- Ничего. Расслабься.
Я вздыхаю. Лика молчит.
Я вспоминаю вчерашний вечер – пустое. Мне плохо без неё – чертвоски плохо. Особенно сейчас. Особенно…Одна мысль обожгла мне плечи – этого не может быть…Неужели я её люблю? Разве что бы это понять, нужна была смерть? А Вик? И…
- Так получилось, что ты очень важный элемент девяти составляющих – Лика прерывает мои мысли.
- Что? – я не сразу соображаю -…Какой элемент?
Принесли пиццу. Мы принялись молча жевать.
- А вот эта дева, которая принесла нам пиццу – она ведь…королева…
Я оборачиваюсь. Обычная девчёнка – студентка. В обычных брючках и маячке. С обычными – темными волосами, и мягкими чертами лица. Королева? М?
- Королева чего?
- Города. Всё просто…
Да уж. Куда уж проще? Я усмехаюсь. Всё просто – прям на черном – белое…Вернее на белом – черное…
- Не напрягайся. У каждого города есть король и королева. Два звена – как центр окружности…Они нужны для точки опоры – а сами по себе эти люди мало что значат, в большинстве случаев…М? Понимаешь…Тебе нужно узнать про конструкторов, про…всё короче узнать.
- Лика. Я все понимаю – вернее сказать, ни хрена не понимаю. У вас там секта, братство – да всё, что угодно – чакры и прочий маразм. Только меня не надо в это пихать…
- Пихать? Дин, солнц, ты по горло запиханная…Можно и так сказать…Понимаешь? Я тебе помочь хочу…
Что мне осталось сказать?
- ****ь – вот и всё что я сказала.
- Держи сигарету – Лика протянула пачку.
Да уж – рассуждала я, затягиваясь – куда меня несёт…К каким берегам? Надеюсь не скалистым – а то разобьюсь. Хм…
Молчали. Молча курили.
-----------------------------------------------------------
Позже…лежа в ванной и куря сигареты, я анализировала слова Лики.
Нда…Все это слишком странно. Слишком…
Сигарета почти обжигает пальцы.
Я чувствую, как вода, в которой я лежу, остывает... Я закрываю глаза. Пусть она отдаст мне последнее свое тепло.
Где Вик? Мне почему-то очень захотелось прикоснуться к её щеке…Вод дура! Как можно верить этой девке, которая, не дрянь ли, наговорила всякой…Эх.
Вода остывает…остывает…мне становится холодно.
Я включаю горячую, и начинаю вдыхать пар…вместе с дымом тлеющей сигареты. Да. Я курю вторую, третью...какая к черту разница – если они не делают своего дела – не успокаивают меня. Пальцы предательски трясутся.
И ещё мне смешно – смешно от того, на сколько я осталась одна. Одна? Какое звучное и пустое слово-то…хыхы. Прямо на лирику тянет. Одна. Ну и пусть – можно говорить это не на выдохе, не шепотом…не опуская глаза. Можно говорить это резко и улыбаясь. Одна.
Одна. И она, моя Вик, видно тоже одна – а может и нет. Нет? Предположим девушка у неё…Ааа…черт, мне это безразлично…
……..
И вот я на улице – совсем скоро зима. Капает унылый серый дождь. Я иду на встречу к Лике. Черт, надо бы разобраться со всей этой хернёй. Я опять курю. Я много курю. Сейчас мне спокойно. Легко и даже не холодно…
Лика стоит как шпион – вся в черном, в темных очках, хотя на улице и так сумрачно…стоит и медленно расплывается в улыбке, по мере моего приближения.
- Что губы поджала…ты вопросы свои придумала?
Да. Чертовы строчки – Лика попросила подумать, что больше всего меня интересует…во всем этом…
Эти чертовы строчки, на чертовых мятых бумажках с разводами /я писала их в ванной…
Шариковой ручкой. Ненавижу шариковые ручки…
Мы проходим в знакомую пиццу. Заказываем ту же американскую лепёшку…
- Ну так?
- Главный – что такое любовь? М?
- Господи…тебя, мое солнце это не коснется. ЗАПОМНИ. Любовь не обитает на земле…вернее…среди людей её нет. Все то, что ты видишь – не больше чем заблуждение…Страдания…от того, что твой любимый-любимая ушла-ушел, имеют простую природу…всегда человек думает только о себе. Тоже самое, и со знаками внимания – я такой хороший, я подарил ей цветы…кольцо и прочее, я сделал ей комплимент…нет любви…люди думают только о себе и все эти страдания – заблуждение.
Горькая правда! Мда. Захотелось посмеяться – все такие дурачки… Не могу сказать, что со словами Лики я согласна. Не знаю. Надо подумать об этом…
- Что такое секс? Проявление…эээ…любви?
- Секс придумали люди. Они же породили чудовищную энергию влечения, сексуальное желание…это побег за плотскими удовольствиями…раньше, эта энергия была направлена на другое…просто люди разучились видеть, думать…и весь потенциал вырывается соблазмами-оргазмами…Отсюда, программа /ведь мы это предусмотрели Дина – программа уничтожения – вирусные заболевания. Все они имеют под собой энергетическую основу. Секс разрушает людей, понимаешь? Никто не думал, что человек так потонет в этом…так. Мы запустили СПИД. Печально. Но. Люди сами перешли эту планку…это барьер…мы хотели сделать так, что бы люди подумали, что они делают не правильно. Все болезни указывают /это вторая стадия так называемых ЗНАКОВ – указывают на то, что ты делаешь что-то НЕ правильно.
Слияние двух тел должно происходить только для зачатия. Все, те, практически, которых ты видишь, были зачаты случайно…Случайно – и это уже, можно сказать брак. Всех тех, кого во время беременности не ждали, можно назвать неполноценными…Кстати, не поленюсь добавить – что внезапная смерть – это последняя стадия ЗНАКОВ…это можно сказать ПЕРЕЗАГРУЗКА – тебя пустят по тому же пути, что бы ты…смог, смогла дойти его до конца не сворачивая…туда, куда не нужно.
- Что есть в городе? – я и сама толком не поняла своего вопроса…
- В городе…ммм…король и королев – центр опоры…охранники ОСОБЫХ мест, эти места – которые являются собою местом сборы, храмами, кладовками, хранящими либо знания, ключи, предметы…жилища…места скопления энергий и дыры…есть много тех, кто живет. Охранники – все понятно. Это невидимые духи…или не духи…мать, их не знаю – как только они видят опасность – например человек подходит не в то время, ни к тому месту – они вселяются в первого попавшегося человека и…и обращаются к тебе. С угрозой, имитируя опасность – с выкриками…Через бомжей, кстати, обычно разговаривает всякого рода нечисть…Есть и особые предметы – уродство. Слушай, что тебе говорят. Есть конструкторы, это те, которые формируют ситуацию и меняют жизнь…как это не парадоксально, их больше всего среди людей, рожденным под знаком близнеца…Есть войны света и тьмы…Есть хранители артефактов – этих самых особых предметов…есть черные, есть белые…это думаю, ты знаешь…есть полудемоны, есть проводники – через них можно поговорить, есть к ним люди батарейки – они обычно эмоциональны…есть мастера фантомов…эээ…есть серые. Серые – те, кто не принимают не черных, не белых. Бесконечно свободные…они могут творить добро и зло…бесконечное. Всего их девять. Цой был серым…они не добрые и не злые…Они красивые и некрасивые одновременно. Я не знаю не одного – серые…это как серый – все цвета радуги, кроме черного и белого. У них нет ограничений. Они не поддаются ни черному не белому. И не сопротивляются тоже. Странные люди…скажем, не совсем люди. Но. Ещё есть болезнь…система. Человек попадает в систему – школа, деньги…все это система. Система. Она разрабатывалась не одну тысячу лет – она уводит человека от его главного предназначения…понимаешь?
Кажется, понимаю. Понимаю, что мне нужно развеяться.
- Стоп. Мне нужно все переварить…я так не могу – слишком много информации…
- Ок…я тебе позвоню. Переваривай – Лика кивает головой, встает и уходит. Она всегда так быстро уходит, оставляя после себя запах тревоги.
Я молча доедаю пиццу. Так…Конверт на столе. Лика оставила.
Кладу конверт в рюкзак, допиваю кофе, встаю и выхожу из пиццы.
Иду по улице и ухмыляюсь. Такой глупой ухмылкой. От чего? От того, что ничего понять не могу – толи сумасшедшая ко мне привязалась? Или? Я не знаю. Я ничего не хочу знать. Мне плевать на королей и королев и на всех. Хочу что бы все оставили меня в покое. Я хочу просто выспаться. Сон – тяжелый и неспокойный. Мир вокруг – сумасшедший.
Небо над головою – серое. Как и дома. Где тут одна чертова лавочка?
Сажусь.
Закрываю ладонью лицо.
Вздыхаю.
Скидываю рюкзак – ставлю рядом. Открываю, вытаскиваю уже мятый конверт.
Что она там мне оставила…
/…Я пытаюсь тебе помочь. Я могу тебя оставить и тогда…Тогда тебе нужно будет все разгадывать самой.
Путь тернистый и болезненный, Дина. Мне бы хотелось его тебе облегчить. Чисто по-человечески.
Так получилось. От тебя, дорогая, ничего не зависит здесь. Ты являешься тем, кем являешься. А знаешь кем? Чуть позже ты узнаешь. Чуть-чуть. В любом случае – буду я рядом или нет, ты не избежишь того, что начертано. Круг на твоей ладони – это метка. Это знак. Тебе его передали. МЫ ВСЕ меченные, не переживай.
Свяжусь с тобою не скоро – дам событиям захватить власть и развернуться. Надеюсь, ты все обдумаешь и примешь верное, для тебя решение. Я могу исчезнуть – стоит тебе только сказать. Один совет – слушай себя и делай то, что чувствуешь. Это истина.
С уважением Лика…/
На белый лист капает темная капля. Я поднимаю глаза и вижу мутное небо. Не дождь.
Кровь? Я провожу по лицу рукой – на пальцах кровь. Откуда? У меня идет кровь.
Жжение на щеке – рана от пореза лопнула. Как это могло произойти – все давно затянулось, остался бледный шрам.
Вытираюсь платком, прижимая его к щеке. Сворачиваю письмо. Закуриваю.
Бездна. Какая красивая пропасть – это туманное небо – вот бы уйти туда, безболезненно и быстро. И ничего больше. Почему-то мне кажется, что сгущаются тучи – стягиваются в воронки надо мною. Небо чернеет. Я путаюсь. Неужели я схожу с ума? Чертовщина. Да. Сказать Лике – проваливай дорогая, мне было приятно слушать твои бредни…Нет. Лучше так – спасибо, в помощи не нуждаюсь. Разберусь сама. И все будет ок. Ну не похитят же меня инопланетяне? Что может произойти такое…С чем бы я не справилась. Этот туман – все эти слова, они меня напрягают. Лучше останусь одна и сама в этом разберусь. Да. Так будет лучше.
Утро пролилось бледным светом в комнату. Сколько пыли! Как давно я не убиралась у себя. Какие-то бумажки, клочья…. Перья? Перья-то откуда…
Я начинаю выметать все из комнаты. Судорожно вытираю пыль, мою пол.
Мама беспокойно заглядывает в комнату.
- Очнулась. Я думала, совсем грязью зарастешь.
- Не зарасту.
Я молча драю, драю. Я хочу, что бы тут было предельно чисто и понятно. Все понятно. Все!
Без слов и движений. Лежать. Прокусывая губы. Этим заниматься днями. Нет сил встать и пошевелиться. Просто открыть глаза что бы снова закрыть. Желание – закрыть преобладает.
Уборка в комнате совсем не видна из-за обильно разбросанных листков…выдранных из газет. Я вырезаю бабочек – пусть они улетают…и сгорают. Ближе к солнцу. Где-то в небе.
Родители не спрашивают ни о чем. Институт? Ничего не хочу слышать.
Убираясь я нашла фотку нашу с Ликой. Её так и нет. Меня это до сих пор удивляет – её так и нет. В её окнах. В моих губах – на кончиках пальцев…приступы желания быть. Где-то там где сейчас прячется она – где-то далеко в моих чувствах. Уйти в обратную сторону.
Поворачиваю голову на часы. Почему эти чертовы стрелки нельзя повернуть назад – я бы все пальцы стерла, стирая минуты. Часы. Сутки.
Суки. Все продажные суки – туманы. Среди туманов я одна. И ветки. Царапают мои лица – звонкий смех – не пугайте меня. Где Вик? Вик в пропасти прошлого – песчинка на дне. Не вижу. Не слышу.
Стук сердца – хлоп. Хлоп. По щекам. Кто?
- Очнись – мать. Глаза. Мокрые волосы под белым вафельным полотенцем. Старый халат. Старый запах.
- Что?
- Третий день лежишь так. Хватит уже. Иди хоть прогуляйся – бледная…вроде не болеешь – трогает лоб.
Не болею. Естественно нет. Нет. НЕТ.
Не болею?
Встаю.
Иду в душ.
Вода как стекло – режет. По коже. Осторожно ступнями ощущаю холодный кафель – разве ещё можно что-то ощущать?
Иду на улицу. По поворотам. Мне стали нравится повороты ещё больше. В небе птицы. Сетками. Сетками…
Ха. Ха. Вот она я – такая живая. А тебе там легче? Пласт земли, пусть очень большой не скроет от меня тебя.
Душа твоя близка моей – моей.
Моей. Слышишь меня?
- Слышу.
Останавливаюсь. Поворачиваю голову.
- Депрессия? – рыжая демоническая женщина Ли...ка. Чертово имя. Откуда здесь и сейчас. С ответом на мысли.
- Да. Наверное.
- Куда путь держишь?
- К чертям. На свалку.
- Не плохо. Только на свалки они не обитают. Они в аду шикуют. Поверь. Там золота больше чем дерьма – удовольствий и подавно.
- Мне по ***. Ты решила появиться?
- Ну так. Ты своими мыслями совсем отравишься – а ну плюй!
- Чего?
- Плюй!
Я сжимаю губы. Рот заполняется слюной. Внезапно я чувствую спазмы – меня начинает рвать. Просто выворачивать. Слезы бегу – грудь судорожно сжимается. Я чувствую привкус крови.
Лика неотрывно смотрит на меня.
- Так то лучше – она достает платок и начинает вытирать мое лицо.
Я сажусь на землю и закрываюсь руками. Черт. Черт.
- Хватит. У тебя не так много времени. Ну ты очухивайся пока. Я пошла.
Я закрываю глаза. Иди. И все вы – идите к чертям.
Через минут десять поднимаюсь. Меня слегка шатает. Иду, куда глаза смотрят – мне все равно. Абсолютно. Главное не забывать про светофоры. Голова гудит.
Прохожу несколько районов – захожу в магазин. Зоомагазин.
Смотрю на птиц, хомяков – проворно пихающих себе за щеки сыр. А птицы – яркими оранжевыми глазами – пугают. Ошейники для собак.
Есть у меня деньги? Нащупываю в кармане бумажку – тысяча. Откуда? Черт знает.
Возвращаюсь домой. Мать открывает двери и отступает в сторону.
- Что это?
- Клетка.
- Зачем?
- Надо.
Прохожу в комнату.
Ставлю клетку на стол. Беру часы. Запихиваю их в клетку.
Время поймано.
Глубокие ночи оставляют черные полосы на запястьях. Возле глаз. Этих ночей уже было так много. Без тебя.
Я глотаю этот город вместе с не улетевшими стаями. Крылья царапают горло.
Выплёвываю по ноги перья.
Обжигаю лицо холодной водой. Что происходит? Ты так быстро ушла, так быстро ушла….И даже не снишься.
Вспоминаю обрывки нашей жизни…Видимо ты долго умирала – все дни, до той пульсирующей точки, которая заставила спрыгнуть. Ну и каково? Тебе – там. Мне? Мне здесь – без тебя.
Да это чертовски не важно. Просто не важно – закуриваю сигарету, усаживаясь на мокрый кафель ванной. Выпускаю дым. Из всех ран.
Твои лабиринты – синие вены моих рук. Сколько тьмы ты оставила мне. Сколько света.
По буквам. От ночи до следующей – если ты соберёшь слово из кусочков льда…я подарю тебе мир. Ха-ха.
Страшные сказки. Для жестоких детей.
Хочется ветра – выбегаю на улицу. Смотрю на сумеречное небо. Стертое в серое небо. Что ты там нашла? Тебе смешно наблюдать за мной? Озноб.
Это чертовски не важно.
Иду – напиваться. Курить и пить. Пить и курить. До белых, стертых лиц.
Пью. Горькое, мутное пиво. Терпеть не могу эту дрянь. Но. Пью.
Очередная встреча с Ликой. Незапланированная. Ха-ха. От чего меня вывернуло? Что она из меня выдернула, эта ведьма…Что опять? Её из меня вытягивает? Боль? Что… Хочу затуманенного сознания и сна…глубокого и вязкого.
Горькое пиво. Серое небо. Крики, звон. Где-то там – в этих домах у кого-то в горло льется счастье. У меня вырывается крик.
Просыпаюсь. Одетая. Постель не разобранная. Ноги затекли. И шея – плечи. Спина ноет.
Все хорошо. Главное – встать. Встать и жить.
Хочется воды.
Иду в душ – волосы и вещи прокурены.
Выхожу….Открываю окно…
Ясный день – спокойное безразличие.
Музыки! Хочу музыки. Первый попавшийся диск – танцевать. Глотать, сливаться с ней…Со стенами. Только звуки – все звуки – я.
Перетекать в пол – потолок. Внутри пятна желтого счастья – за закрытыми веками. Мокрые волосы бьют по коже – смеюсь. Красивые, яркие птицы парят возле меня. Они танцуют со мной. Все во мне…И даже ты!
Устают ноги. Сажусь на пол. Рассеянный свет.
Открываю глаза. Мне нужно встать и идти. НУЖНО.
Я должна жить. Все это не должно поглотить меня – не должно увести, взяв за руку в эту кромешную тьму. Где даже мысли рассыпаются, превращаясь в прозрачный песок.
Поднимаюсь и иду есть. Пью горький кофе и ем. Что там за стеклом? Хочу туда – в правду. Но. Пока я за стеклом.
Оставь меня – ты умерла. Оставь меня насовсем. Навсегда. Оставь. Брось мне под ноги ключи от этих дверей – дай мне выйти. Дай мне увидеть ещё кого-нибудь. Дай мне света. Дай. Я хочу надежды в теплые руки. Слышишь? Глаза.
Они скрывали тайны. Ты так любила мои глаза. Зачем ты там опечаталась болью. Ли…
Нужно начать учится. Нужно начать жить. Пошли все к черту!
Хочу идти в любую другую сторону.
Одеваюсь. Выхожу из подъезда и сажусь на лавочку. Закуриваю.
Щурюсь на солнце. Что же делать? Что делать? Что же мне делать…
Может быть уехать? Да…Подумать смешно 0 если Лика с такой легкостью появляется, причем видимо специально в определённые моменты, при этом не очень меня выискивая…Во всяком случае, складывается ощущение такое – бац. Из воздуха…Точно зная где я – хуже. Зная что у меня в голове… И видимо – зная гораздо больше чем я. Может лучше всего поговорить с ней? Просто взять и все выяснить…как мне уйти от этого, или хотя бы суметь завершить это дурдом без особых потерь…
Черт! Я ведь её найти не смогу. Остается ждать, когда она сама придет. Придет – и поговорит со мной. Она должна почувствовать, что нужна мне.
Нужно что-то понять. Разгадать…Может найти? Что-то нужно сделать…
........................................................
Что? Найти нужных людей. Или нужные мысли в голове? Что?
Потолок белый. И это тоже угнетает – третий час всматриваюсь в его белизну и легче все равно не становится.
Нужных людей…Среди людей…среди массы которая где-то за окном. Нужные мысли – которые все никак не могут образоваться в голове.
Лика. Вот она могла бы мне посоветовать…может быть. Хотя. Я думаю такая ситуация с привкусом мистики её не касалась. Но. Она умерла. Повод что бы молчать и быть вообще – вне доступа. Кинуть меня в это во все. Что же. Нужно выплывать, только вот как? Да и куда. Да и стоит ли…в некоторых ситуациях выгоднее всего не двигаться.
Хотя. Мне-то уж точно надо хотя бы осилить три метра до ванной.
Позвонить кому-нибудь? Ээээ…Нет. Если я начну все это разъяснять меня не поймут. Во всяком случае можно подумать, что смерть – веская причина тронутся умом.
А ведь это очень все похоже на галлюцинаций. Звонить не нужно. Да и особо не к кому.
Знакомых нет. Друзей нет. Мне? Мне никто не звонит – будто вычеркнули из все списков и справочников. Институт где_ТО там. Как и все, что раньше касалось меня…В моей жизни наступили сумерки. Не видно…туманно. Холодно.
За сумерками идет ночь…А ночи бывают такими долгими, что забываешь как выглядит солнце.
Во мне не загорается инстинкт борьбы. Инстинкт выживания – ведь опасность ощущается.
Из меня будто все выпили и теперь теребят, будто слышат внутри какой-то звон, чего-то нужно – скребут, что бы разодрать и уволочь к себе…то, что там скрыто.
Огни окон кажутся напуганными – далекими, смазанными. Дома – близнецы…Смотрящие в противоположенные стороны.
Деревья расцарапали все стены.
Убежать? Нет сил и нет дороги. И выхода тоже видно нет.
Черт.
Я ведь остаюсь один на один с этим всем.
Понятное дело, что может ещё и не понятно, есть у меня враги или нет, только вот одно не понятно – почему они меня не оставят.
Лика. Так быстро прочистила желудок, явно выдернув что-то ещё, кроме наспех проглоченной еды. Её внезапные появления и слова, такие же туманные как и её глаза.
Где лазейка? Где хоть что-то, за что можно уцепиться.
Из фактов – я. Одна. Смерть Лики, которая запустила не ясный мне механизм, явно разрушающий направленности…Что он разрушает…мою психику – однозначно. Логически выстроенная цепочка, основанная на нелогичных фактах.
Смерть случается со всеми. И касается всех. Это естественно – все равно. Хотя. Ну нет, естественно это удар… Это горе и это пустота. Но. Смерть можно пережить.
А можно и не пережить. Я переживаю…ещё, до конца не пережевав. И горько не только во рту.
Во всем – горечь.
Может быть её смерть – целенаправленна? Толчок. Как бы не в пропасть…
Черт. Черт!
Надоело думать об этом.
Нужно ложится спать.
И снова пришло завтра. Лизнуло влажным воздухом и блеклым светом по лицу.
- Иди хоть в магазин сходи. Толка с тебя никакого! – первое мною услышанное. От мамы.
Собираюсь. Одеваюсь быстро, лишь бы не слышать её ворчание. Обычно все эти слова достаются папе – но, его нет дома.
Давно не было меня в магазинах. Что-то быт и простая жизнь уплыли – вот. Возвращаю, с пакетом в руках и мыслью = нужно купить булку хлеба.
Захожу в магазин.
Где тут хлеб?
Выбираю…горячий и мягкий.
- Ты? – голос за спиной.
Вздрагиваю.
Оборачиваюсь.
Вика?
Смотрим друг на друга. Мало изменилась – обросла только. В глазах не наглость а тревога… оторопела?
- Ну… я.
Если честно видеть её приятно. Сразу почему-то захотелось ей поправить отросшую челку – лезет в красивые глаза.
- Прогуляемся?
- Давай.
Молча выходим и идем в парк – тот, что за магазином.
- Ну как ты? – спрашивает меня. Голос старательно делает ровным.
- Ничего. В институт не хожу. Не работаю. Депрессии затянувшиеся…
- От чего?
- От того же. А ты как? Институт?
- Нет. Все. Документы дома – в ящике. Работа. Не плохая. Деньги теперь есть.
Молчим. Пауза затягивается.
- Ну а личная жизнь у тебя как? – осторожно спрашивает Вик.
Вздыхаю.
- Да никак. Ну, ты знаешь, я об этом сейчас не думаю вообще. У меня проблемы с этим миром и с головой. И вообще – с этой гребанной жизнью. Личная жизнь – вот она. Наедине с собой.
- А у меня так – от одной к другой. К третьей. Утром просыпаюсь – и бегом. Ещё в клубе бываю.
- Забыть кого-то пытаешься?
- Нет – взгляд слега напуганный – просто пытаюсь забить время. У меня оно есть. А секс – он мне приносит радость. Именно секс без продолжения на завтра. Не плохо пока так.
- Да не плохо.
Пауза. Явно затягивается. Тут Вик из кармана достает мобильник. Пришла смс.
- Ну ладно. Мне пора. Извини – это по работе… – говорит Вик и небрежно кивает головой.
Пора так пора – мы прощаемся. Резко развернувшись Вик уходит – очень быстрым шагом.
Я иду по пустым улицам. Вот мы и встретились – а ты сбежала. От чего? Неужели у тебя ко мне все ещё обида…И не поговорили толком, не прогулялись – сама предложила и сбежала. Прогулка не удалась…Стоит признать, что мне хотелось бы её расспросить, посмотреть её ещё дольше в глаза. Просто послушать её грубоватый голос.
И главное – ничего. Мне было явно спокойнее чем ей. У меня – ничего – язык не заплетался. Дыхание спокойно. Просто приятная встреча и все.
Да. Быстро же я меняюсь. А может быть становлюсь безразличной к чужой боли – свою, никак перешагнуть не могу.
Эти мысли – дурацкие – о том, что смерть это не предел, о том, что может быть, где-нибудь там, мы ещё встретимся, и я хорошенько обматерю Лику. Хотя. Может быть, и не обматерю…
Затяжка. Сигарета тлеет, пепел разносится по ветру. Скрипят знакомые качели – знакомые окна горят – и в этих окнах знакомые силуэты. И как будто не было меня в этом городе, лет так десять. Все такое далекое, прошлое. Вязкое – цепляется за руки и тянет…
Угнетает.
Пугливые птицы – темные подворотни. Сырые ступеньки и шелуха слетающая со стен.
Ни людей. Ни слов. Ни света. Ни черта! А что будет завтра? Такой же преступно-пустой день, без ответов, а ещё чего доброго с кучей вопросов в нагрузку. Ну? Отпустишь меня ты или нет? Знаешь Лика…если ты меня слышишь…То, договорись там с кем-нибудь о очной ставке со мной. И объясни, какого хрена ты мне все это подсунула…Такое ощущение, что все это заварила ты – все это часть твоей той жизни, которую ты сейчас живешь – там, в этом небе. Но. Я ведь не умерла – я живу и хочу жить нормальной жизнью…без этой чертовщины…Что у меня есть?
Скоро уже год, как кончился одиннадцатый класс, а я бросила институт, отучившись там меньше чем полгода…Я не работаю – не двигаюсь. И главное – никто меня не тормошит – сижу себе и точка. И мать с отцом никаких претензий не предъявляют…Забили? У меня ничего нет – ни желания вдыхать этот воздух с каплями воды…не вытирать эти слезы, которые от чего-то бегут сейчас по щекам.
У меня нет врагов. И нет друзей…Ничего – кроме этой холодной скамейки, на которой я сижу. Да и ещё пачке сигарет – моя, с двенадцати лет, слабость – затягиваться намертво. До удушья.
Остается только верить Цою, который написал о том, что все не так уж и плохо, если есть в кармане…эх…и все же…
А он Бог. И я все-таки ему верю.
....................................
Утром. Как всегда – собираюсь в себя.
В комок. На краю кровати. Под одеялом.
Под ним – так жарко. А за окном небо.
Собираюсь…и…не хочу вставать.
Мало. Короткими движениями – шагами.
Опять никого нет дома. Опять никого нет.
И так уже НЕ ПЕРВОЕ утро. И так уже почти привычно. Подхожу к зеркалу и смотрю на себя.
Что нового ждет тебя сегодня? Зачем ты снова проснулась…Где сигареты. ВЕДЬ уже стало не возможно соображать без них – так быстро пролетело время…Восемь месяцев со дня её ухода.
Что будет? Смешные сказки на ночь. Про темные стены. Нанизывать себя на них и молча выжидать – утро. Неспешное. И никого вокруг.
Сажусь на кафель. Простыну. Не простыну? Зачем я вообще об этом сейчас думаю.
Нужно поесть и выйти на улицу. Нужно посмотреть на людей. На их полосатые шарфы и яркие куртки. Нужно.
Выхожу. Полосатые шарфы и яркие куртки.
Не встречаются. Пустой квартал и один – тихий, согнувшийся прохожий…с длинным носом из под шляпы. Нелепой.
Шляпы.
Шляпа.
Сажусь на скамейку и жду. Кого-то жду. Чего-то? Не важно. Подожду час или два – нужно ждать. Ждать и верить, что кто-нибудь придет и заберёт все это. Отцепит от меня.
Через полчаса я вижу, как из за угла соседнего дома выходит Лика. В своем первозданном виде – такая, какой представилась мне в кафе…тогда.
- Ну и? Как твое самочувствие – садится рядом.
- Хорошо… - /разве не видно, что мне хорошо?
- Ты не кипятись. Я серьёзно говорю. Все-таки восемь месяцев.
- В прошлом месяце было семь.
- Обратный отчет?
- Может быть.
Молчим.
Лика молча курит и косится на меня. Я смотрю на землю – шелуху и мусор. Так много мусора. Мысли разбегаются, разлетаются. Не могу собраться.
- Наверное, я больше никогда не высплюсь.
- Это твой круг, слышишь Дина? Очерченный круг. Неизбежный. Ты должна пройти все это – обойти никак…
- Круг. Круг – это бесконечное множество углов. Сначала на этих углах я отбила сердце. Порвала душу. Ну их же ещё бесконечно много – они выцарапают глаза. Убьют слышимость и все остальное…Я оставлю на них клочки своей кожи – своего дыхания. Любви. Счастья. И всей жизни. Да. ЛИКА. Да. Да меня только что это дошло…По этим углам кровавым месивом останусь я.
- Это ты так думаешь. Почему ты не войн? Ты можешь выпрямиться и вздохнуть. БОЛЬШЕ ЧЕМ ВЫДОХНУТЬ – воздуха не глотнешь.
- Какая глубокая философия! Замечательно. Круг говоришь? Ага. Тот самый, который так четко очерчен на ладони?
- Он самый.
- И он у меня у одной?
- Нет.
- ?
- У каждого свой круг. Просто ты это видишь – а большинство нет. Хочешь я расскажу тебе твою жизнь? Сначала ты родилась – тебя приняли руки акушеров. Твое ватное тело не поддавалось тебе и ты кричала. Твоя кожа обожглась об воздух – тебе было больно. Маленькой девочкой ты часто резала пальцы. Капельки крови на белом платьице. Бабушка. Запах сирени летом – белые бабочки. Деревня. Все как у всех. Не так ли? Без особых сложностей. Без психологически травм…Все это началось не отсюда. Просто это все проснулось – в тебе. Проснулось. И проявился круг. На твоей ладони – он лишь метка. Не больше. Не меньше. Просто ты спала. Но. Вот ты проснулась. Реальность оказалась ужаснее. Не так ли? Так.
- Зачем мне реальность?
- Она тоже кончится. Ты и это пройдешь. Тебе просто тут нужно кое-что забрать через чувства и все.
- А ты мой духовный наставник?
- Нет. Цели у меня корыстные. Мне нужно помочь тебе…что бы освободить себя. Я не могу находится в заточений вторую тыс…Ааа. Черт. Не важно. Бред я говорю. Мне нужно спастись. Вот и все. Ну,
ты не думай, что мне так уж и наплевать на тебя. Нет. Будь я в твоей ситуаций, ничего не зная, но, что-то определённо чувствуя, я бы со страху умерла. У тебя сработал спасательный механизм. Так что, все в порядке. Относительно.
- Значит все остальные спят?
- Это очень важный разговор.
Я тебе говорила о том, что есть система и она ничем не сбита – работает чудовищно сильно. Без сбоев – система жизни. Якобы жизни. Главная её цель – увести человека от истины.
Приучаемся с детства поднимать руки. И туфта это все, по поводу дисциплины. В самом первом классе мы должны поднимать руку, что бы сказать что-то и кто-то нас оценит. Борьба. Хотя – борьба на таком уровне для человека противоестественный процесс. Потом дальше – видимость жизни и самостоятельности. Знаешь, какое самое мнимое чувство здесь? Спокойствие.
- Как быть…ведь с этим-то уже точно нельзя бороться. Ну, а что же плохого? Работа. Семья. Стабильность.
- А то. ЧТО. ТЫ. НИКОГДА не переступишь порог – ты всегда будешь возвращаться и заново. Заново. Как самоубийство. Система – это и есть замедленное самоубийство. Красивая картинка. Если бы благополучный человек хоть раз увидел то, что может видеть он бы потерял радость бытия. Все стало бы бессмысленным.
Человек стал подчиняем. Это уже очень низкий уровень, раз уж мы дошли до первой фазы первого этапа уничтожительной программы – а ведь её когда-то придумали сами люди – как подсказку – если ты к этому придешь – ты идешь не правильно. Я говорю про СПИД.
- Боевик. Ужастик. Страшно и интересно. Только я-то что.
- У тебя есть шанс перейти порог. Порог допустимости.
- Что мне делать?
- Жить. Продолжать. Сейчас пошел не простой процесс…суть такова – прежде чем вода огромной лавиной накроет к примеру, город – она уходит. Оголяет свое дно. Сейчас вода ушла. Я предлагаю идти ей на встречу, что бы вместе с ревом она сдернула с тебя всю шелуху и открыла тебя для себя самой.
- От твоих слов становится страшно.
- Страх. Это минидвижек /опять таки запасной вариант развития – маленькие шажочки вперёд.
До меня вдруг дошло. Как током дернуло. Если я пойду на встречу воде – то, получается я пойду по её дну. По тому, что скрыто.
- Именно! – Лика как всегда услышала мои мысли и резким рывком двинулась прочь от скамейки.
Очерченный круг?
Мне удалось обдумать наш разговор. Я конечно не разложила все основательно, но, кое что стало понятно.
В голове будто лампочку включили…Стало светлее.
Стало понятно что – мне нужно не боятся. Нужно не сопротивляться – сопротивление приносит боль.
Ещё – я не думаю, что меня это приведёт к ужасной катастрофе.
Плюс – я совершенно уверена, что не схожу с ума.
Сигарета за сигаретой. Обратный отчет.
Бесконечное расширение внутри круга.
---------------------------------------------------
---------------------------------------------------
А потом мне приснилось небо. Глубокое, синее – я была горячим
воздухом
– с запахом меда. Я заполняла собою все его бесконечное пространство. Оно впитывало меня – я же жадно впитывало его. Счастье – искристое, теплое масло – разливалась обжигающим теплом по мне.
Проснулась.
Не хотелось вставать. Не хотелось ничего – просто снова уйти в сон. Он запомнился так четко – особенно ощущения. Столько счастья – и все кажется таким далеким. Так легко. Так просто.
А тут – тут наоборот – кажется что счастья нет. Стоит только открыть глаза и посмотреть за окно. Там своя жизнь. По общепринятым правилам. С очередями и бездорожьем – с запахом сигарет и блеском фольги.
Закрываю глаза. Все будет хорошо – когда-нибудь я приду к этому счастью. К своему сну. К небу. К этим ощущениям. Ведь они и есть та правда –и есть…
Рассматриваю свои ладони – круг. И вправду – четкий круг на одной из них – собранный из вен…Круг. Круг очерченный – нарисованный рукою жизни – метка. Метко. Стреляют.
Уступаю. Да. Сегодня я проснулась, что бы быть счастливой. Навсегда. Сегодня что-то глубоко прошептало мне – будь счастлива. И тепло сна не отпускает меня. Встаю. Встряхиваю головой – туман рассевается. В глазах темное полотно воздуха, крутящаяся пыль и одежда – сваленная безобразной кучей.
В ванной ощупываю свое лицо. Убираю волосы и всматриваюсь. Незнакомое – чуть встревоженное. Так давно не доводилось бывать возле зеркала больше трех минут.
Чищу зубы.
Наверное, я сегодня никуда не пойду. Буду дома – в гордом одиночестве среди рабочей недели. Буду ходить голая по квартире и вспоминать. Вспоминать.
Думать. Курить.
Курить непременно – долго, смакуя каждый глоток дыма.
Я не боюсь за свои легкие. Так как не борюсь за свою жизнь. Я как и все – текe по течению, пусть слегка странному, пусть не забитому бытом и страхами, но. Так же. Туда – куда несёт. А ведь что бы добраться до берега – нужно идти наперекор.
Это я прочитала в одной умной книжке про Будду.
А ведь я когда-то жила. Не в своей голове – строила себе тюрьму, а жила. Читала, ходила – трахалась. Совсем без любви и. Черт. ЧЕРТ!
ЖИЛА! Это одиннадцатый класс – девочки с тугими, лолитовскими косичками и уже не детскими коленями. С помадой и запахом разврата. С прошлой ночи…И эти мальчики – тихо, прятавшие себя ещё вчера – с нарастающей ширью. По плечам.
Бью. Куда это все? Хе. ХЕ. Сейчас не так. Я тут уже столько в прострации – столько без. Книг. Вещей. Людей. Желаний – кроме одного. Избавить себя от боли и тумана. Как странно. Как все странно, черт побери.
Где пепельница? Нельзя пепел стряхивать на пол. Дома. Я дома.
Уже привычная чашка кофе. Кофе бодрит. Кофе бьет в мозг с лозунгом – соображай.
Я буду греется на окне. Я буду тут сидеть и думать. Думать.
Вик. Наша встреча – девочка убежала. Жалость? К ней? Ну нет. Она сильная
и достойна уважения. Черт бы меня побрал – как быстро я пририсовываю людям минусы…и начинаю жалеть их. Нет. Тут так не будет…
Лика. Та, с которой все началось – с её побега в неизбежность? А может ей приснился такой же сон и она подумала про счастье – которого тут у неё не было. Я была её ребёнком – отдушиной. Она видела как я росту. Как я по-взрослому пью водку. Ещё.
Она видела как я сплю. Всегда наблюдала – ей нравилось.
Но. Что у неё было ещё? Куча богатых любовниц? Жизнь – которой в конце можно поставить неуд. А. Глупо. Прошло-то мало времени а меня чертовски подтерли – я теперь могу видеть больше. Боль – неизбежный толчок вперёд.
И ещё та – Лика. Та, что напустила тумана.
Сегодня она не появится неожиданно – из-за угла, переулка и не подсядет и не заставит меня ничего слушать. Не заставит.
Тишина.
Даже в голове.
Надо включить музыку.
Включаю.
Ложусь на пол и курю. Чувствую легкие.
Легки чувствую дым и впитывают его. Я начинаю кашлять.
Это состояние таяло – состояние розового налета надежды. Оно облетало едва заметной шелухой.
И стали болеть плечи. Потом спина.
Сажусь. Затягиваюсь.
Надо что-то делать. Надо не лежать. Что толку лежать, если кто-то за твоей спиной хочет убить тебя? Или какую-то часть тебя…
Раздаюсь по кусочкам. Так и хочется выкинуться вместе с выкинутым – закрутиться и задохнуться и больше НЕ.
Ничего.
Полчаса в ванной и.
Звонок.
- Это я. Я. Помнишь меня?
- Кто?
- Помнишь меня?
- Да кто!
- Твою мать – я!
МОЛЧУ. До меня вдруг дошло КТО ЭТО.
И МНЕ СТАЛО ЖУТКО. МЕНЯ ПРОШИБЛО СНАЧАЛО ЖАРОМ А ПОТОМ ХОЛОДОМ.
Я БРОСАЮ ТРУБКУ – потому, что голос принадлежал Ли. ЛИ – моей любовнице Ли, которая вышла через окно к своему счастью, бросив все и всех.
Трясущимися руками отключаю телефон. Выдергиваю все провода.
Голос был её – чуть добавилось хрипоты – но, голос несомненно был её.
Просто вышибаю дверь пинк-
ом – на все обороты – дальше от телефона.
Ещё дальше.
На пустую улицу – в углы домов. Прячусь.
Одно из двух – решаю я после третьей попытки зажечь сигарету трясущимися руками – или у меня крыша едет, совсем – или кто-то зло шутит.
Ведь это не может быть моя Лика. Не может. Никак.
Определённо я не пойду домой. Нет. Нет.
Нужно куда-то уйти – где никто не подойдет, никто не найдет.
Знаю одно место…
Крыша. Та, самая, на которую меня притащила Вик. На которой было молчание и пиво – и голуби. Серые – серые. Молчание и пиво – очень живое сочетание…Очень нужное сейчас для меня…
Именно пиво – я открываю бутылку, стукая горлышко об железяку.
Молчу. Хочу напиться вдрызг – потому, что со мной так зло не шутили – не шутили!
Пью и ищу глазами по крыши – ищу очертание этой воли. Ха. ВОЛИ.
Перья – листья. Бумага. Газеты.
Обертки – упаковки. Столько хлама здесь откуда-то…
А вот и чистый лист – развернуть и сесть…
Разворачиваюсь.
Надпись – корявым почерком – ВЫХОДА НЕТ.
Зло комкаю и швыряя бумагу в небо – нет? НЕТ? ОН есть – есть выход и больше ничего.
Есть мои шаги по самому дну – усыпанному иглами.
Точными движениями – крадущимися. И плевать, что на встречу волне – мне нечего терять – кроме этой жизни. Но, кто мне докажет что смерть не принесёт большего? Ты? С этими словами – ты жеванный лист бумаги, который завтра сметёт дворник – или ты, кто так быстро начиркал всего два слова. Для меня.
Кто, черт побери.
Молчать. Даже в голове.
Пиво горькое.
Горькое.
Ненавижу горькое пиво.
Смотрю в низ – с крыши. Там серая дымка с проблесками света.
Там. Подо мной – все кишит – без меня. Я вне очереди…Я так близко к небу, что чувствую его холод – мало кто знает, что оно ледяное сейчас – им там тепло…Ходить. Жить. Ходить и жить – странное сочетание.
Что-то меня несёт.
Надо думать о хорошем. О счастье – которое ко мне придет и больше не потеряет меня никогда. О сне – который был и остается внутри теплом. Я хочу туда – хочу в это тепло – растворится и быть недоступной – для них.
Для тебя. Ты ведь умерла и остаешься со мной – в этой реальности моего зрения. Моего нетерпения. Моего голоса и твоего – в моей трубки.
- Лика. Оставь меня или забери – но, не преследуй. Не появляйся тенью за спиной – не шепчи слова во сне…Оставь. Или забери – мне все равно – я не хочу жить в ожиданий катастрофы.
- Ты?
Поворачиваю голову. А вот и Вик. С полуоткрытым ртом. Я начинаю смеяться.
- Да. А что? Тут у тебя хорошо – практически безопасно…эээ
- Напилась…совсем – одна. Плохо тебе?
- Мне? Мне хорошо. Сейчас. Видишь как я далеко – я не хочу спускаться вниз – быть там. Я хочу остаться тут – ты будешь ко мне приходить. НО. Не кому не рассказывай, что я здесь…Слышишь Вик?
Перед глазами все плывет от слез. Я вытираю их, вытираю.
Вик берёт меня под руки и куда-то тащит.
- Оставь меня, дура, я не хочу никуда! – Кричу я ей и слабо машу руками, пытаясь достать лица.
Вик отмахивается и настойчиво ведёт меня вниз по ступеням.
Потом резкий удар по лицу.
Вздрагиваю.
Открываю глаза.
- Вставай. Ты уже проспала всю ночь и весь день. Хватит спать. Хватит спать, слышишь меня?
Вижу лицо Вик – обеспокоенное и замученное.
- А тебе видно поспать не удалось – я ухмыляюсь. В голове гул – вот. Мое очередное похмелье.
- Ванна там.
Иду в ванную…
Иду в комнату.
Вик сидит с сигаретой – в пижаме и взлахмоченным волосом.
- Рассказывай.
- Что?
- Кого черта с тобой происходит.
- ? – молчу.
- Ты всю ночь кричала – не убивайте её…не убивайте её…
- Кого? – я тупо смотрю в глаза. Я и понятие не имею о чем мне сейчас говорят.
- Так. Не хочешь говорить - не надо. НЕ надо Дина. Пусть у тебя будет все хорошо – я постараюсь не беспокоится – постараюсь. Для тебя. Но. Знай. Я очень волнуюсь. Очень – слышишь?
Целую её в слегка опухшие от тяжелой ночи губы – разворачиваюсь и ухожу.
-Спасибо тебе. Серьёзно.
Дома пусто. И телефон – с обрезанными проводами.
Хожу вокруг телефона настороженно – не позвонит ли? Верю теперь во все. И в ничего – тоже верю.
Путаюсь в мыслях – в голове гул. Во рту – чай – чаем отпаиваю себя и пытаюсь успокоить нервы.
Звонок.
Смотрю по сторонам – где? А! Черт. Дверь. ЧЕРТ!
В глазке вижу маму – открываю.
С облегчением.
День проходит пасмурным…я
устаю – опять…
Жду ночи – что бы уснуть.
А утром – снова жду ночи.
Папа починил телефон – я к нему не подхожу.
Размешиваю сахар в кофе и жадно его глотаю. Слушаю музыку – потом меня рвет в ванной. Лицо – умываю холодной водой, лицо – почерневшая кожа и впалые глаза.
Что от меня остается? Что…
Магазины – бездельно шляюсь по людным местам – стираю подошвы купленных на днях ботинок. Все хорошо. Все будет хорошо.
Метро. Катаюсь по веткам и наблюдаю за лицами людей – никто ничего не видят. Все едёт в своем мире – многие – в мирке – туда. К себе. Где ждут.
Жгу костер за своим домом и грею руки – почему-то часто мерзну…
Быть с человеком - раз. А его нет. НЕТ. Так просто – раз – и нет. И нет этих глаз – этих рук. Этих слов – этих шагов. Её тепла. Её холода. Её радости и злости – ничего. Пустая комната. Пустое окно. Пустое небо.
Я хочу спать. Хочу уснуть и никогда не просыпаться – это путь по дну – бесконечно долгий – бесконечно людный. Бесконечно невыносимый. Застрели меня – что хочешь сделай – изрежь меня – только быстро. А лучше – усыпи. Убаюкай – спой мне колыбельную про медовое небо – с желтым жженым золотом.
А кто-то после будет танцевать – наигрывать на флейте тонкую мелодию – кто-то после – будет улыбаться. Будет греться на чужих плечах – и прятаться – в чужие одеяла…Кто-то будет делать снимки – а я ненавижу фотографий – у меня нет не одной – я все их порвала для тебя. Для тебя – забирай. Забирай все – оставь мне пустоту. Я хочу утратить себя.
Такое письмо я написала Лике и сожгла. Это страшно и глупо. Это дико больно. Но. Мне нужен выход из этой
боли – так всегда – кажется, что она кончилась…эта боль….
а она лишь утихает, усыпляет тебя – что бы потом, разорвать в твоем сне.
Меня имеют. Используют – на меня давят. Я иду не туда, куда хочу. Точно – с этим надо кончать. Это нужно перечеркнуть и не закончить. Пусть все они пропадут – я не буду играть в эту игру - я же чувствую, что я пешка.
Злость нарастает – в голову приходит одна мысль – нужно сделать себя недоступной – нужно уйти.
Да. Но – я не смогу прыгнуть из окна. Я не смогу вскрыть вены. Я не знаю…что я смогу – смогу ли вообще? А зачем жить – если дни - чернеют. Если счастье бывает только во сне…А Вик? Я не принесу ей ничего, кроме горя. Ну нет. Она слишком дорога мне – а потому. Я избавлю всех от себя. ИЗБАВЛЮ.
Сейчас выйду из дома – в аптеку. Куплю снотворное – из тех, что без рецепта и засну. Что бы всегда видеть цветные сны. Всегда.
Спотыкаюсь – вот дорога – много машин – разноцветных и быстрых – все мимо. В завтрашней день. А мне везёт больше всех – если завтра будет конец света – я его не замечу. Теперь я буду безразлична – там. Глубоко – в памяти. Там – где то светится аптека…зелёным.
Как все глупо – глупые попытки вырваться. Глупые попытки быть счастливой – глупые попытки понять, что кто-то придумал – кто-то безумный. Глупые попытки начать дышать – и эти миражи – про счастье. Как мне все надоело. Я ни во что не верю. Тысяча таблеток – лишь бы не увидеть завтрашний день. Лишь бы не было – очередного повторения – точно такого – же завтра – с точно такими же полосками света – там. Где-то вдалеке.
Слышу скрежет. Поворачиваю голову и вижу красную куртку – Вик? Вик лежит на дороге. Её сбила машина. Она бежала ко мне? ЧТо-то чувствовала? ЧТО?!
Я бегу к ней изо всех сил – кричу – я знаю её, пропустите – что-то темное и вязкое расступается – я наклоняюсь – дышит. Кладу её голову себе на колени и шепчу –
- Вик. Вик живи. Ты должна – слышишь, должна!! Я всегда – всегда буду с тобой – прости меня – Ви? ВИККК!!
У неё текут слезы…она что-то пытается сказать – но, горлом идет кровь. Я целую её мокрые виски – я чувствую вкус крови – Ви. Ви? Я прижимаю её к себе и плачу – я вою. Я скулю – я размазываю её кровь по своему лицу и молю всех богов – живи. За что? За что её черт бы вас всех побрал?
Вик пытается обнять меня – её руки соскальзывают. Я прижимаюсь к её груди и слышу сердце. Я слышу и шепчу ему – бейся. Ради Бога. БЕЙСЯ.
Оно останавливается. Я проваливаюсь в эту тишину. Вязну в ней – она топит меня. Я захлебываюсь в собственном рычание – мне кажется, что мне пробили грудь – я чувствую гул собственного сердца. Оно не бьется – это просто гул. Как гул ветра.
Они обе бросили меня. Нет. Вик – только не ты. ТЫ не должна делать так, как она.
Я не смогла сбежать из своего круга. Я не смогла ничего разорвать. Я не смогла спасти её – от меня. Вик. Прости…
Я иду за тобой по этой темноте. Потому что я всегда буду с тобой – я найду тебя. Слышишь? Все самое черное – станет белым – я найду тебя! Я иду за тобой - внутрь тишины. Твое сердце обмануло меня – оно перестало биться. Но. У нас есть ещё одно… мое – и ты будешь жить. Оно будет за двоих. За тебя и меня.
Я иду за тобой.
Очерченный круг
© Copyright: Игорь Нед, 2004
Свидетельство о публикации №104040701364
Свидетельство о публикации №104040701364
Рецензии
На это произведение написано 6 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.