В поисках забвения

В одном мгновеньи -- видеть вечность,
Огромный мир – в зерне песка,
В единой горсти – бесконечность
И небо – в чашечке цветка.
В. Блейк 1803г.





Земля будто ускользала из-под звонких каблучков её изящных тёмно-вишнёвых туфель, которые несколько потускнели от осевшей на них тротуарной пыли. Было около полудня, однако солнце давно поглотили серобрюхие тучи. Они то и дело недовольно морщились, сбивались в одну тесную кучу, предвещая о скором начале обрушивающегося ливня.
Она этого не замечала. Стройная её фигура, облачённая в довольно неброское, но достаточно дорогое платье мелькала в шумной толпе заштопанных улиц с низенькими кирпичными домами, а через некоторое время резко завернула в один из узеньких переулков. 
Откуда-то доносился приглушёный запах жареной картошки, сливающийся с ароматом неиспробованных ею приправ. Скорее всего, приготовлена она была недурно, хотя в кругах её общества принято есть куда более стоящие блюда. Общество…Мерзость! Она и думать о том не желала. Изображать из себя богов и богинь. Надоело! И пусть все потом вокруг сплетничают о том, что она ведёт себя неподобающим образом, ровно как и особы с отсутствием понятия о светских манерах.
Прости ей, читатель, наивную девятнадцатилетнюю юность, живущую в женском имени Катрина. Много всего придётся повидать ей в этом мире. Сейчас её ладонь свернулась в твёрдый кулак для протеста, а не для всплеска злости. Ах, если бы она умела это делать!
Жизнь обманывала на каждом шагу, подобно людям, встречающимся на перекрёстках судьбы. Пустые беседы господ, часто собирающихся в их усадьбе порядком надоели. Ко всему прочему некий молодой человек, не просящий, а требующий руки Катрины у её родителей. Почему никто не спрашивает, хочет ли она этого? Ни для кого не секрет, что дамы высших кругов после свадьбы обычно похожи на пташек, заключённых в золотые клетки. Муж становится хозяином, которому следует бесприкословно подчиняться. Из этой бушующей реки вытекают все людские пороки и измены.
Пока я углублялась в описание героини моего повествования, Катрина не останавливалась ни на секунду, ровным счётом не зная, куда бредёт. Ещё со вчерашнего дня её гложило и раздирало возникшее разочарование, мешающее собраться с мыслями.
К утру ничего не изменилось:стрелки часов бесцельно бегали по кругу, и даже не спасали книги с модными романами.
С самого детства ей доходилось слышать о бедных и нищих, живущих в грязных и запущенных районах города, но никогда не выпадала возможность туда заглянуть. Как вы уже, наверное, догодались в обед она вышла прогуляться и забрела именно в такое место.
Если это дойдёт до её знакомых, сразу же поползут ядовитые разговоры, отравляющие её нынешнее положение, но подобные вещи её вовсе не волновали
Итак, перед недавно купленной шляпкой с пушистыми перьями внезапно возникла несколько выцвевшая деревянная вывеска с надписью «Булочная». Голод уже около получаса напоминал о своём присутствии, разум порождал любопытство, поэтому не колеблясь, Катрина вошла внутрь.
Здесь было прохладней, чем снаружи. Дневной свет, сочившийся через окно, освещал небольшое помещение со скрепящими полами. За прилавком, в давно полинявшем фартуке, стояла женщина, лет пятидесяти, которая не отвлекаясь протирала одну из полок. Её густые, начинающие седеть волосы, были аккуратно убраны под старенький платок,  но даже в такой непривычной и скудной обстановке Катрина заметила, что лавка содержалась в чистоте, насколько это было возможно.  Румяный хлеб, сдобные булочки, рулеты с повидлом и пирожки с различной начинкой так и толкали на соблазн всё сразу попробовать.  Они выглядели очень аппетитными и излучали домашнее тепло рук, их приготовивших. 
Задумавшись, Катрина не сразу заметила скользящий по ней смущённый взгляд хозяйки, явно не ожидавшей у себя таких покупателей. Всё-таки, она мило улыбнулась и поинтересовалась, чего желает молодая клиентка. Катрина, сдерживая неловкость, выбрала булочку, достала бархатный миниатюрный кошелёк, и, вытащив оттуда одну ассигнацию, протянула её продавщице. Не дождавшись сдачи, которую Катрина ни за что бы не взяла, она пулей вылетела на улицу, и уже через мгновение смешалась с шумом и болтовней прохожих. 
Прошло минут пять, прежде чем она смогла опомниться. Нет, что вы! Никто не пытался её обворовать, никто не просил милостыню, никто не смотрел на неё, прожигая упрекающими глазами. Катрина чувствовала, что становилась частью чужого мира, который начинал казаться роднее. Над головой постепенно очищалась небесная лазурь, а темные дождевые мешки лениво уплывали прочь. Происходящее настолько поражало Катрину, что ей даже перехотелось есть!
Впереди слышалась музыка, расплывающаяся по кривой, торговой улице. Оказалось, что это были всего-навсего музыканты, игравшие незнакомую мелодию. Временами, они украшали её весёлыми словами, оттчего ноги сами бросались в пляс. Вокруг исполнительского трио уже собрались люди, которые задорно танцевали, используя при этом какие-то свои традиционные движения. Люди не размахивали веерами, не расхаживали, с важностью подняв голову - все оказывались равными друг перед другом. Только почему-то у Катрины наворачивались слёзы. Подступившее осознание того, что она не может оказаться рядом с ними, сильной рукой сжало её горло и она пошла прочь. Для неё здесь нет места и поделом ей! Наверное, стоит поскорее возвращаться домой.
Вдруг ноги, одетые в чулки, отказались идти дальше, словно перед ней появилась невидимая преграда. У стены случайного дома сидел маленький мальчик. Его одежда давно превратилась в лохмотья, у ботинок, не подходивших по размеру, отклеивалась подошва, а лицо словно специально натерли сажей.
Катрине стало его ужасно жаль, безумно захотелось сделать всё от неё зависящее, лишь бы только помочь ему! Подойдя поближе, она присела на корточки, и беседа между незнакомцами полилась сама собой. Поначалу сорванец вёл себя несколько диковато и скрытно, однако, дружелюбие Катрины в итоге достучалось до его затуманенных чувств. Она уговорила Антония, (так звали юнца), пойти с ней на местную ярмарку, выбрать ему новый наряд, купить книжки для занятий и немного еды для него и для больного дедушки – единственного близкого ему человека. Видели бы вы ту детскую искреннюю радость, которой наполнялось всё его существо, и  которой пропитывалось всё вокруг! Радость от того, что он кому-то внезапно стал нужен, что, возможно, сам Господь явился к нему в женском обличии и совершил великое чудо, послав ему милость. Ручьи, в чьих силах было растопить гордыню и тщеславие, хлынули из глаз ребёнка, он подбежал к Катрине и долго благодарил её за великодушие. Она в ответ улыбнулась, крепко обняла его, и пообещав часто навещать, отправилась дальше. Уж поверьте мне, что Катрина привыкла держать своё слово, падающее на дно реальности, как камень.
Раньше, она считала, что ей чужды горе и переживания здесь живущих, а теперь точно знала, что эти люди и она слишком похожи! Вовсе не важно, как тяжело набиты их карманы.
Сегодня она отчаянно искала забвения, которого в конце концов нашла. Его не было ни в бриллиантовых драгоценностях, переливающихся при свете всеми цветами радуги, ни в деньгах, шелест которых мог вызвать зависть и отвоевать мнимое уважение. Оно укрывалось в человечности, о которой так часто забывают люди. Прогулявшись, Катрина, будто, смыла с себя всю ту неприязнь к окружающему миру, возвращаясь с чистым, залеченным сердцем, а купол неба, тем временем, стал ярко-голубым, сдунув с себя даже лёгкие облачка, и солнце довольно наблюдало за жителями города.
Катрина уже не шла, а неслась на невидимых крыльях обратно, зная, что она обязательно заглянет сюда вновь…