Посев
и неспелой теплотой дырявит душу,
и восточноевропейской арабеской
наслаждаюсь, оправдав снега и стужу,
позабыв мороз и леденящий ветер,
что остались за стеклянной пелериной
дней моргнувших, лишь порой соседский сеттер,
мастью снежной сохраняющий перину
февраля, ласкаясь и уткнувшись носом
мне в ладонь, оставит влагу завещаний
от последнего снежка – холодным просом
что засеян в бесконечность зимних маний…
20 марта 2004 г.
Свидетельство о публикации №104032200521