Рифмы

С конца тетради началась зима.
Особенность чернильного письма,
Гениальности, быть может, показатель.
А лучше - показатель ничего.
Раздетое тщеславье - без всего,
Так любит преподать себя писатель.

На градуснике где-то минус семь.
Преамбула укажет нам на ель,
Мохнатую, как в бане полотенце.
Морозную, как пьяный сталевар,
Смотрящую на сквер - не на бульвар,
Ведь на бульваре ей не осмотреться.

И хорошо, когда тебе тепло.
Но в праздники ученье не пошло,
Уют и лень всегда во вред науке.
И нужно одеваться, выходить,
Поскольку надо что-то есть и пить,
В карманы прячу розовые руки.

Сугробы поглощают фонари
И, желтые, не делятся на три,
Массивный куст облапив в чудо-юдо.
Сыпучий снег скрипит под каблуком,
И сам себе мерещишься котом,
Что лижет подсметаненное блюдо.

Прохожий в жуткой шапке меховой,
От холода озябший и дурной,
У всех подряд стреляет сигарету.
И я, хотя с рожденья не курю,
Уже его по-зимнему люблю,
Теплее и цветастее одетый.

Поет с натуги ржавчина петель,
Не человек, не птица и не зверь,
Вхожу в обитель эапахов колбасных.
Смотрю на все, как красный партизан,
Объемами пленяюсь Марь Иванн
И занимаю очередь у кассы.

Огромный палец с выцветшим кольцом
Отметину оставит на одном,
Другом продукте, отсчитает сдачу.
С лицом князька, что прежде на пирах
Гулял, а нынче сохнет на бобах,
Бумажник пряча, отправляюсь дальше.

И снова снег, прохожий, фонари,
Игра с зимой в замри и отомри,
Дома, как ледяные табакерки.
Входная дверь - пролог и эпилог,
Холодный ключ насилует замок,
И вновь уют - от стенки и до стенки.