Без названия

Который год ждём чуда из чудес
Свершится суд  и праведный и строгий
И сокрушится искушавший бес
Восстанет люд, попранный и убогий.

И вступит в бой Архангел Михаил
Архистратиг с всевоинством небесным,
И зверь падёт, дыханием сразим,
И серафим окинет оком бездну.

И оживут на царствие с Христом
Сонм праведников в воскресенье первом
И судящие сядут на престол
Тысячу лет во граде во священном.
            
               * * *

На кухне билась вдребезги посуда,
Летела ругань, из окна простуда
Влезала робко в комнату чужую:
Освоилась и рану ножевую
Вонзила бы в любое время года,
Когда б не воспротивилась природа.
Но кашель бил наотмашь кулаками -
Дрожало горло от дурацкой брани,
Сквозняк шипел, гудел, вопил и плакал,
Вручая насморк, как блатным на лапу.
Но в этот миг вдруг кончилась посуда:
Затихло все, и спряталась простуда
В окрестностях немого циферблата
До нового размашистого мата.

              * * *

Живу в холода
В журнале бурда
Опять ерунда -
Не согреться;

Эстрадной зимой
Уйду на покой,
Как будто домой
Или в детство;

Мороз - дирижёр,
Забыв про мажор,
Зарядит минор
Невозможный;

Январь - симфонист,
Метель - пианист
Сыграют как Лист
Виртуозно;

И белый как свет
Под саванном лет
Зияет ответ
Безнадежья;

Жизнь сколько не жги
Не видно ни зги
Лишь только куски
Белоснежья.

     * * *

Келейный запах в старом доме
Паникадила тают в коме,
Пространство сединой покрылось
Как будто что-то изменилось.

И в освящённой тихой зале
Вдруг проявляются едва ли
Знакомый образ в слабом хоре,
Псалмы, звучащие в миноре.

И чудится, что у иконы,
Как будто воин вооруженный,
Ведёт с грехом духовным битву
Монах, читающий молитву.

          * * *

Судьбу поставил я на карту,
А карта оказалась битой;
Ну что ж, так нужно было фарту,
И я разбил-ся, став гранитом.

          * * *

Господи, отпусти память мою у околицы:
Помню твоё лицо с улыбкою Богородицы,
Помню, смотрели вслед отцы Серафим и Сергий,
И мне не давали бег и жажду мою отвергли.

И рядом на белый снег ложились слова молитвы,
Никто мне не запретил поднять их на поле битвы;
И после жестоких мук, в плену у страстей и пыток,
Я все-таки получил в награду пить твой напиток.

И, может быть, - это сон и, может быть, - это правда:
Я все-таки не боюсь, что жизнь родилась не складно;
Лишь только увижу сон, а, может быть, явь - у околицы
Целую твоё лицо с улыбкою Богородицы.

                * * *
Аз, буки, веди…
Идут медведи,
Поют медведи,
А что - не сведь.

А в чистом поле,
Опять на воле,
В лихом застолье
Упиться в смерть;

И будет сниться
В руках синица,
И синей птице
Не улететь,

Не испариться,
Не устремиться,
Не истребиться,
Не умереть.

   * * *

Сегодня опять театр абсурда:
А мне без вас невообразимо дурно,
Холодно и одиноко, -
И лишь чёрное ваше око
На мёртвом листе бумаги
Оживит меня под возлияньем браги;
Я в зеркале стал невообразимо старый,
Как будто всю жизнь был вдрызг пьяный,
А теперь проснулся от нестерпимой боли
И понял, что застрелиться у меня нет воли,
А признаться во всём вам тем более…
И что теперь, не имея пищи
С протянутой рукой - калека-нищий,
Просящий милости у вашего порога
Нелепо и убого
С молитвой на устах к Богу.

           * * *

Любовница, любивица, любимица -
Объятьями твоими осчастливиться,
Лобзаньями твоими не охмуриться,
Насытиться, насупиться, зажмуриться.

Восточное сказание обнимется
С напевною славянскою кириллицей;
И заживут написанные буквицы,
И что-то там за кожицею стукнется.

И что-то там сердечной мышцей выбьется
Окровится, окрасится, улыбнится, -
Я знаю, что не стерпится, - не слюбится,
Ах ты моя жестокая голубица!

            * * *

Весточку тебе шлю, милая голубица,
Чистейшею слезой - капелькою водицы,
Имя твое в устах слаще плода виноградного,
Объятье в твоих руках мягче шелка парадного;
Стан твой стройней лозы, невеста твоя возлюбленная,
Кудри твои, власы, миро мое излюбленное.
Мягки твои сосцы - нежнее плодов райских,
Очи как две росы - прозрачнее вод майских.
Веки свои сомкну - слышу твое дыхание,
Льющийся аромат смирны благоухание.
Душу твою враги, знаю, опять мучили
Верой себя береги - лобзанье мое жгучее.
Где же тебя найду (злодейка судьба-разлучница)
Скоро, скоро приду: молитва моя попутчица;
Ляжем и отдохнём под сенью дерев лиственных,
Вкусим мы от плодов райских садов выспренных.

                * * *

Всё выше лоб, всё ниже подбородок,
Круглей живот и сальнее глаза,
И наши мысли встречным пешеходом
Проходят мимо с прошлым на руках.

Вот седина целует супо брови
И бороду и бесом под ребро
Стучится пошлость в заспанном вагоне
Как выпавшее ранее звено.

Бояться Бога - не для нашей доли
Но верно и понять не суждено:
Вся наша жизнь, как капелька в ладони
Махнул рукой и выплескал её.

           * * *

Любовь во мне расписывалась мелом,
Как на доске на школьной, между прочим:
Катились дни в потоке черно-белом,
Когда в семье есть взрослый сын и отчим.

Не ждя наград в оценке пятибалльной,
Для записи для новой всё готово,
Уехала судьба в вагоне спальном,
Стирая тряпкой надписи, и снова…

Но что-то есть и бродит где-то рядом
В чужих словах и в оборотах речи,
Написанные подчерком корявым
Предчувствие и ожиданье встречи.

            * * *

Ты моя молочная река.
Выпиваю крынку молока,
Выхожу к кисельным берегам
По моим невымышленным снам;

Из  твоих невыплаканных слёз
Заискрится инеем мороз,
Из твоих невысказанных фраз
Станет лёд вдруг твёрже, чем алмаз,

Из твоих невыдуманных дум
Заштормится синим морем шум, -
И плеснёт улыбкою река,
Капелькой парного молока.

           * * *

Ты - моя кириллица:
Буквы золочёные,
И для глаза милятся,
И на слух учёные;

Все уставом писаны
На белёсых грамотах
Тростию расписанной
Без стыда и срамоты.

И в мудрёном опыте
Человечьей истины
Не найти мне повода,
Чтоб себя очистити:

Не расправить крылицы,
Не взлететь над вражиной, -
Ты - моя кириллица
Судьбы неукрашенной.

       * * *

Не смею Вам перечить, возражать,
Не смею лгать, выдумывать лукавства:
Вы - ангел мой, Вы - божья благодать
С чьей помощью я прохожу мытарства.

Как светоч, воссиявший в темноте,
Уподобляясь ангелам небесным,
Всё светлое явили Вы во мне,
Что может быть ещё душеполезным.

В какие сети поймали меня:
В тенет, силок иль рыбарские мрежи -
Не все ль одно - любая западня
Милей в стократ  мне протарённой бреши.

На пажити заблудшею овцой
Явился Вам ревнительной и строгой.
В среде мирской, объятой суетой,
Не выбраться из серости убогой.

Вы - верности храните чистоту.
Как будто Бог Вас осенил десницей,
Я поцелую Вашу красоту
И сохраню как око, как зеницу.

            * * *

Она лишь вестница:
Моя ровесница,
Моя невестица
Из этих мест;

И исступление
Как преступление,
Ввиду сражения
Моих невест.

Не будем мучиться
Моя попутчица,
Любовь получится,
Лишь только сесть

С открытой книжицей
На букву ижица
Так много пишется,
Что и не счесть.

И не причудится,
Когда почудится,
Что из этюдица
Родится песнь

К тебе - голубице;
И лишь пригубится -
На сладких губицах
Желанье есмь.

     * * *

С околицы ли, с улицы
Иль видится, иль чудится,
Что судьбы мои судятся
Куда же повернуть.

С жестокостью не справиться,
Но, может им понравится
Любовь моя, а пьяница
Укажет сердцу путь;

И будем жить без устали,
Одними только чувствами,
И, как монах из пустыни,
Судьбу благодарить;

И к Господу коленицы
Преклонятся без леницы,
И скорбь моя изменится,
Чтоб снова повторить:

Дай, Господи, моление,
Судьбы благоволение,
К желаниям - смирение,
И, чтобы не забыть,

Еще б с невестой  свидеться,
К губам её приблизиться,
И Бог пусть не обидится -
Единой плотью быть.

        * * *

Промчалась жизнь - ещё одно мгновенье…
Вдруг замерла в нелепом положенье,
Чтоб встретились неведомо откуда
Две половинки маленького чуда.

        * * *

Валерия -
Империя уст,
На груди у мужа бюст
По солнечное сплетение
Чувств, в бестолковице,
С глазами шелковицы
Розовый куст сирени,
И дикое пение
Трепетной лани,
И злая судьба, как будто заранее
Ответила львиной долей страдания.

В терминологии я не знаток
(На ошибку, имея право)
Но свой прыжок
Я совершу  не после солнечного удара,
А чуть-чуть на восток и справа.

            * * *

Воск расплакался и поник,
Растаявшей головой.
К ней опять приходил мужик
Как вчера, совершенно чужой.

Как-то жались в углу цветы,
Прилипая к глухой стене.
Им уже не уйти от судьбы
В сиротливо-увядшем сне.

Рядом комнатка, как приют,
Там, наверное, дети спят.
За стеной ругаются, пьют,
Что-то бьют и чего-то едят.

А на кухоньке нет вина,
И еды уж совсем не впрок,
Разболелась её голова
И совсем онемел висок.

Нет, соседи не слышали крик,
Тихо запах скользил по стене.
Этот страшный измученный лик,
И улыбка с частицею «не».

         * * *

С трепетом  и верой открываю
Я твои любовные страницы,
Лобызаньем уст я покрываю
Строки, обведённые десницей,

И кладу в копилку своих знаний
В самый сокровенный узелочек,
Чтобы в час тяжелый испытаний
Их шептал на ухо ангелочек.

         * * *

Служил я воином христовым
Теперь же демобилизован,
Чтоб восстанавливать руины
Своей разбитой половины.
Раненье в области души,
Но враг меня не сокрушил,
И всё таки, хоть на немного,
Я, может быть, был избран Богом.

         * * *

Ты лишь только помолись:
Попроси у Бога -
Он тебе подарит жизнь
И ещё немного;

Он тебе подарит свет
В маленьком окошке,
На любой вопрос ответ
И ещё немножко;

И ещё живой ручей
Маленький источник,
Он пока ещё ничей,
Но уже помощник;

И ещё живую гладь
Золотого неба,
И земли родимой пядь,
И вина, и хлеба;

И ещё… ещё… ещё…
Всё, что пожелаешь,
Ты лишь только попроси,
И ты всё узнаешь.

Ты лишь только помолись:
Попроси у Бога -
Он и нам подарит жизнь
Пусть чуть-чуть, немного.
 
        * * *

Птаха кареокая,
Радость велелепая,
Сердце одинокое
Вертится нелепое.

Книга голубиная -
Ты в моём прочтении,
Знания ненужные
Нам дают учения.

Крин неувядаемый
Красит будни серые,
Приснопоминаемый,
Живы и умерые.

Ни витии мудрые
И не волхвы вещие
Не пророчат судные
Дни, и как зловещее;

Много ли отмерено
Нам в судьбе загадочной
Видеться намеренно
В жизни полусказочной.

       * * *

Глория, Глория, Глория -
В городе Евпатория,
Живет, не зная горя, я
Не знаю, что со мной.

Глория, Глория, Глория -
Такая вот история,
Лишь только  помню в море я -
-хта  белая плыла.

Глория, Глория, Глория -
Чужая территория,
То в здравии, то в хвори я
Молю лишь об одном.

Вторгаюсь в территорию
Вспять поверну историю
Я возвращаю Глорию,
Ну, а России - Крым.

      * * *

Пусть ты любимее не станешь
И не желанней, не нежней;
Ты ожидать меня устанешь
Среди безумных серых дней;

Ты сердце мне не остановишь,
Не выпьешь крови сгоряча,
Слезу скупую не уронишь,
Но и не выронишь меня.

И я не понижая градус
Противоречий и страстей,
К тебе прилипну и останусь
По воле Божьей или чьей.

        * * *

Моя война не началась внезапно,
Но мой противник был меня сильнее
И мне сдаваться было бы бестактно
Я принимал удары всё больнее.

На всех фронтах, тесня меня умело,
Велись бои районного масштаба,
Почти в плену сражаясь, между делом
Я получал условия из штаба.

И вдруг (О чудо!) враг остановился,
Отвёл войска, но, умирая стоя,
Я с этим положеньем не смирился
И принял поражение без боя.

           * * *

    ОСЕННИЙ ПЕЙЗАЖ

Как будто городской пейзаж
Нарисовал слепой художник,
Расставив краски в полуснах,
Как мелко капающий дождик:

На этот дивный интерьер,
На полувыгнутые плечи
Домов, как старый шифоньер,
Поющий при малейшей встречи.

Где от гудящего шоссе
Бегут испуганные лица,
Чтоб от дорожного эссе
Оправиться или умыться;

Ворчит уставший пешеход,
И, жалуясь на непогоду,
Спешит по улицам вперед
Народ, шагающий не в ногу.

А у фонарного столба,
Как у лампадки, одиноко
Повисла мутная звезда
Средь туч, протискиваясь боком;

Висит на нитке серп луны,
И гром, как вырвавшейся кашель,
Разбрызгивает в небе сны
На мир многоэтажных башен;

И вечер открывает нам
Свою небесную калитку,
И мы к протянутым рукам
Вдруг видим робкую улыбку,

И этот полуночный вздор,
И в царстве падающей тени
Ведёт бесшумный разговор
В пространстве скачущее время.

          * * *

   ЗИМНИЙ ПЕЙЗАЖ

А  в городе у нас тепло               
И царство снега:               
Снежинки бьются о стекло
В порыве бега,      
               
Вторгаясь, гордая метель
Кружит по кругу,
Тревожа белую постель
Взвывает вьюга.

И вырваться из снежных пут
Нет, право, мочи,
Как будто осудил нас суд
Порваться в клочья:

На миллионы снежных нот
И мелких строчек;
И на ковер, на потолок,
Сугробов бочек;

На бело-гривенную ночь;
На медный иней;
И всевосторженную точь
Узоров, линий;

На паутину зимних дней,
Сковавших город;
Сотен оконных фонарей,
Слепивших холод;

Туманно-сребрянную прядь
На крыше неба,
Когда завертится опять
Краюхой хлеба

Желто-коричневая муть
В облитой стуже;
Но потерять такую жуть -
И  будет хуже.

И все же жалко сознавать,
Что всё не вечно,
И нам придется потерять
Снегов беспечность:

Сухую зимнюю тетрадь
Сгноят в неверье
И всё запишется опять
Уже в апреле:

Из тех же букв, из тех же строк,
На той же ноте -
И смысл изменится вокруг
Лишьв переплёте.
 
              * * *

Лицо. Он -
Идеолог бунтарей.
Мозоль на демократии иуд,
Отныне НБП, как вечный зуд
Не вылечить, не вырезать недуг.
Окрасился в серпасто-молоткастый круг
Второй России Герб.

              * * *

Этнически мы вымерший народ:
Давить нас надо, как гнилых червей.
Ужасен лик обрезанных вождей
(А может недорезанных.) Убей.
Распни его. Распни его. Распни.
Да, много «миротворцев» на Руси.

              * * *

Россией правит иудейский князь,
Втоптавший в грязь
Одну шестую суши;

Насильник, изнасиловавший в сласть,
Имеет власть
И похищает души.

Мы, как колокола без языков,
Ни слёз, ни слов,
Да батоги в придачу;

И православных тысячи икон,
Как в страшный сон
Не мироточат, - плачут.

Не может быть чиновничьих чудес:
Их нанял бес
И мы им поклонились.

На них печать особая «с небес»
Имеет вес -
Бесчинствовать в России.

             * * *

Я затаился в недрах пустоты,
Не отражаясь в зеркалах вселенной,
Мне в россыпях жемчужно-золотых
Не утонуть. Они мне по колено.

Банальность за банальностью врасплох
Застала пошлость и, схватив ухватом,
Внедрялась, совершив переполох
В людских умах, насытив их развратом.

От глупости, коль Бог не уберёг,
Не спрятаться и не застраховаться,
Но по счетам, что вдоль, что поперёк
Приходиться платить.

                * * *

Нам насаждают мировое зло:
Опричники, апологеты ада;
И ИНН - зловещее клеймо:
Кому - печать, ну а кому - награда.

И патриарх целуется в уста
С иудою, благословляя снова
Предать, продать, распять нас на крестах,
Как фарисей - служитель Иеговы.

Отныне продаётся всё и вся;
И содомиты бесятся, ликуя,
И блудники с блудницами; и вся-
-кий гуманист помянет Бога всуе.

Не оскудеть бы в Вере и Любви
В Надежде и с премудростью Софии
Нести свой крест с смирением в груди
И сокрушать бесовские стихии.

                * * *

По кудрявой вольности
По кривой судьбе
Вывела невольница
К новой стороне.

Клубится, кручинится
Вольница моя,
Только без невольницы
Мне никак нельзя.

По долгу иль подолгу
Разбрелись мечты,
Выкатились под руку
Смуты суеты.

Задолжал я Господу
Много из того,
Что в слезах обещано
Но не суждено.

Нет и Богородицы
У моих икон,
Вольница с невольницей
Вот и весь закон.

И на перепутице
Езженых дорог
Я застрял в распутице
Не познав, где Бог.

         * * *

Аз, буки, веди,
Глаголь, добро -               
Слова не золото,               
Лишь серебро.               

И то разумные
В святых устах,
А те, что по ветру,
То в пух и прах.

На расстоянии
Пленённых лет
Я вышел затемно
И прибыл в свет,

Чтоб в светских хрониках
Моих дорог
Кричали утицы
Газетных строк.

Растаял город
Скупых надежд:
Содом с Гоморрою
Прельстил невежд.

И я ударился
Опять в бега,
Но не покинуть мне
Те берега:

Схватили замертво,
Бросают ниц, -
И мне не вычеркнуть
Их из страниц.

С судьбою проклятой
Моей страны
В конец поруганной
От сатаны.

Вот я скитаюсь,
Как вечный жид,
В словах утраченных
Один лишь стыд;

Давно доказана
Моя вина
И в оправдание -
Лишь тишина.

     * * *

Из затуманенных мозгов
Я вынимаю по крупице
Слова и фразы об одном,
Что много нечисти в столице.

Что власть продажная пошла
И селят там, кого попало,
Чрез очистительный огонь
Пройти нам всем бы не мешало.

Мы сами виноваты в том,
Что сдались в руки оккупантам,
Что скоро и в родной стране
Нас всех причислят к эмигрантам…

Но в затуманенных мозгах
Роняю зернышко-крупицу,
Когда изменим мы себя,
Тогда и вылечим столицу.

             * * *

Я окрапивился Россией -
Поранился её судьбой,
Был опалён её стихией
И обезвожен красотой.

Мне прострелили сердце болью,
Прибили вглубь тоску времён;
Я обессилился Россией -
Навеки ею покорён.

           * * *

Мне бы пулю в лоб,
Да не тесный гроб-
Отслужи по мне
Панихиду поп.

Упокой души
На мои гроши:
За мою страну,
Что поели вши;

За мою напасть,
Что поила всласть;
Да печаль-тоску
Превратила в страсть.

За ограду пусть:
Похоронят грусть,
Похоронят скорбь,
Зная наизусть,

От судьбы к судьбе,
От гульбы к гульбе, -
Не успеть боюсь
Вознестись к мольбе.

          * * *

«Мой ласковый и нежный зверь»,
Мой милый трепетный детёныш,
В глухом урчании доверь
Мне свои тайны несмышлёныш.

Крадёшься ты к моим дверям
Своей звериною повадкой,
Но притаюсь как егерь я,
Чтоб не вспугнуть тебя украдкой.

И всё-таки не разгадать
Такой слепой и дикой страсти,
Но хочется всю жизнь отдать
И растерзать тебя от счастья.

               * * *

Слеза упала в календарь и покатилась,
Не нужно вспоминать про то, что снилось.
Ты - звон разбитого стекла прожитой жизни,
Как сложно выжить из ума при гуманизме.
Я не признаюсь никому, даже под пыткой,
Что ты - последняя моя попытка.
Мне руку положи на грудь и убаюкай,
Себя не стоит ублажать сердечной мукой.
Быть может это только страсть (зато какая!)
Как тут не выпасть, не упасть из рая.
Не буду жить я без тебя - с тобою тоже,
Лишь на мытарствах на моих всё подытожат.

                * * *