Ундина версия 01

 "... в густослиственном темном плену Хильдебрандт вспоминает весну позапрошлого года, за лесом - селенье, и звон старой церкви к обедне, ... и стон, и дыхания сладость, и темное губ забытье, и плебейской имя, проклятое имя ее!"
Геннадий Каневский


...Она из сновидений Хильдебрандта
Взяла с собой одно лишь ожерелье,
Украсившее рваный шрам на шее,
Ей больше ничего уже не надо -
Она живет с тех пор в убогой щели,
Которую нашла в его владеньях –
Но не нашла пока что утешенья
Ни в том, чтобы летать, не в том, чтоб падать…

Был день – и наливали всем по кубку
За здравие барона и невесты,
Барон держал любимую за руку -
Она себе не находила места...

И диадема жгла клеймо во лбу ей,
И кольца перемалывали пальцы,
И плебс в лицо смеялся все смелее,
Но как над баронессой не смеяться -

Она рыбачка, ей к лицу лохмотья,
И грязные разорванные сети,
Она не разгибалась бы в работе:
Так было все устроено на свете,

Но был барон рыбачкой околдован,
И вот она ночами носит воду
Пока барон белье ласкает сонно,
Но ей не смыть позор своей породы -

Родимое пятно с груди не смыть ей,
И слез безмолвно сгинувшей подруги.
Она торопит время и событья,
Ее слезами умывая руки…


...У городской стены сидит горбунья –
Ни жалости ничьей, ни подаянья
Не ищет, и бормочет в полнолунье,
Что-де барону предстоит свиданье

С единственной, что льет ночами слезы,
Наполнившие до краев колодцы,
Что он поймет, где клад зарыт, но поздно -
Она за ним придет, она вернется,

И мир в округе снова воцарится
Когда могила станет им постелью,
К возлюбленной вернется юный рыцарь,
Украденный другой; под старой елью

В заброшенную хижину проникнет
Душа, что ландыш, луч звезды звенящий:
«Я не имею ни лица не лика,
Но я люблю тебя, мой ангел спящий

В руках моей сестры, моей подруги,
Еще сильней, чем в дни любви и страсти,
В моей тоске, и длящейся разлуке,
Которую пресечь в моей лишь власти -

Я обнаженной выйду из тумана,
Проникну в спальню, обовью руками,
И ты покинешь мир со мной, желанный,
Уйдешь со мной под землю, воду, камень…

Но так мне давит шею ожерелье,
Что я ручьем серебряным вливаюсь
В колодец замка... А пятно белеет,
Сестра все хорошеет, умываясь…»


…Запрещено бароном Хильдебрандтом
Охотиться на ведьм в его владеньях,
Он не выходит за пределы сада,
Его везде преследуют виденья…
Он сам не свой, он держит меч в постели,
И видеть не желает баронессу,
Он слышит голоса из подземелий,
С ним говорят ночами духи леса…
Он терпит все за милость только взгляда
Утраченного милого созданья,
Что тихо плачет рядом, где-то рядом,
Что плакать никогда не перестанет…