Драма с хеппи эндом

Снежная Королева и пятна


Сдают нервы 
важной персоны:
кучер в парадной ливрее -
подвенечное платье тлеет -
некуда мчаться  и  не с кем -
надежды
на марш Мендельсона
поизносились в метелях –
кадрили в бессилье злее
топчут сброшенную фату,
гнусавят
на поле брани
и в подворотнях, случайного
встречного в короли пророчат,
да только никто не хочет,
метят окна
с геранью –
кличут в сводни ветра Разлуки,
замораживают сердца и
разбивают в осколки скуки,
но силы
плавятся к утру
кИпенный велюр – в бересту –
следы прохожих – черные метки –
не заживают раны кокетки,
на показ
выставляя
наготу неприглядную,  -
невинность девы запятнана,
но не идет на попятную…



Бесприданница и заплаты



Заплаты глумленьем
над бесприданницей:
ничего от нее не останется:
ни недельных похмелий

ни разряженных елей
ни вечеров картёжных,
ни продрогших постелей

ни мороза по коже,
от заунывных трелей
сквозь забытые щели

ни подножек
скользких дорожек
ни застёжек
темных одёжек

ни петель шерстяных
на шеях
ни потерь рукавиц
в музеях

ни следов
на спине от снежков,
ни лубков
про клубки и котов

ни ангин, ни зевков
в хоккее,
ни седин у висков
апреля…



Белоносый грач и рванина


Насмешник первый –
залетный врач,
припудрив синий нос,
в рванину – клювом…
а в клюве – черви…
орёт горлач:
Исходит Альбинос!
Конец Угрюмой!


Чечетки, зяблики и прорехи


Бьётся чечеткой, не в злобе –
в испуге, в ознобе дерзкая старуха –
в прорехи зяблики снуют.


Трясогузка и швы


Какой-то лилипут кораблики пускает,
те уплывают в недалекий путь
под стреху к заливистому смеху
капели - бумажная флотилия
сдаётся водопаду - мальчишка  -
на качели – заскрипели. Хохочет
трясогузка до упаду - трещат
по рекам-швам венчальные наряды.


Сороки, Купидон и овсянка


Зимы расстроен камертон:
в саду – аэродром – упали из туманов
сорок сороков скворцов – гурманов,
капелла жаворонков, бубенцы овсянок,
да капельмейстер Купидон.


Двое


Смеётся Он – Она бежит по поющему саду!
Они влюблены, и больше им ничего не надо!


Happy End:)