Тридцать один

Правит мной сомнений стая,
Я не молод и не стар,
Вроде, время урожая,
А в душе горит пожар.

Прожигает, колосится,
Пламя вечной суеты,
Мне б стараться и молиться,
А не ждать судьбы звезды.

Мне бы быть смиренным малым,
И совсем, не бунтовать,
А я флагом наглым алым,
Поднимаю к бунту рать.

Рать отчаянных стремлений,
Романтичных грез орду,
Я как будто новый Ленин,
В мухоморовом бреду.

Я желаю революций,
И звездой хочу пылать,
Рвать наручники инструкций,
И сиять, сиять, сиять.

Жму вперед, и полыхаю,
Проживаю год за три,
И терзаньями терзаю,
Жизнь снаружи и внутри.

Нет мне отдыха и ласки,
Кровь кипит, зардеет явь,
Я герой, но не из сказки,
Я, из были тайный царь.

Сердце дробью барабанной,
Гонит душу на войну,
И в глазах портрет желанной,
У которой, я в плену.

На устах ее же имя,
С ним в атаку, в смертный бой,
Так наверно в древнем Риме,
Воин вел себя любой.

Так наверно витязь страстный,
В злые средние века,
Жаждал подвигов напрасных,
Ради легкого кивка.

Ради брошенной улыбки,
Той, что сердце забрала,
И дарила как открытку,
Шелк расшитого платка.

Нынче время не такое,
Только я увы, такой,
Я хочу сверкать звездою,
Настоящей быть звездой.

Быть, не зная компромисса,
Слыть средь всех совсем иным,
Презирать комфорт прогресса,
И течений модных грим.

Я смогу, героем стану,
Звездный путь, моя тропа,
Если только не устану,
Верить в смелого себя.