Материнское горе

Все это надо  выписать, выстрадать.
Горсточкой строчки, как память, высыпать
холмику серому, позже брошенному,
злою зимой и пургой запорошенному,
не ухоженному,
не потревоженному,
одинокому...

глубоко, глубина, глубокая... ямка...

Бездной окрашено, снизано, сброшено,
выплакано, выждано... Прошиво
памяти не желает восстановления,
не хочет, не терпит... Без избавления
боль, которую не описать,
не высказать,
не перегнать,
пока не коснется чудовищной лапою,
пока не проплакали,
не прОпили, не отметили --
будет лежать на душе отметиной,
будет песочными крыльями драть
голос и сердце...

Стареет мать
над могилкою свежею.

Бредит, на сельской дороге выслеживая.
Просит у трав и далекого леса --
возврата...

Но пусто, хмуро, не весело:
нет больше плача милого, детского,
только льдинкою за занавескою,
в стареньком домике с крышей протекшею
живет одинокое мамино прошлое...