В стране, где всё наоборот...

В СТРАНЕ, ГДЕ ВСЁ НАОБОРОТ,
ГИГАНТУ КАРЛИКИ ЗАТКНУЛИ РОТ...



Эти строчки родились сегодня – 23 февраля 2004 года - после прочтения одного из последних трудов гениального писателя современности и замечательного, настоящего Человека и Гражданина – Александра Исаевича Солженицына.

Ссылку на полный текст книги я указал внизу и все, кто хочет узнать КАК ЭТО БЫЛО, то есть как произошло великое ограбление огромной страны и ее трудолюбивого народа имеют шанс узнать, запомнить и поделиться открытием со своими друзьями и близкими людьми. Ведь достучаться до сердец людей вам незнакомых гораздо труднее...

Но перед этим предлагаю вам, уважаемые читатели, ознакомиться с моими давними размышлениями о великом русском писателе еще в те годы, когда на своей родине подвергнут был он не только травле, но и высылке из страны.



ФРАГМЕНТ ИЗ КНИГИ  «7 ДНЕЙ ИЗ ЖИЗНИ ГРЕШНИКА»



...С Литвой же, а значит, увы, и с Палангой предстояло скоро прощаться,– приближались государственные  экзамены -  последние  испытания на пригодность новоиспеченного специалиста по  хоровому пению  -искусству  любимого не только народом, но и партией. Хотя  партийцам полюбилась всего  одна-единственная песня,  зато с каким упоением они горланили ее на своих сборищах:

               «Вставай, проклятьем заклейменный весь мир голодных и рабов…»

Глядя на их самодовольные и сытые лица, странно было слушать  призыв  трех сотен толстяков к миллионам   худосочным  и  голодным.
А представьте себе  физиономию Берии, да и того же Хрущева, в свое время  распевавших:

                «И  если гром великий грянет над сворой псов и палачей…»

Уж они-то  были уверены,  что с  их  голов не один волос  не упадет. И просчитался только Берия с некоторыми из своих слишком рьяных подручных. Хрущев  же  избежал, правда, лишь на этом свете,  справедливого  наказания,   несмотря на то, что  тоже был  в услужении у Сталина более трех десятилетий. Да и мирную демонстрацию рабочих в Новочеркасске* расстреляли не в правление  его бывшего хозяина.
Забавно было и в конце восьмидесятых годов наблюдать по телевидению трансляции из Кремлевского Дворца Сьездов  и  поющих  свою лебединую песню  Горбачева, Шеварнадзе  да их покладистых  корешей:
               
            «Кипит наш разум возмущенный и в смертный бой вести готов…»

НН никогда не мечтал руководить таким хором с такими певцами и с такими песнями. И не по причине того, что чувствовал  -  песенка их будет скоро спета. Это чувство, а точнее уверенность придет к нему  гораздо  позже, когда очутится он  и  среди голодных, и среди рабов. То есть среди тех, кого  те  призывали  на свою голову.

Эти «борцы  за светлое будущее всего человечества»  в начале семидесятых не церемонились с теми, кого возмущали порядки ими установленные. Кого смогли, тех засадили. Других вынудили покинуть «страну Октября». Кто не желал уезжать, того усадили в самолет в сопровождении стюардов в штатском. Вынудили на эмиграцию и  писателя Солженицына,* сумевшего с помощью друзей переправить на Запад свою рукопись  книги «Архипелаг Гулаг».*  В  ней  изобразил он порядки, царящие там, куда не проникал до сего луч света – пыточные подвалы серых домов-крепостей, палачей-следователей  - стахановцев Лубянки*, пересыльные тюрьмы, зоны и лагеря с их жуткими порядками. Достать» Архипелаг» в Совдепии было, конечно, невозможно, но нашлись критики, книгу  эту даже и в руках не державшие, но лай поднявшие на всю страну.  Укажу только  один характерный пример, когда в тон официальным властям стали подвывать на все голоса и  «простые советские труженики».  Весной  1973 года не то в газетенке «Радио и телевидение», не то в «Литературном обозрении»  предоставлено было местечко писаниям  доморощенного «филолога», какого-то военного в отставке. Так этот недотепа  нашел подвох уже в самой фамилии Александра Исаевича.  Как мартышка, наткнувшаяся на  очки,*  тот принялся на все лады играть с  частями слов. И ну-давай их то расчленять, то нанизывать, то лизать, то обсасывать.

Слово «Солженицын» неуемный исследователь объявил очень сложным словом, но только не для себя. Обнаружил  он  в  слове  аж сразу два -  и  солже  и  ниц.  А, нашедши, объяснил для всех других недотепа, что носитель сей фамилии  лжет и падает ниц перед Западом. И как же этот «ученый» не пришел к  весьма,  в таком случае, логичному выводу  о виновности в первую очереди самой жуткой фамилии, а не ее  несчастливого  владельца?

Во дает «семантолог»,* подумал НН, напав на взлет одновременно и  философской и военной  мысли - вы помните, что  критик-то из военных. Не успел новоиспеченный пенсионер  отстреляться на стрельбищах, как принялся метить в писателя мировой величины, к тому же, в отличие от «отставной козы барабанщика»  человека порядочного  и  мужественного во всех отношениях.

«Привычка – вторая натура». Человек, у которого забрали ружье, долго еще будет искать мишени, хотя и стрелять-то уже  не из чего, да и нечем. Слава Богу, что Николай   был очень близок  в то время  только с женами  офицеров, а не с их мужьями. Люди они, как можно  теперь понять, весьма строгие, суровые, да  и  въедливые, особенно те из них, кто форму-то носит военную, а на самом деле  в деле военном соображает также как и в писательском – ни хрена. Намекаю я тонко на политруков и смершевцев,*  или как они теперь называются…   



http://www.proza.ru:8004/2002/04/01-03
Полный текст книги, откуда взят этот фрагмент


http://obval.by.ru/
Александр  Исаевич Солженицын «РОССИЯ В ОБВАЛЕ»


 
 P. S. В качестве поэтического манифеста:

Куда вожди ведут Россию?
Зачем не слушают Мессию?...