Семья. 26. Глава 20. Шпиков, год 1944-й...

Глава двадцатая. Шпиков, год 1944...

... Пришла свобода и цела
Семья, лишь с горестным изъятьем
Погибших Голды с Фимкой... Шла
Семья обратно в Шпиков... Братьям-

Солдатам, коли живы, их
Найти в родном местечке легче...
В сорок четвертом март был лих,
Мороз все свирепел, калеча

Несчастных странников. Где б им
В пути хоть малость отогреться?
Вот Деребчин, дома...
                -- Стучим
В любую хату...
                -- Возвращенцы...

Пустите нас в тепло, не то
Мы околеем на пороге...
                -- Ох, Господи, заходьте! Кто
Посмел бы не пустить вас?
                -- Ноги...

Ой, ой -- отходят и болят...
-- Снимай же торбу, Шева...
                -- Руки
Окоченели, не хотят
И шевелиться даже... Муки

Едва им, взрослым, молодым
По силам те, а Лея с Изей --
Вообще почти замерзли... Им
Тепло приносит боль... Коллизий

Жизнь нам придумает -- держись!
Казалось, все преодолели,
А тут мороз жестокий... Жизнь
Щедра на подковырки... Еле










Согрелись, еле отошли...
Хозяйка:
           -- Дней хоть пару-тройку
Здесь поживите, чтоб могли,
Набравшись сил, продолжить ходку...

Но вот из хаты -- никуда:
В округе злобствуют "бендеры".
Увидит кто-нибудь -- беда:
Вас и меня погубят, звери...

В миг выбора Господь судить
Нас может: грешны или святы.
Спасти людей иль погубить --
Был выбор у хозяйки хаты.

Я из грядущего молю:
Воздай щедрей, Великий Отче,
Простой крестьянке той, мою
Семью спасавшей... Между прочим,

И сам ведь я той доброте
Рожденьем и судьбой обязан...
Согрелись... Дальше по версте
За час... Кой-где по перелазам,

Чтоб путь, где можно, сократить
А то, по большаку, слабея...
-- Меня оставьте здесь, мне жить
Уж не по силам... -- просит Лея.

Поочередно на спине
Ее несли... Мела поземка
Красивый чистый белый снег
Хватал за щиколотки. Сколько















Часов, истратив сил запас,
Плелись, уже не помнит Шева...
Рахны... Дома...
                -- Пустите нас,
Хоть на часочек для согрева...

-- Жиды, проваливайте прочь,
Не то спущу на вас собаку!
С душою, черною, как ночь,
Здесь встретились они... Однако

Оставлю без оценки я
Подобный людоедский выбор.
Есть в мире высший Судия --
Он каждому воздаст... А вы бы

Как поступили, если б к вам
Порою позднею евреи
В дом постучали? По делам
Воздастся каждому. Согреет

Отец небесный души тем,
Кто щедр был теплотою сердца...
А нашим у враждебных стен
В Рахнах не довелось согреться...

Они до Шпикова плелись
Уже в полубреду, в ознобе...
Глубокой ночью добрались...
А крова нет... В кромешной злобе

Иль просто в бездуховной тьме,
Еврейские дома порушив,
Соседи-украинцы смерть
Подпитывали, грех на душу --















(Не ведали бо, что творят) --
Беря...
        Нашли приют скитальцы.
В тепле отходят и горят
Их отмороженные пальцы.

У Леи, судя по всему,
И мочевой пузырь застужен...
Беда... За помощью к кому
Идти? В Печоре уничтожен

Врач шпиковский... Тогда в печи,
Инстинктом сущность постигая,
Они калили кирпичи.
От жара плотного стихая,

Боль подержалась -- и ушла...
Наутро -- к старосте...
                -- Олекса,
Мы возвратились... Лишь зола
От дома...
            -- Да, печально... Пекся

Я об оставленных вещах --
Ничто не тронуто, все цело...
Сейчас возьмете?
                -- Да, ведь шаг
Начальный новой жизни делать

Полегче, коль хоть что-то есть...
-- Сейчас достану все, возьмете...
Все до последней вещи здесь,
Все цело, чисто, на учете,

Как говорится... Сохранил
Всевышний вас, а я вещички...
А что б, коль я бы предложил
Обмен? C меня -- еда, дровишки,













Когда и сколько нужно...
                -- Что
Ты выбрал из вещей, Олекса?
-- Не скрою, Яшино пальто
Мне очень нравится. Зарекся

Его без спросу брать. Но коль
Вы на обмен согласны, будет
Мне радость долгая...
                -- Изволь,
Носи на радость. Не осудит,

Когда живым вернется, брат,
А будет, верю, благодарен
За доброту и честность...
                -- Рад,
Что поняли меня...
                Печален,

Однако ж, жизненный итог
Щербатюка Олексы. Вскоре
К нему явились на порог
Энкавэдешники и горе

Пришло в достойную семью.
Хоть всем местечком защищали
Олексу, власть вела свою
Политику. И не прощали,

Видать, Олексе доброту
К евреям -- не контакты с немцем.
Садистов лагерных зато
Поотпускали с легким сердцем.

Убийца, пыточник опять
Вернулся после года в зоне.
А вот Олексе -- двадцать пять
Отмерял суд, не вняв резонам,











Что Щербатюк служил добру,
Что был помощник партизанам...
Советам, знать, не ко двору
Евреев покровитель... Задом

К свидетельствам местечка став,
Власть человеку отомстила...
В дни испытаний, бремя взяв
На плечи, что не всем по силам,

Хороший, добрый человек,
С душою честною и светлой,
Не покорился кривде. Сверх
Сил людских боролся смело

За жизнь евреев-земляков.
И да послужит эта книга
Свидетельством. Пусть сто веков
Грядущих не содержат мига,

Когда б не помнился простой
Сельчанин Щербатюк Олекса.
Он сделал выбор. Он -- святой...

...Вернулись... А куда ж им деться?

Где жить? Как выживать? С чего
Начать возврат к работе мирной,
Учебе, может быть?... Всего
Недостает. А ведь самим им

Не одолеть весь груз забот --
Без сил, без денег, без здоровья,
Мужских умелых рук... За год
Дом не изладить, а без крова

Не выжить, не возобновить
Жизнь, что порушена войною...
-- Итак, пошли искать, где жить
Кругом за снежной пеленою











Стояли старые дома...
А где евреи жили -- пустошь...
-- Нет, вот стоит один...
                -- Кума,
В еврейский дом вселилась? Пустишь

И нас. Вернулись. Надо жить,
А дома нет...
                -- Я не кума вам,
В дом не пущу...
                -- Тогда судить
Тебя придется.
                Детям малым,

За то, что самовольно дом
Ты захватила, жить без мамы
Придется долго... Признаем,
Что надо жить и вам... Пока мы

Давай решим, что в тесноте
Жить все же лучше, чем в обиде...
Разделим комнаты. Вам -- те,
А мы отсюда уж не выйдем...

Уж если выжили в войне,
То воевать сейчас негоже,
Потерпим, поживем... И вне
Дрязг, ссор и драк -- помилуй Боже!

А там, глядишь, построим дом,
Вас позовем на новоселье...
-- Вселяйтесь, ладно... Поживем,
А там -- как Бог решит..., соседи...

Вот так решилось... Не совсем,
Но хоть -- пока, на первый случай...
И начали трудиться. Всем
Работы доставало. Лучше, --












Считали, если лоб в поту,
Чем стол без хлеба и без каши.
Трудились яро. На счету
Дома, в которых споро наши

Белили, красили, дрова
Кололи, убирали, шили,
Чинили мебель, дерева
Окапывали, кипятили

В огромных выварках белье...
В трудах, короче, хлеб насущный
Добыть стремились... Колотье
Не прекращалось и на сутки,

Но вот однажды вечерком
В их дом тихонько постучала
Большая радость, старичком,
Отца приятелем, сначала,

Домбровским, взятая в избе,
Где он весь ужас дней военных
Прожил... Еврея по судьбе
Хранитель памяти и бренных

Дней быстрых спутник, нееврей --
Он  оказался адресатом
Письма военного -- скорей,
Дрючком цепляясь суковатым

За каждый бугорок -- понес
Как драгоценный камень -- нашим
Дошедшее за сотни верст
Из боя -- письмецо от Яши...

Когда военный почтальон
Ответное письмо доставил
От них, живых -- (живыми он
Их встретить более не чаял) --










Огнем испытанный боец
Внезапно потерял сознанье:
Порой и радость для сердец
Таит безмерное страданье.

В тот день был в части пир горой --
Со всеми рад делиться счастьем --
Он по одной и по второй
Всем наливал до края. В части

Любили парня -- и его
Поздравить каждому хотелось --
И радость длилась, отчего
Немало и пилось и пелось...

А вскоре тот же старичок
Принес в семью письмо от Идла...
А от других братов -- молчок --
Нет весточек -- не знают, видно,

Что Шпиков был освобожден...
О худшем -- думать опасались,
-- Придет письмо, мы подождем, --
Надеялись... Трудом спасались --

Ни выходных ни проходных
Не ведали, как говорится...
Но тут, родная власть под дых
Опять дала... Приказ: садиться

Тем, кто моложе, в эшелон,
В Донбасс на шахты отправляться.
Народу нужен уголь, он,
Кто выжил в гетто, добываться

Отныне будет... Не маразм?
Видать, пришел на ум и власти
Вопрос подобный... В этот раз
Приказ был изменен, в той части,











Что вместо жертв концлагерей
В Донбасс послали украинцев.
Случалось, здесь иной еврей
Злорадствовал. И зря. "Гостинцев"

У власти -- на любой манер.
Вновь набирают в "добровольцы" --
Девчат еврейских... Офицер-
Вербовщик вздор несет:
                -- Для пользы

Отечества служить -- мечта
И гражданина и гражданки.
Вас армия зовет -- свята
Обязанность... Служить в загранке

Придется -- повидаем мир --
Такая выпала удача...
К тому же одевать, кормить
Вас будет армия...
                Судача

О том, об этом, обо всем,
Вербовщик так сработал тонко,
Что в списке пять вначале,... семь...
Потом -- двадцать одна девчонка.

Кого-то даже исключил
Он из вербовочного списка,
Кто похитрее -- соскочил,
Когда была отправка близко.

Осталась в списке Шева. Мать,
Конечно, сильно горевала,
Что дочь уходит воевать...
-- Печоры, что ли было мало?














-- Мне мало, мама... Не хочу,
Чтобы Печора в жизни главной
Осталась вехой. По плечу
И что-то большее. И славно,

Коль, вправду, -- повидаю мир,
Вернусь домой с Победой, мама...
-- В машину! -- крикнул командир --
И покатил на запад прямо

Огромный воинский фургон
(По всем приметам -- "студебеккер")
Скрипел, кряхтел -- немало он
По фронтовым дорогам бегал.

Надсадный шестеренок визг
Пугал, как взрыв, пускалось в пенье
Расколошмаченное вдрызг
Шофером-неучем сцепленье.

Вдруг дикий скрежет и девчат
Всех скопом бросило к кабине.
Потом, конечно, сочный мат...
-- Водитель адский! Сучий сыне,

Не мог коробку передач
Пред рейсом перебрать, как надо?
Теперь куда нам всем? Хоть плачь!
-- Толкните... Вон деревня рядом...

-- Слезай, девчата! Подтолкнем
Наш "экипаж" до той деревни,
Там что-нибудь решим... Найдем
Запчасть... Ну, начали без прений!

...Была картина "на убой"
(Похоже, "экипаж" отбегал):
Еврейки шумною толпой
Толкали ... в спину "студебеккер"...












Вот, значит, служба началась,
Как должно, вовсе не с парада...
Кофтенки -- в клочья... Сверху грязь
С мазутом пополам ...
                -- В порядок

Здесь привести себя -- и ждать!
Терпенье, стойкость -- вы солдаты...
Пойду чего-нибудь решать...
Нормальным трехэтажным матом

Майор исправно разбавлял
Свои короткие приказы...
Предположительно, решал
Мат всей войны проблемы... Сразу

Нашлось какое-то жилье,
Шофер попутный обязался
Запчасть им выслать... Е-мое...
Вот так для Шевы начинался

Освободительный поход...
-- Оно, пожалуй, и неплохо:
Покуда ждем -- война пройдет... --
Сказал, похоже, без подвоха

Их старший...
                -- Пользуйтесь деньком,
Знакомьтесь лучше, притирайтесь,
Дружить учитесь... Все путем...
Нас скоро выручат, не майтесь!

В селе с названьем "Пирогов"
Их задержала та поломка.
Великого хирурга кров
Увидеть довелось... Негромко













Судьба дала намеком знать,
Что, видно, им придется тоже
При медицине состоять,
А Пирогов, знать, им поможет...

Дня через три пришла запчасть.
Водитель занялся ремонтом.
Мат командирский выручать
Машину помогал... И с понтом

"Водитель адский" доложил,
Что ехать подано.  Помчали
На запад дальше... Покружил
Их "студебеккер" по Печали...

Полусожженную страну,
Так назвала беззвучно Шева...
Она увидела войну
В ее следах ужасных... Слева

И справа пообочь шоссе --
Неисчислимо -- пепелища...
Разбитые машины... Все
Люди, что встречались, нищих

Напоминали... Горечь жгла
За золотую Украину...
Теперь машина ходко шла
Без скрипа шестерен. Бензину

Шофер ей дважды подливал --
И продвигалась без заминки
Команда "Ух"... Мечтой -- привал
Был... Чтобы как-нибудь хоть  спинке

Опору дать... Хоть лечь, хоть сесть
К стене -- и кратким сном забыться,
А коль вода, по счастью, есть,
Так хорошо бы и умыться --












О баньке --  хоть и не мечтай...
Плакат "Тернопольская область"
Мелькнул в сторонке...
                -- Ну, слетай,
С машины, войско! Слушай новость:

Приехали!
            Сейчас сперва
За амуницией -- и в баню...
Хоть в этом повезло... Едва
Помылись, к обмундированью

Себя со смехом подгонять
Взялись, что впервости непросто?
Им показалось: подбирать
Юбчонки из хэбэ по росту,

Ботинки, споро подшивать
Воротнички на гимнастерки.
Чулки велели заменять
Кальсонами... Как от касторки,

Кривились с этой моды... Ну,
А что поделаешь? Чулочки,
Поди, не шили всю войну --
И вот теперь дошли до точки...

Потом явился командир --
Немолодой "поручик" Смолин,
Знать, запасник...
                -- Особый мир --
Наш медсанбат, -- вещал он.
                -- Болен

Иль ранен тяжело боец, --
У нас он должен быть, как дома,
Что значит: врач ему -- отец,
А вы -- сестрички... Ваша доля











Военная -- не так легка...
Здесь раненым -- отдохновенье,
А вам -- работа... Привыкать
К труду нелегкому с терпеньем

Вам нужно с первого же дня.
Большой нет сложности в работе:
Носить тяжелое, менять
Белье в палатах... Но заботе

О раненых вам посвящать --
Ведь у войны нет перерывов --
Придется дни и ночи... Спать
Где, показали?... Все... Мой вывод:

Послужим, справимся... Народ,
Как понимаю, вы с природным
Талантом к медицине. Влет
Поймете службу. Благородным

Мы делом взяты, хоть оно
Порой бывает трудным, грязным,
Но и волнующим. Дано
Людей спасать нам... В этом -- праздник!

Здесь Первый Украинский... Да,
Хоть и не в первом эшелоне,
Мы тоже на войне... Всегда
Об этом помните... Законы

Войны суровы. Есть Устав --
Всей нашей жизни руководство.
Есть доктора и комсостав...
А в ваших душах -- благородство,

Ответственность, патриотизм...
Они помогут бремя долга
Вам пронести достойно... Жизнь --
Вся впереди. Теперь недолго











Осталось до конца войны...
Победа -- вашими руками
Твориться будет для страны,
Что не забудет вас веками...

Маленько в пафос впал старлей,
Но не кривил душой... И веря,
Хотели девушки скорей
К работе приступить, чтоб зверя

Фашистского и их труды
Прикончить помогли б поране...
...Над их судьбою две звезды
Горят в немеркнущем сиянье:

Шестиконечная -- обид,
Еврейской боли, Холокоста...
И красная звезда горит,
Солдатская... Пусть в небе звезды

Вечерние им дарят мир,
Молитвам их внимает Сущий...
К рассказу возвратимся мы
Позднее чуть, в главе грядущей....