Семья. 27. Глава 21. Мужество

Глава двадцать первая. Мужество

...Я помню золотистый пляж,
И оживленный город -- Варну,
И ласточек ажиотаж...
Я вспоминаю благодарно

И звезды в черной глубине,
И волн ласкающих объятья,
И нестинариев, в огне
Плясавших беззаботно... Вспять я

И рад бы повернуть часы
Вернуть и время то и место...
Увы! Опять "цветут овсы"...
До Варны мне -- как до небес. Там

Я двадцать лет тому назад
Прибрежной негой наслаждался...
А мой отец -- все шестьдесят --
За Варну с недругом сражался.

Возможно, что на тот песок,
Где я валялся в сонной лени,
Он вдруг упал и встать не мог:
Подсечкой жесткой под колени

Огонь его ударил. Он
Увы, не нестинарий. Болью
Невыносимой ослеплен.
Ах, если б это было ролью,

Всего лишь, в фильме про войну,
Мог режиссер кричать "Не верю!"...
Из рваной вены гнал волну
Насос грудной. Спешили вену













Ремнем перетянуть бойцы...
-- Эй, где носилки? Санитары!
Берите... Коль отдаст концы,
Стреляйтесь сами!
                Тары-бары

Кончайте, В госпиталь его
Без промедленья!
                ...Бой за Варну,
Жестокий продолжался. Вон
Фашистов выметали. Парню

Не повезло -- иль повезло:
Здесь разночтения возможны.
Кто невредим остался -- злом
Сочтет такую рану. Можно

Ее удачей счесть большой
В сравненьи с теми, кто расстался
В бою с бессмертною душой...
Он пуле разрывной попался,

Осколку мины ль -- все равно --
Итог: он в полевом санбате.
Кому что в битве суждено,
А это вот досталось бате...

Сумели кое-как врачи
Остановить кровотеченье,
Сложить костей осколки... Чти
Военных медиков уменье.

Сегодня, может, с той бедой
Хирурги справились бы легче...
Хотя... Чеченскою войной
Парней калечит и калечит...














...Идет сорок четвертый год...
Сентябрьский дурман лаванды...
Народ болгарский восстает,
Фашистов изгоняя, банды

Фашистской швали из страны
Огнем, как плесень, вычищая.
Минуты мирной тишины,
Свободы -- счастьем ощущая.

...Из полевого -- в лазарет
Доставлен городской военный.
И для него сражений нет,
Вот разве только с болью. Стены

Палаты, потолок, окно --
Его три степени свободы,
А что с ногой -- неясно, но
Понятно -- не фонтан... Исходы

Подобных ран -- не предсказать.
Надежда: молодое тело
Само способно заживлять
Ранения. Не без предела

Конечно... Может, повезет?
Он встанет на ноги, как прежде,
Пройдет по улице, пройдет
По лестнице -- поверь надежде --

Как говорится, на своих
Двоих -- простое счастье
Осознаем, когда под дых
Судьба дает -- и рвет на части

Мечты и планы... Впрочем он
Еще надеется на чудо...
-- Матрос, к тебе пришли...
                Не сон?
Кто знает обо мне, откуда?










Высокий смуглый господин,
С супругой, девушка меж ними...
-- Семьей решили: посетим
Освободителя. Поднимем,

Поставим на ноги. Врачей --
Понадобится -- всей Европы
Мы привлечем...
                Отца речей
Матрос уже не слышал. Стропы

Невидимые натянул
Меж ним и девушкой амурчик...
Глаза бездонные... Вздохнул --
И боль забыта... Как огурчик!

Вот только встать ему нельзя...
Папаша говорит по-русски:
Мол, жизнь прошла еще не вся,
Он лишь в начале, чтоб получше

Она сложилась и прошла,
Совет -- в Болгарии остаться.
Здесь море, солнце и тепла
Сердечного -- на всех. Бояться

Не нужно, что чужой язык --
Он с русским схож, его осилит
По молодости парень вмиг.
Чтоб не скучалось по России,

По-русски может говорить
Хотя бы с ним, других немало...
-- Найдется и на ком женить,
Хоть на Ларисе... Запылала

Щека у девушки огнем,
Но взгляд не отвела от парня...
-- Работу здесь тебе найдем,
Построим дом -- и город Варна --










Однажды вы сроднитесь с ним...
-- Мне б поучиться надо где-то...
-- Конечно. Надо молодым
Учиться. Университета

Любой -- на выбор -- факультет
Тебя возьмет -- ведь я же ректор...
-- Как в сказке... Может это бред?
-- Не бред, боец... Да, в жизни редко,

Но происходят чудеса:
Ты -- копия -- наш сын погибший,
Ларисы брат. Во все глаза,
Ты видишь, смотрит...
                Вдруг охрипший,

Болгарин жалко заморгал --
И горестно навзрыд заплакал...
Матрос несчастно простонал --
И у него из глаз закапал

Противный неуместный дождь...
Вдруг осознались все потери...
Жена болгарина и дочь --
В слезах...
             Тут отворились двери --

В палату не вошел -- вбежал
Дежурный подполковник-доктор.
 -- Эй, что за слезопад? -- вскричал.
-- Вредитель несомненный тот, кто

Нарушил раненых покой...
Я прекращаю посещенье!
-- Простите, доктор, дорогой,
Так получилось, Совпаденье...














А можно, мы еще придем?
-- Что ж с вами делать, приходите,
Но только с радостью, при том,
Что радость -- и сама -- целитель...

Душа матроса ожила,
Мечтой затеплилась туманной...
Лариса через день пришла
Опять. Одна, без папы с мамой.

Она по русски -- ни гу-гу,
Он по болгарски ни бельмеса...
Казалось, что с девичьих губ
Цветы слетали...
                -- А, невеста!... --

Знакомый доктор забегал
В палату будто ненароком.
На парня с девушкой взирал
Сердитым командирским оком.

Но им-то что до всех врачей,
До командиров, до Вселенной...
Безмолвный разговор очей,
Возвышенный и откровенный.

Он выражал согласье душ...
И мир сверкал в алмазных росах...
Но словно бы холодный душ
Обрушил доктор на матроса:

-- Забыл в какой стране живешь?
Нельзя тебе дружить с ней, парень.
Войну прошел, а ни за грош
В дни мира сгинешь. Враг коварен...















Он заклеймит тебя: шпион!
-- Болгарский, что ль?
                -- Да хоть турецкий --
И поминай как звали...
                Сон
Счастливый таял... Он советской

Действительности знал черты:
Ведь полстраны -- "враги народа"...
Врач продолжал:
                -- Бессилен ты
Перед системой зверской. Года

Не проживешь. Ведь ты -- еврей...
-- А вы?
         -- И я... Пример фашистов
Для них заманчив. Поскорей
Решат нас извести. Неистов

В своей жестокости тиран...
-- Вы так со мною откровеннны...
-- Спасти тебя хочу, чурбан!
Хотя ты прав. Здесь даже стены

Ушами СМЕРШ'a каждый звук
Улавливают, недовольных
Хватают беспощадно... Друг,
Я знаю, расставаться -- больно.

Но ты подумай и о ней,
О девушке... Ее ведь тоже
Не пожалеют... Ей больней
Придется в лагере. Итожа

Все сказанное: есть приказ --
Тебя к отправке приготовить
В Союз сегодня...
                -- Вот те раз!
Хоть попрощаться бы!
                -- Напомнить










О СМЕРШ'e?
                -- Ясно...
                Вот и все.
Судьбы колеса повернули
Обратно.
           Ночью пересек
Границу поезд при Вадуле...

Вокзал... Красивы, как дворцы
Все европейские вокзалы...
-- Приплыли. Город Черновцы...
Надолго ль с ним судьба связала?

Опять палата и врачи,
Вновь перевязки, процедуры...
-- Ну, что там доктор?
                -- Помолчи,
Дай поразмыслить... --
                Бросил хмуро

Суровый здешний эскулап...
-- Не вижу выхода иного --
Лишь ампутация...
                -- Куда б
Еще мне обратиться? Ногу

Спасти хотелось б...
                -- Эх, матрос,
Пораньше бы на месяц -- что-то
И можно б, а сейчас -- некроз
Взялся за черную работу.

Кость отмирает, говоря
По русски -- и боюсь гангрены...
-- Что ж, режьте, если так... Моря
Мне отрезаете... Лишь стены














Останутся...
               ...И потолок,
Окно в палате... Боль по новой...
-- Все хорошо прошло, сынок,
Теперь поправишься... Суровый,

Видавший, может, сотни тел,
Войной разорванных в отрепья,
С  большим сочувствием смотрел
На раненого парня... Третья

Та рана знаковой чертой
В судьбе сказалась -- видно, карма
За прогрешенья предков... Той
Раной жизнь сместилась... Варна

Осталась где-то, как мираж,
Как сказка из не нашей жизни.
Забудем, ладно... Ведь пора ж
К любимой привыкать Отчизне

Теперь -- по взрослому. Учтя
Свою печальную особость
И с нею свыкнувшись. Хотя
Еще открыта рана... Совесть

Однако ж, не дает забыть
О тех, кто отдал жизнь за то, чтоб
Он мог, хоть и с увечьем, жить.
И, как ни трудно, горько, тошно,

А встанем -- и начнем ходить.
Сперва на костылях привыкнем
Потом протез освоим... Жить!
Господь поможет, люди... Мы к ним















Претензий не таим, обид...
Не проживешь судьбу чужую,
А со своей смирись... Хранит
Всевышний... И соображу я:

(Раздумья не равняй тоске,
И будь открыт для озарений)
Чем мне занять себя и с кем
Пройти мой путь без ухищрений.

Еще мне в жизни повезет,
И счастье я не раз окликну...
Тем часом сорок пятый год
Вошел застенчиво в калитку.

Он все еще в огне боев,
Он все еще горячей кровью
Бойцов наполнен до краев,
Но в то же время мирной новью

Родные дышат города...
Война покинула пределы
Великой Родины... Орда
Фашистой мрази вспять летела,

Могучим вихрем взметена...
Весь госпиталь надеждой полон,
Что очень скоро та война
Совсем угаснет... Черный ворон

Над каждою в стране семьей
Не станет виться с мрачной вестью..
И не пылать душе самой
Слепящей ненавистью-местью,

А воссиять в любви, добре
Воспрянуть красотой весенней...
...Гляди-ка... Нынче во дворе
Расцвел чудесно куст сирени!











Он всю округу напитал
Благоуханным наслажденьем...
А репродуктор -- Левитан
Своим взрывает сообщеньем.

Едва звенящий, как струна,
Тот бас, наполненный сияньем,
Зарокотал -- и вся страна
Воспряла общим ликованьем.

Да что -- страна? Весь мир тем днем
Захлестнут счастьем небывалым.
Победа!!! Город за окном
Пел и смеялся. Старый с малым

Не мыслил в четырех стенах
В тот час восторга оставаться.
Пьянила радость и в сердцах
Цвела любовь...
                -- Пора надраться, --

Один из раненых сказал.
-- А ну-ка, у кого "штамповки", -
Бросай сюда! -- И набросал
Часов трофейных упаковки.

И каждый внес достойный пай,
И медсестричку с той валютой
Послали в лавку...
                -- Наливай!
-- Пьем за Победу!
                Той минутой

Как будто каждый оправдал
Свои раненья и увечья.
И алкоголь бойцов не брал.
А третий тост -- без слов...
                О вечном













Упокоении друзей,
С которыми огонь и воду
Прошли и у которых злей
Судьба... Хорошую погоду

Тот май Победе подарил.
И кто-то запускал ракеты,
А кто-то в облака палил
Из ППШ. Но звуки эти

Ни в ком не вызывали страх,
А порождали ликованье
В уставших от войны сердцах.
Всю ночь народные гулянья

Не прекращались в Черновцах...
Мечталось раненым: дотерпим,
Потом -- пусть в шрамах и рубцах --
Едва поднимемся, окрепнем --

И заживем! И в их мечтах
Жизнь мирная казалась раем...
Оно-то так -- да и не так...
Хотя от пуль не умираем,

Но для того, чтоб просто жить
С людьми и совестью в согласье,
Не раз геройство проявить
Потребуется в одночасье.

... Он вышел в город в первый раз.
Весенний день сверкал. Трамваи
Звенели... Радовали глаз
Цветы на клумбах. Торговали

В лавчонках частных и съестным
И чем угодно... Душу грели
Приветливые лица. С ним
Здоровались... Кругом евреи...










Он -- то в троллейбус, то в трамвай...
И в их окне, в квадратной раме
Себя красивый город-рай
Показывал, как на экране.

Покостылял на рынок. Щедр
Он был садов и нив плодами,
Видать, земных не портя недр,
С землей дружили и трудами

Насущный добывали хлеб...
Он, слыша за спиной: "Сарака...",
"Ругательство", -- подумал... -- "Где б,
Деньжонок взять?..." И словно знаку

Невидимому подчинясь,
Ему торговки торопливо
Дают съестное... Не чинясь,
Берет...
             -- Спасибо! А могли б вы

Сказать: "Сарака" --  как понять?
-- По местному то есть -- бедняга...
И боль вернулась... Будем знать:
Чтоб просто жить -- нужна отвага...

Отец мой рано стал седым
Взяв мужество судьбы основой...
Перетолкуем, посидим
В раздумье пред главою новой...