У реки

Это было в то время, когда я жила у реки.
Никому никогда не врала и писала стихи.
Я встречала рассветы на коньках своих крыш,
Принимала советы, как иметь свой барыш.
Это было, когда я жила у реки.

Каждый путник с дороги имел в моём доме приют.
И остаться никто не хотел, если ноги идут.
А он жил недалече – шагов двадцать пять,
И всё время ходил драчунов разнимать.
Каждый путник имел в моём доме приют.

Он спросил как-то вечером вскользь: «Что, хозяйка, одна?
Что ни с кем у тебя не срослось, не виновна ль сама?»
Я сказала ему: «Ты постой, молодой,
Я тебя не люблю, но я буду с тобой,
Если ты не боишься быть с той, кто не любит тебя».

И с тех пор мы вдвоём принимали гостей,
Но лишь тех, кто монетой платили за стол и постель.
Только я позабыла, как рассветы встречать,
На вопросы о снах продолжала молчать.
И с тех пор мы вдвоём принимали гостей.

Как-то лодка с товаром плыла мимо наших окон.
Рулевой правил к берегу, крикнул: «Возьми на прокорм!
Все товары – для сердца, от грусти и бед,
Утешенье в любви отдам за обед».
Как-то лодка плыла мимо наших окон.

Я сказала: «Купец, я возьму твои снадобья все,
Ты не слушай того, кто твердит, что лишь деньги в цене.
Хоть постель не пуста, но на сердце мертво.
Если стынет душа, не поможет нутро».
Я сказала: «Возьму твои снадобья все!»

И он жил в нашем доме как родич весь день и всю ночь.
На закате сказал: «Я могу в твоём горе помочь.
Участь можно сменить, только воля б была,
Просто надо любить до живого крыла».
И он был в этом доме весь день и всю ночь.

И когда рулевой посадил меня в лодку свою,
Я жалеть о былом перестала, на чём и стою.
И встречаю рассветы, пляшу по стеклу,
И слова, что не спеты, кладу в белизну,
И свободе учу всех, кто встал на краю.