Черемша

Чернокнижник в чертогах Чинары,
Не чересчурливо ли чревоугодничаешь ты, червоточиною?
Сквозь трёхстворчатые ланита ручной выхухоли на коленях Тамары
Наблюдаю внимательно я за тобою воочию.

Бирюза – бирюзой, но зачем вынимать из карманов кастеты?
Все известны, расписаны, выучены наизусть в банде роли.
Я имбирно-берёзовою слюдой распакую мне присланные кастаньеты.
И, слюной исходя, из вольеры животные будут завидовать бандероли.

Из вольеры животные будут кидаться в меня кожурою банановою
И обглоданными костями, по-видимому, куриными.
Я ж в ответ лишь наполню тарелку икрой баклажановою
И взгляну лупоглазо на них бледно-аквамариновыми.

Черемшою наполню, чавычей, чумой, чесучою,
Шевиотом, шафраном, шампанским, суданской паршой
Королевский бокал,
Кромкой твёрдо упёршийся в основание неба.

Скрыв свой фаллос восставший за алой парчою,
Гикну зычно в прокуренном сумраке: «Кто здесь старшой?»
И, отставив в дымящихся трубках хрустальный кристалл,
Василиски укажут кургузыми пальцами в тёмное кресло Эреба.