Философский подтекст в жизни Мартина К

Мартин Кранкл сидел на Карловой площади и пытался накормить местную орнитофауну пятью хлебами, но сеял лишь раздор и склоки за куски пищи между голодными птицами. Тогда пан Кранкл купил ещё семь батонов, и птицы начали питаться как-то более организованно. Тут мимо прошла лошадь и наложила огромную кучу дерьма, и все эти голуби и воробьи моментально улетели от М. Кранкла и принялись его жрать.

Пан Кранкл долго искал философский подтекст этой истории, доедая купленный хлеб, однако тот упорно не обнаруживался. Он хотел, было, покончить с собой, да по обыкновению своему смалодушничал, и решил крепко выпить. Четыре батона, оставленные ему пернатыми тварями, пробудили в нём немалую жажду, и Мартин, как обычно, направился на улицу Кременкова, в заведение, куда он ходил уже более 500 лет, с того самого момента, как это заведение обнаружили в городе. В тот год Колумб открыл Америку, а в Праге открыли “U Fleku”. Надо ли говорить, что первое событие прошло для Мартина незамеченным (к тому же о существовании этой части света уже несколько десятков тысяч лет подозревали многочисленные племена монголоидов), а второе – затмило собой почти все остальные.

САМЫЕ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЕ СОБЫТИЯ В ИСТОРИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, ПО МНЕНИЮ М. КРАНКЛА:

…4 – Открытие пивной “U Fleku” (1492 г.).
…6 – Первое появление в ней М. Кранкла (?).
…7 – Золотые медали сборной Чехословакии по футболу на чемпионате Европы (1976 г.).
…9 – Поражение Германии во Второй Мировой войне (1945 г.).
…11 – Золотые медали чешской хоккейной сборной на олимпиаде в Нагано (1998 г.).
…30 – Предположение Дж. Бруно о множественности обитаемых миров (вторая половина 16 века).
…85 – Первый полёт русских собак на околоземную орбиту (1959 г.).
…1246 – Исследовательские экспедиции Х. Колумба (1492 – 1504 г.г.).

Произвести точную датировку шестого пункта «самых замечательных событий» не представлялось возможным, потому как дедушка Мартина приволок его к «Флекам», когда тот не мог толком ходить, членораздельно говорить и нормально пить из кружки. В общем, несмотря на свой юный возраст (один год и несколько месяцев), он уже обладал всеми необходимыми качествами завсегдатая пивных.
В памяти Мартина достаточно чётко отложились только последние 30 лет посещений этого места, остальные 480, очевидно, происходили в его прошлых жизнях. Он как-то вычитал в одной брошюре, посвящённой методикам лечения сексуальных расстройств, о переселении душ; о том, что все люди когда-то могли быть животными, грибами, цианобактериями, женщинами или растениями, да ещё и произрастать на другом конце земной оси. Только вот он точно знал, что, по крайней мере, последние 510 лет безвылазно существовал в Праге в виде М. Кранкла, и не представлял себе иного.

Подгоняемый мыслью, что «из всех своих прошлых жизней и эманаций он не помнит ни одной, и так же легко забудет эту», Мартин довольно быстро добрался до пункта назначения. Как всегда в последние годы большинство мест в пивной оккупировали немцы, которые громко лаяли на своём собачьем языке, и так же по-собачьи лакали волшебный, восхитительный, неопровержимо-прекрасный «Флековский лежак». Он уже почти свыкся с их присутствием, однако эта история с голубями выбила его из колеи, и Мартин, остановившись на трёх кружках, пошёл домой.

Первое, что бросилось ему в глаза, когда после долгой возни с ключами он, наконец, вошёл в квартиру, - это мужчина в трусах, выпрыгивающий из окна. Какая глупая смерть, подумал Мартин и представил, как нелепо выглядит сейчас этот мужчина там внизу, наверняка уже окружённый толпой зевак.
 
САМАЯ ГЕНИАЛЬНАЯ СМЕРТЬ, С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ М. КРАНКЛА:

Один греческий философ, уже и не вспомнить, как его звали, однажды решил, что выполнил своё предназначение, перестал дышать и тихо отошёл в Элизиум. Просто перестал дышать! Мне бы так, позавидовал Мартин. Но нет, ему было далеко даже до Фалеса. Он точно бы упал куда надо, но остался бы жив, дабы ползать со сломанным позвоночником по дну колодца и глядеть на звёзды. И потом, если его бы и вытащили оттуда добрые люди, он не смог бы упасть даже с кровати.

Размышления пана Кранкла прервались появлением из туалетной комнаты женщины в халате. Это была его жена.
-      Бачок в унитазе опять протекает! – обречённо произнесла жена. – А почему ты сегодня так рано? Что-нибудь случилось?
- Да нет. Это всё из-за голубей…
- Из-за голубей? Как странно…
-   И кому только в голову пришло избрать этих тупых созданий символами мира?
- Должно быть Пабло Пикассо.
- Я не сомневался. А дети дома?
- Нет ещё. У них занятия с репетитором. Да что же ты стоишь, раздевайся. Сними хотя бы ботинки.
Вечно у них были дополнительные занятия. Их постоянно к чему-то готовили и учили преодолевать препятствия, которые сами же им расставляли. И никто не заботился о развитии у детей философского типа мышления, морального стоицизма и здорового скептицизма, - словом, тех вещей, благодаря которым человек хоть как-то способен противостоять внешним воздействиям. Буквально в прошлое воскресенье Мартин вознамерился научить всему этому своего старшего сына, а заодно и вспомнить роль хорошего семьянина. Однако сын отказался идти с ним на футбол, заявив, что у него английский. Этот идиотский международный язык! В воскресенье! Ещё можно было бы понять, если бы он просто уехал с друзьями загород…
В дверь позвонили.
- Наверно, это они.
- Я открою, – сказал Мартин.
Перед ним стоял мужчина в трусах, который выпрыгивал из окна.
- Прошу прощения за неудобства, - виновато замялся мужчина. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.
- Вы, по всей видимости, забыли кое-что из своих вещей? – забеспокоилась жена Мартина из-за его спины. Вот ваши брюки, рубашка – позволь, дорогой – куртка.
- Большое спасибо, пани.
- Не забудьте обуться, - напомнил Мартин.
- Да, да. Благодарю вас. До свидания.
Мужчина поспешно взял одежду и выбежал на лестничную площадку. Наверняка это был очередной сантехник или телевизионный мастер. Мартина уже давно раздражала их забывчивость и некомпетентность. А у этого, ко всему прочему, даже инструментов не было. Неудивительно, что после их визитов по телевизору постоянно показывали чёрно-белые немые фильмы, а бачки в унитазе постоянно протекали.
- Мартин, знаю, ты будешь недоволен.
- Ну что ещё?
- Тётка жены моего брата приглашает нас к себе в Пршибрам.
- А что нам делать в Пршибраме?
- Будет свадьба её внучки.
- Чёрт это обязательно откуда у тебя столько родственников зачем мне ехать я их ни разу не видел причём здесь мы?!!
- Ты же знаешь моего брата… все эти семейные торжества, он очень серьёзно к ним относится. Пожалуйста, милый, ради него…

Перед самым отправлением поезда Мартин Кранкл, человек, обладающий здоровым скептицизмом и некоторой симпатией к школе киников, вышел купить газету, так что в Пршибрам жена и дети уехали без него. Философский подтекст на сей раз был столь очевиден, что у Мартина, как у мыслителя, склонного во многом соглашаться с Эпикуром, появилось невыносимое по своей лёгкости желание это отметить.
Направляясь знакомым маршрутом на улицу Кременкова, Мартин заметил в толпе мужчину в трусах. Сегодня на нём почему-то был костюм, но всё равно он не выглядел человеком, чувствующим себя в своей тарелке. Рядом с ним вертелся мальчишка лет 10, вполне могущий быть его сыном. Проходя мимо пивных, мужчина в трусах непреодолимо склонялся войти внутрь, однако паренёк упрямо тащил его дальше. Тогда мужчина достал бумажник, отсчитал мальчишке несколько купюр и тот быстро убежал за угол. Выполнив отцовский долг, довольный глава семьи зашёл в близлежащий бар, и Мартин последовал за ним.

Для начала пан Кранкл (известный натурфилософ) заказал себе две кружки пива – тёмного и светлого, - в которых воплощался весь концептуально-космологический антагонизм элементов Метагалактики; корпускулярно-волновой дуализм и диалектический материализм, противоборство «Инь» и «Янь», добра и зла, «да» и «нет»… - вот что символизировали эти сосуды.

УПОТРЕБЛЕНИЕ ПИВА ПО М. КРАНКЛУ:

1. Выпить полкружки тёмного.
2. Выпить полкружки светлого.
3. Тёмное перелить в светлое.
4. Предаться рассуждениям о бренности сущего и выпить полученную смесь.
5. Повторить ещё несколько раз, до достижения состояния атараксии и автаркии.

В промежутках между сакральными актами перемешивания и поглощения метафизических элементов Вселенной Мартин изредка поглядывал на мужчину в трусах, который сидел за два столика от него. По всему его виду можно было заключить, что тот чувствовал себя всё лучше и лучше. Мартин же, напротив, никак не мог добиться необходимой атараксии, поэтому решил задействовать дополнительные резервы и заказал сливовицу. В ожидании неминуемого подъёма душевных сил он развернул купленную на вокзале газету и натолкнулся на строчки такого содержания: «… не стоит забывать, что Прага – это, без преувеличения, музей под открытым небом, и птичьи экскременты вредят, прежде всего, памятникам архитектуры». Далее автор статьи развивал мысль о том, что людям следует перестать подкармливать птиц и относится к ним с сочувствием, и тогда они улетят в другие европейские города, загадят их, а в чистую и сияющую Прагу станут приезжать ещё больше туристов, отчего городской бюджет и экономика страны в целом только выиграют.
Здравая идея, подумалось Мартину, и он пристыжено вспомнил, как невольно способствовал загрязнению родного города, когда пытался накормить пятью хлебами этих глупых пернатых.
Допив остатки миросущности, и засунув в карман газету, Мартин, под действием иррациональных психических сил, пересел за столик к мужчине в трусах. Надо было как-то начать беседу, ибо спустя 5 минут молчаливого созерцания стен, окон и стульев бара, мужчина опять почувствовал себя не в своей тарелке.
- Позвольте представиться: Мартин Кранкл, знаменитый естествоиспытатель.
- Никогда о таком не слышал.
- Так, так… ну, а что вы можете мне сказать об античной философии?
- Ничего.
Беседа явно никак не могла начаться. Мартин никогда не любил разговаривать с незнакомыми людьми.
- Вы что, нарочно? Хотите меня этим задеть? – хладнокровно спросил Мартин.
- Нисколько.
- А вы то кто?
- Я таксист.
- А я думал – слесарь.
- С чего бы это? Мы с вами уже где-то встречались?
- Не думаю, - соврал Мартин. – Зачем это мне нужно было с вами где-то встречаться? С какой стати?
В последующую симфонию тишины мужчина в трусах самозабвенно гипнотизировал какую-то точку на стене, с видом человека, сосредоточенно перемножающего в уме трёхзначные числа, а его собеседник выбирал дальнейшую стратегию ведения диспута. Он долго не мог решиться, опутать ли противника сетью силлогизмов, завлечь ли того в ловушку из запрещённых софизмов и апорий или же воспользоваться старой доброй майевтикой.
- А на футбол ходите? – Внезапно поинтересовался Мартин после двадцатиминутной паузы, отчего мужчина вздрогнул и перестал смотреть на стену.
- Нет, смотрю по телевизору.
- И за кого болеете?
- За «Спарту», - безразлично ответил мужчина.
- Вот! А я – за «Славию», - возликовал Мартин, обнаружив прекрасную тему для разговора. – И что теперь?
- Не знаю.
- Может, вы мне сейчас скажете, что «Спарта» – чемпион?!
- Ну, судя по результатам последнего сезона, исходя лишь из итоговой турнирной таблицы…
- Что?! Мне плевать! Вы хам, и дурно воспитаны. И почему вы ходите в трусах?
- Вы пьяны.
- А вы свинья. Может, ты ещё думаешь, что Франц Кафка – великий чешский писатель? Получай!
Не дикая ярость гиппопотама с реки Луалаба, защищающего свой гарем от чужаков, и не иррациональные подсознательные страхи, - а только лишь любовь к Истине и стремление воссоздать объективную картину мира двигали М. Кранклом, когда, размахнувшись для удара, он вскочил со стула, подался вперёд, потерял равновесие и вместе со своим оппонентом оказался на полу. Нижеследующий диалог происходит именно там.

КРАНКЛ: Почему вы забыли свою одежду у меня дома?

МУЖЧИНА В ТРУСАХ: Разрешите, я вам всё объясню. Не давите на меня… вот так-то лучше. Как я уже говорил, я работаю таксистом, и в тот день я довёз вашу жену до дома и вышел помочь разгрузить покупки. В этот момент всё и произошло. Откуда ни возьмись, надо мной пролетели какие-то птицы, целая стая, скорей всего – голуби, и обделали меня с головы до ног.

КРАНКЛ: Что – куртку и брюки? И рубашку?..

МУЖЧИНА В ТРУСАХ: В том-то и дело – обделали всего. Ну, ваша жена и предложила всё как-нибудь очистить.

КРАНКЛ: Похоже на бред.

МУЖЧИНА В ТРУСАХ: Вы находите?

КРАНКЛ: Несомненно. Продолжайте. Нет, я всё понял. Но зачем вы прыгали из окна? Вы могли разбиться.

МУЖЧИНА В ТРУСАХ: Видите ли, я застеснялся.

КРАНКЛ: Тогда это многое проясняет.

БАРМЕН (проходя мимо): С вами всё в порядке? Могу ли я чем-нибудь помочь?

КРАНКЛ: Большое спасибо, нет (бармен, не дослушав, проходит дальше). Мне доставит огромное удовольствие угостить вас лучшим в мире пивом. Приглашаю к «Флекам». Полагаю, теперь мы можем встать.

МУЖЧИНА В ТРУСАХ: Да, конечно. Только там одни англичане и немцы, мне становится как-то не по себе. Кстати, меня зовут Вахоушек. Павел Вахоушек.

КРАНКЛ: Тогда набьём им морду, Вахоушек. Да, чуть не забыл… я вас обманул. Я тоже болею за «Спарту». С детства. С этой секунды между нами нет, и не может быть никаких разногласий. Идём!

Уходят. Поют:

Когда в поход мы собирались,
Слезами девки обливались.

На улице их остановил человек в мундире жандарма Австро-Венгерской империи. На нём, как и положено, внушительных размеров каска с петушиными перьями.

ЖАНДАРМ: Я сидел в том же баре и всё подслушал. Сейчас, когда идёт война, а монархии угрожают анархические вольнодумства, сепаратизм и венерические заболевания, именно такие люди, как вы, способствуют подрыву морали у здорового сегмента общества. Поэтому мой долг перед императором заключить вас в тюрьму.

ВАХОУШЕК: В тюрьму?! Так сразу, без суда и следственных экспериментов?

ЖАНДАРМ: Будь моя воля, я бы расстрелял вас на месте.

ВАХОУШЕК: Но мне утром идти на работу. Я таксист.

КРАНКЛ: А моя супруга завтра возвращается со свадьбы внучки тётки жены её брата. Как я объясню ей, почему оказался за решёткой. Она будет волноваться.

ЖАНДАРМ: Не беспокойтесь, во всём положитесь на меня. А сейчас следуйте за мной!

Жандарм, Кранкл и Вахоушек сели на трамвай и поехали в тюрьму.

КРАНКЛ: Послушайте, пан Вахоушек, когда я немного переберу с выпивкой, мне начинают мерещиться австрийские жандармы и тайные агенты.

ВАХОУШЕК: Знаете, пан Кранкл, признаюсь честно, когда я возьму совсем через край, то вижу советские танки.

ЖАНДАРМ: Молчать!!!

Немногочисленные пассажиры с недоумением посмотрели на эту троицу, и снова принялись читать газеты, смотреть в окна и спать.

КРАНКЛ (выйдя из трамвая и подходя к большому зданию): Это что – и есть тюрьма?

ВАХОУШЕК: Похоже на больницу.

ЧЕЛОВЕК НА ВХОДЕ: А, добрый вечер, пан Клима. Опять привели заключённых, в чём же они провинились? Понимаю, могу себе представить. Ну, вы проходите, не переживайте, а мы с ними разберёмся. Они ответят по всей строгости закона (человек на входе и жандарм отдают друг другу честь, жандарм уходит). Спасибо, что довезли пана Климу, мы уже забеспокоились, и хотели объявить его в розыск. Ну, всего хорошего, паны.

М. Кранкл и П. Вахоушек в нелепых позах остались стоять на месте, недоверчиво глядя перед собой.
- Мы можем идти? – спросил Мартин.
- Конечно.
- Мы свободны? И вы уверены, что не должны задержать нас? – нервно засмеялся Вахоушек.
- Абсолютно.
- Да что вам известно о свободе воли? – спокойствие человека на входе начало раздражать Мартина. – У меня, например, - бред величия, который…
- А у меня – лёгкая форма аутизма, - не дав развиться мысли Мартина, признался Вахоушек. – Я слышал, недавно изобрели новый мощный электрошок, забирайте меня и лечите, мне надоело тихо сидеть в углу! Можете сделать мне лоботомию.
- Это может решить только главный врач, я лишь исполняю его волю. Если вас ещё не поместили сюда, значит, на то есть причины. Главный врач компетентен во всём, что касается истории ваших болезней, от него ничего не укроешь. Кстати, у него тоже мания величия и лёгкая форма аутизма, а ко всему прочему – ещё и временные расслоения личности, - качества, совершенно необходимые для работы на такой должности. И не надо беспокоить его по пустякам, в случае необходимости он сам пришлёт за вами. Всего доброго.
- Но у меня склонность к суицидальному поведению! – разозлился Мартин. – Если я буду умирать, вы и пальцем не пошевельнёте? Я сейчас перестану дышать!
- Как вам не стыдно! Я вызову полицию. Что вы делаете? Прекратите, - заволновался человек на входе, видя, как М. Кранкл со слезящимися глазами и с побагровевшим лицом скорчился под дверью. И, обращаясь к Вахоушеку, призвал того что-нибудь сделать. Павел Вахоушек снова оказался в неловком положении и разглядывал свой ботинок.

Очнувшись от цветных, бестолковых сновидений, Мартин Кранкл обнаружил себя в чьей-то постели. Тактильные ощущения сообщили ему, что это его постель. Мартин разомкнул веки, и комната приняла очертания его спальни; и он увидел себя, лежащего на кровати в верхней одежде, опухшего и небритого, с помойкой, вместо желудочно-кишечного тракта. И в этом своём состоянии, ему вдруг показалось, что жизнь прекрасна, и все его безумные планы претворяться в эту самую жизнь… надо было только сходить в туалет и выпить чего-нибудь освежающего.
На пути к унитазу Мартин постепенно восстанавливал и заново монтировал в мозгу утерянные было обрывки вчерашней кинохроники. Ему вспомнилось, что, так и не сумев постичь технику добровольной остановки дыхания, он начал ломиться в психушку, требуя полной диагностики и необходимой медицинской помощи. В кармане брюк Мартин нашёл написанное от руки заключение о его прекрасном психическом здоровье. Насколько он помнил, одна сердобольная медсестра, прибежавшая на шум, выдала ему вчера эту справку, после чего он несколько успокоился. Приехавшие полицейские любезно согласились подвезти пана Кранкла и его друга до дома, когда он представился им знаменитым естествоиспытателем. Правда, Вахоушек так отчаянно порывался сесть за руль (как знаменитый таксист), что полицейские из вежливости предложили ему переночевать у них в участке. М. Кранкл заявил, что поедет с ними, но его требование вновь отклонили без тщательного рассмотрения. Он пытался втолковать, будто «самообусловленное ограничение свободы – есть высшая её форма», но его доводы никто не слушал. Такая вот диалектика…
Зайдя в туалет, и увидев неисправный бачок, Мартин проворчал: «Всё течёт. Всё изменяется…». Как всегда, он произвёл на свет нечто несуразное, смыл за собой, и со спущенными штанами начал читать вчерашнюю газету (обычно в туалете штудировался философский словарь). От подзаголовков «международного калейдоскопа» Мартин чуть было не опорожнился по второму разу, жаль было нечем.

ПЛЕМЯ КАННИБАЛОВ ИЗ ПАПУА – НОВОЙ ГВИНЕИ ОТСТАИВАЕТ В МЕЖДУНАРОДНОМ СУДЕ СВОЁ ПРАВО ПИТАТЬСЯ ЛЮДЬМИ.

ПРЕСТУПНИК –ПСИХОПАТ ЗАХВАТИЛ В КЛИВЛЕНДЕ ХОСПИС ДЛЯ НЕИЗЛЕЧИМО БОЛЬНЫХ, И ПООБЕЩАЛ УБИТЬ ВСЕХ ПАЦИЕНТОВ, В СЛУЧАЕ НЕВЫПОЛНЕНИЯ ЕГО ТРЕБОВАНИЙ.

РАЗОБЛАЧЕНА БАНДА КОПРОФИЛОВ, ОРУДОВАВШАЯ В ОБЩЕСТВЕННЫХ ТУАЛЕТАХ ЛОНДОНА.

ВЗОРВАН ПОЕЗД В ИСПАНИИ. ВСЕ ТЕРРОРИСТЫ ПОГИБЛИ. ЖЕРТВ НЕТ.

«Помни о смерти», - вслух процитировал любимый афоризм Мартин с глубокомысленным выражением бровей. Это высказывание никогда не покидало его головы, он постоянно повторял про себя «memento mori» даже в первую ночь со своей будущей женой или ожидая новых порций прохладительных напитков. Потому что у него был философский склад ума.
На следующей странице в рубрике «передовые рубежи науки» священник из Тршебича объяснял известное определение Бога, как "умопостигаемой сферы, радиус которой – нигде, а центр – повсюду". Он утверждал, что Бог сингулярен, и обитает внутри чёрных дыр (поэтому, кстати, его до сих пор и не обнаружили ни обычным, ни радиотелескопом). Структура этих удивительных образований такова, что у них не существует поверхности в общепринятом понимании, а есть лишь так называемый «горизонт событий». Объект, захваченный гравитационным полем чёрной дыры, будет неуклонно приближаться к этому горизонту, но, из-за релятивистских эффектов замедления времени и искривления пространства вблизи компактных сгустков вещества с огромными массами, приближение к центру чёрной дыры (равно – к Богу) станет бесконечно долгим. Далее автор (бывший физик-теоретик) подробно иллюстрировал идею о стремлении к Абсолюту с помощью квантовой механики, отчего у Мартина усугубились головные боли.
С точки зрения Аристиппа из Кирены (5 век до н. э.), отождествлявшего счастье с чувственными удовольствиями, М. Кранкл в данную минуту был глубоко несчастен. Нужно было как можно быстрее выбраться отсюда, короткими марш-бросками достичь ул. Кременкова и продержаться там до вечера. Сегодня его жена и дети вернутся с какого-то праздника, он очень соскучился по ним. Надо сказать Вахоушеку, чтобы встретил их на вокзале.
Беспорядочно размышляя, Мартин вывалился из квартиры, и первую остановку запланировал в маленьком магазинчике на первом этаже соседнего дома. Он старался заходить туда регулярно, потому что дочь хозяина – прелестный белокурый ангелочек лет семнадцати – часто помогала тому за прилавком, тем более – сегодня, когда опять наступило воскресенье.
- Все дни очень похожи на воскресенье, не правда ли, Милена? – М. Кранкл парадоксально любил задавать риторические вопросы вместо «здравствуйте».
- Мои дни скорее напоминают сплошные понедельники, пан Мартин. Помимо учёбы, я должна помогать отцу. Вам – как всегда?
- Нет, я хотел бы минеральной воды. Очень холодной, пожалуйста.
- Пан Мартин, у вас уставший вид. С вами всё в порядке?
- Спасибо, Милена, не стоит беспокойств. А вот у таких прекрасных девушек каждый день должен быть похож на праздник. Или молодые люди ныне не в состоянии ежедневно творить чудеса?
- Как вы? – добродушно улыбнулась девушка.
- Как я, - подыграл ей Мартин.
Всякий раз при виде Милены у Мартина возникало острое желание потерпеть кораблекрушение, и оказаться с ней вдвоём на каком-нибудь забытом картографами и мореплавателями островке в южной части Тихого океана. И сейчас желание это подсказывало ему иное развитие событий, нежели чем планировалось ранее. К тому же, статус единственного в мире человека, у которого на руках имелась справка, без лишних слов заверяющая, что он сверхнормален, позволял оправдывать все его дальнейшие поступки.
Выйдя из магазинчика, и тремя глотками употребив минеральную воду, Мартин пошёл в банк и снял со счёта деньги, которые откладывал на основание философской школы своего имени. Сначала он хотел взять два билета до Паго-Паго (о. Тутуола, Вост. Самоа), но эта восхитительная затея казалась Мартину всё более неосуществимой, чем дольше он думал о ней. В итоге, Мартин Кранкл приобрёл один билет до Рима, и его самолёт улетал через четыре часа. В конце концов, Италия – неплохая страна, там жили М. Буонарроти (121 место в списке самых замечательных людей), Д. Верди (240 место) и Р. Баджо (915), да, ко всему прочему, пиво делали из чешского хмеля. Мартин вспомнил одну превосходную тратторию неподалёку от площади Венеции, куда он частенько захаживал во время чемпионата мира по футболу в девяностом году, и где подавали отменное красное вино. Прохладное, молодое, рубинохромное…
Предвкушая новую встречу с прекрасным, краем глаза он заметил, как его сбивает машина.
- Пан Кранкл, боже мой, мне так жаль! Вы ничего себе не сломали? Я отвлёкся…
- Чёрт, Вахоушек, дай мне руку. Хорошо, что я тебя встретил. Я ведь даже не знал, где тебя искать. А что с твоим глазом, тебя избили полицейские? – спросил Мартин, вползая в такси.
- Не совсем, совсем нет… не важно. Моя супруга пришла в участок… короче, мне тоже перепало. Но о чём это я?! Давайте я отвезу вас в больницу!
- В какую ещё больницу?! Мне наверняка сразу скажут, что я здоров, как гренландский кит и не пустят на порог. Вези меня в аэропорт, не то я опоздаю на самолёт в Италию. Да, Павел, будь другом, встреть на вокзале мою жену, её поезд прибывает в 22. 10. Скажи ей, я позвоню завтра.
- Конечно, о чём речь, товарищ, - заверил Вахоушек и мечтательно добавил. – А я никогда не был в Италии. Я слышал, там очень красиво.
- Если захочешь увидеть настоящую красоту, посети мини-маркет рядом с моим домом. Такое божественное творение не встретишь ни в одном музее мира, ни в одной картинной галерее. По большому счёту, лицезря подобное создание, необходимо немедленно браться за резец и увековечивать его в мраморе, или же воспевать в стихах, масляными красками, на киноплёнке. Иногда мне даже обидно, что я не Б. Челлини, Р. Санти, Д. Алигьери, М. Антониони и т. п., а всего лишь обыкновенный мыслитель.
- Но вы – необыкновенный мыслитель! – убеждённо воскликнул Павел Вахоушек.
- Вы находите?
- Несомненно, - ответил таксист, и они оба засмеялись.

П. Вахоушек проводил М. Кранкла до регистрации, встретил его жену и детей и, уже возвращаясь домой, услышал по радио, что в небе над Австрией захвачен самолёт, выполнявший рейс Прага – Рим. Он понял, что сейчас будет охвачен смятением, и тут же остановил машину, чтобы пешеходы и водители смогли беспрепятственно добраться до своих жилищ.
Все последующие дни Павел, со всей мировой общественностью, следил за ходом действий, используя все доступные средства массовой информации.

Из газетных публикаций: ТРЕБОВАНИЯ УГОНЩИКОВ НЕ ЯСНЫ.
САМОЛЁТ СДЕЛАЛ ДОЗАПРАВКУ В СТАМБУЛЕ.
ТЕРРОРИСТЫ НЕ ВСТУПАЮТ В ПЕРЕГОВОРЫ.

Сообщение по радио: УГНАННЫЙ В ВОСКРЕСЕНЬЕ АЭРОБУС А-310, СОВЕРШИЛ ПОСАДКУ В АПИА (О. УПОЛУ, ЗАП. САМОА).

Газетные публикации: ВСЕ ПАССАЖИРЫ САМОЛЁТА БЛАГОПОЛУЧНО СОШЛИ С ТРАПА. ПОСТРАДАВШИХ НЕТ.
ЛИЧНОСТИ ПРЕСТУПНИКОВ НЕ УСТАНОВЛЕНЫ.

Радиосообщение: ЧЛЕНЫ ЭКИПАЖА И ПАССАЖИРЫ ЗАХВАЧЕННОГО АЭРОБУСА НИЧЕГО НЕ ГОВОРЯТ О ПРОИСШЕДШЕМ.

Из телеинтервью, рассказывает пассажирка рейса Прага – Рим: КОГДА ОН ВСТАЛ И СКАЗАЛ, ЧТО МЫ ЛЕТИМ, ВОТ КУДА МЫ ПРИЛЕТЕЛИ, БОЛЬШИНСТВО ИЗ НАС СОГЛАСИЛИСЬ. ТОЧНЕЕ – МЫ НЕ ВОЗРАЖАЛИ. ОТКУДА Я ЗНАЮ, КАК ЕГО ЗОВУТ?!
Говорит второй пилот: ДАЖЕ ЕСЛИ БЫ МЫ И ХОТЕЛИ, ТО НИЧЕГО НЕ СМОГЛИ БЫ СДЕЛАТЬ…
Из выступления полковника спецслужб: ЕСЛИ ОНИ ОТКАЗЫВАЮТСЯ СОТРУДНИЧАТЬ С ВЛАСТЯМИ И ВЫДАТЬ ПРЕСТУПНИКА В РУКИ ЗАКОНА, ТО ИХ ВСЕХ НАДО ЗАСАДИТЬ В КОЛОНИИ. ВСЕ 250 ЧЕЛОВЕК!!!

Газетный заголовок: БУДЕТ ЛИ ПОСТАВЛЕНА ТОЧКА В ДЕЛЕ ОБ УГОНЕ САМОЛЁТА?…
Фотография довольных людей в Пражском аэропорту. Подпись: СЧАСТЛИВОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ ЛАП СМЕРТИ.

Из телеинтервью. Загорелая стюардесса авиакомпании «Чешские авиалинии»: МЫ ПРЕКРАСНО ПРОВЕЛИ ВРЕМЯ. К ТОМУ ЖЕ, Я НИКОГДА НЕ БЫЛА В ОКЕАНИИ.
Улыбающийся пассажир с бутылкой пива: ЭТО БЫЛ НЕПЛОХОЙ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ ОПЫТ.

П. Вахоушек выключил телевизор и, поборов надвигающееся смятение, помчался на ул. Кременкова.