Петербург кадило мил

Кресты по-прежнему желтеют
Шары под ними индевеют
Просохший воздух ловят, пьют
Пониже голуби снуют

Ещё к земле, стена свечей
Течёт из глаз народных клей
Игрушки ноют по углам
Украшен горем, счастьем храм

«Бездомный» в дырах у ворот
Безумным взглядом в нас плюёт
Хиреет день, грохочет звон
В соседних избах портит сон

Кусает небо дым трубы
Чьи украшения скупы
Завод от церкви в шаге жжёт
Чернеет в луже жидкий кот

В цехах хохочет ртом металл
До цвета крови прёт оскал
Деревья жрут листвою гарь
Рабочим пиво хлещет ларь

Чрез горсть домов, дворов унылых
Течёт река – что было силы
Её гранитные брега
Смердит словесностью рука

И матом кроет, и автограф
Стирает графику фотограф
Чтоб снимок чист, насытил пузо
Открытки, скупят все… французы

А берега сшивает мост
Что пал железкой в полный рост
Там пыль, асфальт и зданий куб
Чей облик прост и краской скуп

Чуть ближе к центру веселей
Руины слаще и прямей
На шпиле ангел мёрзнет так
Что по спине от скорби лак

Наносят дети альпинистов
А невских волн удар неистов
Безбожно бредит о корму
Вот пища духу; не уму

Немного южной красоты
Добавят вязкие кусты
Я не дополз под Летний сад
Таксист опять не виноват

В своей тарелке осень снова
И счастьем в ночь блестит подкова
Снежок наращивает бег
Ремонт, дворцы связал в ковчег

Ветра угробят здешних юрт
Недорогой с душой уют
Бассейн мыслей, пропасть книг
Любой талант в дожде поник

Чарует слякоть эту догму
Каменный омут в город согнут
Живёт болеет и блестит
Сам о себе он вор – пиит

А храм фольгою, ликом, дымом
Губой ласкает верных вымя
Он бес в ребро, стоит! Ужасен!
Его тела и бог прекрасен

Кулак навис над этой пастью
И каждый миг в порыве страсти
Бьёт в медь мерзлявых горожан
Которых снова строит кран.
 

2001-11-08.