Фрисби

В крови кулаки,
          нанося удары,
Кричу у стены,
          вытираю слезы.
Порез на груди
          от струны гитары.
Один на весь дом,
          да и город тоже.


Стихия во мне,
          разрываюсь в клочья,
И память опять
          душу рвет на части,
Пытает меня,
          как огнем, той ночью,
Когда мы с тобой
          замеряли счастье.


Ты помнишь? Тогда
          было лето, август,
. . . . . . . . . . . . .
          . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . .
          . . . . . . . . . . . . .
Любил тебя я,
          словно мальчик — жадно.


Я помню тебя,
          как сейчас, до капли.
Я помню все-все:
          запах твой чудесный,
Твой взгляд — два огня
          и твой голос мягкий.
И волос люблю
          твой, прическу, честно.


Купались в воде.
          . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . .
          . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . .
          . . . . . . . . . . . . .
На миг.. Но тот миг
          стал моим кинжалом.


Открылся порез,
          превращаясь в рану,
Любовь потекла
          из него потоком.
Зажглась вся душа,
          ослепляя разум,
Но только судьба,
          как всегда, жестока.


Полжизни в огне,
          напевая хором
"Немую любовь"
          без оглядки в ноты,
Мечтал о тебе,
          но ни сном, ни взором
Не знал, и не ждал,
          и не грезил — кто ты.


Почувствовал: "Вот!
          Это ты! Бесспорно!"
. . . . . . . . . . . . .
          . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . .
          . . . . . . . . . . . . .
Уснул, а как встал —
          ужаснулся слезно.


Не стало тебя! —
          я не сразу понял,
Слова эти мозг
          не совсем усвоил.
"Не верю я, нет!
          Это сон! Я — соня.
Сейчас я проснусь,
          и ты будешь снова!.."


Но я до сих пор
          не проснулся. Вряд ли
Кого-то любить
          буду глубже, дольше.
Но помни всегда:
          встретишь вновь менЯ ты —
Тебя никому
          не отдам я больше!


Надеюсь, горю,
          но огонь не вечен,
И каждый сезон
          все прозрачней листья.
Вот только одно
          до сих пор мне лечит:
Зачем этот стих
          я назвал так — ФРИСБИ?