Страшное забвение

Чего-то там случилась и…
Сентябрь – октябрь – ноябрь. Февраль - фонари!
И что? А то! Вот то, что с неба и с земли,
Кричат снега, орут дожди.
От всех и вся бежал как блин,
Остыл икрой адреналин.
В лесу, В полях, Не знамо где,
В чужом краю, в чужой норе,
И лёд с водой – бум! Бум!   Бум! Бум!
Тик-так. Пиф-паф, тик-паф, пиф-так…

Растворилось бумажное лицо... Дождь.
Под кожей трещит холодная кость... Дождь.
Недоасфальтовую тропинку перекатывает снег.
А ещё дождь. Минус восемь, а дождь.
Не бывает, а есть.
Хочу горячее съесть.
Одежда прохладного пота на тело обвисла,
Пространство прокисло - небо провисло.
Оно хиреет, палец индевеет. Синеет. 
Дождь  … минус восемь.
Большая влажность – важно, дым – важно.
Дым – влажный, царапает лицо. Болит лицо!
Что в трещинах и думах скудных, шаги мелки, занудны.
Мороз хохочет по носу.
А ягодица ягодицу трёт в ходьбе
и это студень, ледяной кефир!
Такая ягодица не годится,
И это белое всё чаще тянет в помутненье.
Вот смерть в сомненье отрубает,
для начала, руки, ноги, ноги, руки.
Им не найти замены.
Там кровь отходит обмывать иные члены.
Найдут, уж коль!
Так ампутируют сознанье полноценной жизни.
Такой вот, дышащий в унынье -
Замёрз, конечно, под забором,
Смотрю стеклом, смотрю с укором,
На столб стоящий, вот и всё,
На нём чихает вороньё.
Вот нету сладкого вина,
Что б отступила пелена.
Зачем я шёл? Куда и как?
Когда в душе потух маяк,
И взгляд обмяк,
И морю жизни не моряк,
Об этот целлофан погод,
К чему зарезал свой полёт?
Своё – «ползу», на медный пляж,
Теперь собакам я гуляш.
Депрессией пойло в леднике,
Последний жест простил руке.
Остыл, да мысль потерял,
И совесть мигом разодрал.
Там где творец! Я во дворец.
Полез на тучу, здешних мучу
- Давай-ка крыльев штуки две,
- Ведь пухом кроют на земле.
- Уж 9 дней прошло, уж 40,
- Мне каждый миг, ребята дорог!
Но бог, вдруг, выключил себя,
В палате так очнулся я.
Колени, локти – всё в бинтах,
Висят в пространстве на бантах.
Отрезал врач всех членов спесь,
Что пулю, даже в лоб не съесть.
Не добежать в цветущий сад,
Не почесать зудящий зад.
Не полюбить, а лишь спросить -
- Оно вообще-то надо жить?
Таким, вот быть, как молоко? И надо-ль было до того?
Но не ответит здешний ад…
вокруг такие - же лежат.

2001-12-30.