Из всех искусств. Командировка

Подушка пахнет хлоркой. От него пахло так грубо, грубой кожей, как от ремня. Нравилось ей это или нет? Нет, конечно. Молодой специалист, Екатерина Александровна, Катя. Смотрит молча и внимательно, когда выпьет, смеется. Многоуважаемая Катерина, маменькина дочь, впервые уехавшая от родителей надолго, работать. Так устать от маминой мелочной опеки, а через месяц готова была пешком идти обратно! И только из упрямства жила здесь, снимала комнату, в которую никого не могла пригласить, лежала по вечерам, уставясь в стену, за стеной бушевали спиртные страсти, кошка тихо булькала у колен. И всегда бойкие девчонки в телевизоре показывали острые зубки и белые коленки. Она тоже такая.  Почему ей ничего не нужно? Мама присылала шоколад. Именно сюда именно шоколад, она ела его на завтрак с чаем, потом гладила блузку, красила глаза, уже опаздывая. Приходила в редакцию свежая, бодрая, отчаянная, а вечером - на диван лицом к стене, ни читать, ни писать. Что написать тебе, мама, ты все равно ничего не поймешь. Эта ночь, которая начинается в пять вечера, свист ветра, запах мочи в подъезде, дверь, сорванная с петель. Ярость и беспомощность. Какой-то мудак мочится под лестницей. Если он подойдет ко мне, я его убью. Даже не усомнилась, хватит ли сил. Разве об этом напишешь?



Катя вечером никак не могла уснуть, и так думала, и эдак - не могла успокоиться. Ну понятно, она едет, так надо, едет оператор Колян, как без него. Но он-то чего собрался! Нет, все понятно, и что мужик хороший, и журналист талантливый, и главный редактор. В Кате все трепыхалось от злости и дурных предчуствий. Вспомнила серые мамины глаза: "Все должны пройти этой дорогой, но как подумаю про тебя - плакать хочется!" Зачем она это сказала?
Катя услышала крики из подъезда - пьяный сосед дядя Вася бил соседку тетю Машу. Она кричала страшно: "Помогите, люди добрые!", но соседи не спешили помогать. Катя вскочила, запрыгнула в джинсы прямо в ночной рубахе и выскочила в коридор.
- Нюра Евгеньевна, нужно что-то делать!
- Да не надо ничего. Они так каждое воскресенье дубасятся. Спи иди.
Но тетя Маша кричала, и Катя приоткрыла дверь. Потому что было очень страшно ничего не делать, когда кого-то убивают. И Катя выскочила и схватила  мужика за рубаху, рванула от тети Маши и изо всех сил толкнула его, он от неожиданности не удержал равновесие и стукнулся о косяк затылком. Катя услышала страшный  глухой звук, он обмяк и стал сползать по стенке.
- Ой, что ты с ним сделала? - закричала тетя Маша, пытаясь встать с колен. Выглянула соседка Люба, она подняла рыдающую тетю Машу и повела в комнату, в дверях оглянулась и подмигнула: “Иди спи, я скорую для него вызову”. Катя пришла к себе, села на кровать, глянула - руки в крови. Сжала  кулаки, повалилась ничком, заплакала. "О-о-о, помоги мне, мама! Помоги мне, если есть кому помочь!"
За стенкой долго еще роняли стаканы, звенели посудой и двигали мебель, кажется, приезжала скорая, Катя заснула, убаюканная слезами и тарахтеньем пузатой Кузи, пристроившейся в ногах.
Утром опять на работу - дежурные сюжеты: шквальный ветер опрокинул ЛЭП и целый район остался без света, детки в школе разлили ртуть, школа эвакуирована, и так далее. Когда ночью Катю высадили у подъезда, и бибикнув на прощанье, уазик умчался в метель, она стояла, не решаясь войти, ей казалось, за дверью ее караулит дядя Вася с топором. Но прошел сосед с верхнего этажа, и она пошла вслед за ним - никого там не было, и в квартире было тихо, слышно было, как спрыгнула со стула тяжелая Кузя, чтобы поздороваться. Катя прошла, не ужиная, в свою комнату и стала собираться в командировку - завтра самолет.