Исламский холм

…посвящается военным событиям на юге России
лета и осени 1999 года.


Мы шептали по дороге, шаркали законы разметки.
Липкая краска цеплялась, знаки грозили запретом.
Асфальт хватал за икры, боялась обувь,
задрожала кобура подошвы.
Что б быть ещё опасней,
дорога становилась горной и брызгала соседним океаном.
Неистово холерно пляшет бег,
но чаще рвёт и пешим шагом - страхом…
…однажды по кишкам ползком, но всё ж вперёд, наверх,
к скале, к богам!
И кислород дерёт по гландам в этой яркой верхотуре.
Не люди, а скульптуры!
Дышал дождём рулоном скрученный туман,
воняет пропасти обман…
…да тянет на спины орлов глазеть,
но вертикаль глазастой прыти следует менять!
Тереть, молоть сушёный гравий далее и всласть,
сухую плоть ущелья вон порвать!
Колоть и изгибать! К порочной матери ветров!
Мы… шальные… окаянные…
Оставляли, масштабно дыша,
мокрые метки тотальной усталости…
И кости помирающих мужчин.

Дошли не все!

А красота от горя отвлекала счастьем.
И счастливы в пути, жилеток скромных не жалея…

А вот и сытый верой в смерть над небом реет враг.
И первый свист на пополам порезал небо.
Железо вдруг раскатом шевелилось под прицелом,
и накалялся ствол, ревел затвор.
Орали глотки, харкала густыми алыми соплями смерть.
Затем спустились,
били в бороду предателя и резали на ритуальные победы жилы.

Внизу воняла Родина пакетом министерства…
Сулила почести, покой и мировую популярность месту,
где была нога.
Конечности, конечно, многим оторвало
и вырвало глаза с такой картины.

Нас было меньше, но правая надежда убедила крах в обратном
Хрящ беспощадного бандита пал
и был раздавлен потом, сапогами

Поправив галстук, там, на дне,
зашевелилась пресса микрофоном.

Побрав урода на медаль… орехи, и осколки лжи… Куски!
Мы доложили!
Холерно победили… и на оставшихся шипах… тугих штыках!
Без следствия, суда… последнего безбожника казнили.

Но рвётся новый батальон, гармонь и батарея!

Всё новые и новые клыки в едином шалом рыке
сцепились и кипят отравой трупной грязи!

А мы всё брали грех на душу населенья
и потом длились туши
тот мелкий в пиджаке пакетик в папку нас героями влепил.

Опять министра дело на коне.
Да дело белое, священное порой, куда важнее грязных нас…

И всё ж вернёмся к скромной битве.
Ряды волков набросились в заглавном штурмовом оскале.
Железа дрожь да хруст костей молили скулы, губы показать, что гланды целы. А остальное в мясо под землёй!
И ран солдаты замечали вскользь.
Последним жалом, впившись в стены,
зубами цепи удержав

Достигли мы величья прах!
И там, как водится, напились.

1999-09-13.