Позволение остаться

Поздно… Я один… Останусь ли я здесь?
Смотрю в высь… чей-то взгляд говорит со мной….
Что со мной?… стало…

Мои глаза закрыты… ничего не хочу видеть и чувствовать… Я оглушен и нем… Выброшен в полумертвый город из-под земли… Словно крошка выкашлян, выбит ладонью вечно испаряющегося времени из сырой и теплой трахеи метро. Здесь, наверху сыро и пронизывающе холодно…Стеклянные двери тихо раскачиваются, полы мокры – бесплотные призраки прохожих толпами бродят по глянцевым вестибюлям… Может быть я один из них… полная анонимность… Может быть… Прикушенная щека наполняет рот жидким металлом… Что в моих венах?.. они стали флюоресцентной паутиной проносящихся мимо поездов и редких машин… Я брожу среди черных дыр условности и точек невозврата; среди стремительных вертикалей и индевеющих плоскостей. Здесь так много параллелей и подобий… ничто ни с чем не встречается и всегда опрокидывается за горизонт во всей красоте отчужденности от прочего. Геометрия. Жесткая и величественная. Воплощенный рацио…
Что я чувствую?
Что я хочу видеть?
Между небом и моим лицом зависли ленты опустевших, обессилевших дорог, что уже не умещаются на поверхности  и выгибаются вверх… молчаливые эстакады… Как и я, они вытеснены из родного лона в непреодолимое ино, удерживаемые в неподвижности клепочно-болтовыми расстрелами и рафинированно прочерченными опорами. Какая нечисть находит приют под этими исторгнутыми в динамическом спазме из протравленных недр нитями? Истечение в разбавленный ночной воздух… Дрожь… Светящиеся, вибрирующие эстакады ползут надо мной в бездонный темный омут, иссеченный звездными гранями… подставляя протянутым рукам свои холодные бока и полыхающие фосфором хорды… Причудливо извиваясь, они вливаются в чернильное небо, плывут, как невиданные змеи…как вырванные из механической плоти импульсивно подрагивающие сухожилия. Их серые тела расцвечены чистейшим синим неоном, таким звенящим и пронзительным… этот цвет словно генерирует холод момента… бездушного, пустотелого и бессмысленного для непосвященных… На всем лежит печать этого мертвенного огня… голубые ореолы, шлейфы и блики… шок.
Ледяное крошево…
Молчание…
Многозевные глотки дренажей забиты застывшей водой, что застряла, замерзла в стальных теснинах едва народившимися напевами,… что сталактитовыми клыками грозит покарать всякую неосторожную теплоту…. Приступ метафизического вампиризма… Не смейте чувствовать и вспоминать здесь… не смейте… Здесь тихо. Нет ни слов ни мелодий… Гранеными обломками хрустят они под ногами… тексты и мотивы рассыпавшихся песен….. Кто соберет их? Кто возьмет их в руки и растопив, соединит воедино? Суждено ли это сделать кому-либо? Смогу ли я породить живое – ведь чтобы сделать это, надо протянуть руки к мертвому…полюбить его….
Так трудно не пожертвовать себя этому… но я уже почти готов сделать это…
Погружение в себя… воспоминания кружатся и наслаиваются друг на друга.

Мои глаза закрыты… Я ничего не вижу вокруг. Я ничего не чувствую… Лишь где-то глубоко внутри сохраняется жизнь… размятый в пальцах листок дикой мяты вплетается ароматной тесьмой в когда-то длинные волосы… нежное прикосновение к щеке любимой… Осязаемая тишина наполняет мир… тихая цветущая поляна слагается в ласковую, безумно теплую ладонь Праматери… и я в ней… один на один с собой… весь в себе, как в коконе… Капля росы, одиноко дрожащая на зеленой подложке ожидает своей солнечной смерти… чтобы скорее воскреснуть где-то еще…. Как-то иначе.
Скрыться… но где? И зачем?
Убегать уже нет сил и желания… я больше не могу прятаться…
Эмоций нет – лишь всевоспринимающее ожидание…
Сопротивление бессмысленно…
Как трудно разобраться в себе… и позволить дрейфовать по течению…
Позволить себе просто смотреть… и видеть все это…

Восторженно-оцепенело-испуганный взгляд внутрь себя. Бесцельный и пристальный одновременно. Тонкими пальцами безымянного странника скользит он по иллюзорным перилам небесных лестниц. Оступается, проваливается и снова выхватывает что-то из темноты… Как много вспыхивает в скоротечном цветении единственного раскрытия век… Поймай, прочувствуй это – надежда или отчаяние полнят его, сила жизни или безразличие? Сколько отвергнуто ради этого шанса проникновения в реальность?…Гудящее, искусственное двоелуние неумолимо просачивается в расширенные зрачки и подтапливает, пропитывает сознание электролитической лаской. Тело пронизывает колкая искрящаяся ось. Такое странное чувство, почти нечеловеческое… почти… Но я любуюсь этой новизной в себе. Мне так легко … Эйфория поражения…или освобождения?

Мои глаза закрыты… но это уже не важно… ведь я и так все вижу и знаю…
Знаю, что теперь могу любить это… теперь могу…
Что это было, если не посвящение?…
Что это было, если не разрешение остаться?…