Милениум

Город улыбается неестественной импортно-фарфоровой предпраздничной улыбкой. Суррогатом волшебства на фонарях и деревьях огоньки гирлянд гонконгского производства, призванные продемонстрировать заботу о жителях города и причастность к Европе.

Наверно я не Житель и не европеец, потому что эта бесконечная череда огней не вызывает во мне никаких эмоций. Впрочем, справедливости ради, надо отметить, что картинка сама по себе вообще обычно не вызывает у меня эмоций. Я не только думаю, но и чувствую не звуками, формами или красками, а словами. А в светящейся надписи, украшающей нарядный фасад здания, слово всего одно - "год". Перед ним, правда, стоят четыре цифры, обозначающие довольно круглый порядковый номер, но и этого явно не достаточно, чтобы я что-то почувствовал.

Вообще, значимых слов не всегда на глаза и, как бы это поточнее сформулировать, - на уши, что ли, попадается достаточно, чтобы что-то почувствовать, и тогда в ход идут эмоции, рожденные словами, сказанными когда-то. Эти чувства и ощущения, подчиняясь всеобщим законам природы, перемещаются из области высокого эмоционального давления - времени, когда они были произнесены и услышаны, в область меньшего эмоционального давления, - во время, когда таких слов либо нет, либо они не могут быть восприняты из-за расстояния или состояния, разделяющего говорящего и слушающего, пишущего и читающего.

Заполняя пустоту, эти ощущения из прошлого создают в настоящем давление, или, вернее, напряжение, ничуть не слабее, чем там, откуда они появились. А от того, что пустота заполняется стремительно, и переход от "ничего" к "нечто" подчас невероятно резок, он порождает ощущение сходное с тем, что возникает, когда под самым ухом неожиданно взрывают новогоднюю петарду.

Искры сказанного когда-то рассыпаются по небу сознания, образуя замысловатые узоры, а потом падают на душу, прожигая в ней мелкие дырочки, окруженные пятнышками копоти. Причем мои собственные слова среди этого фейерверка занимают не последнее место, в отличие от времени, когда я их произнес. Потом череда вспышек и взрывов завершается, и в полной тишине и темноте наступает Миг Чистого Листа…

С Новым годом, дорогие товарищи!

С Новым годом, дамы и господа!

Уходящая в даль вереница суррогатных чудес, будучи наконец-то названной словами, проникает в мой мозг, и я понимаю, почему меня раздражают эти огни: просто в темноте невозможно было бы увидеть, что Тебя нет в радиусе действия моих слов, а значит, они совершенно напрасны.

И не ощущать безысходности этого факта может только Житель Города, восторженно озирающийся среди огней, преисполняясь чувством причастности к Европейской цивилизации.