Евангелие от мента

Оборванный, полуголодный,
С пучком колючек в голове,
С пропискою иногородней
Бродяжил нищий по Москве.

На всех других таких похожий,
В обноски ноги обмотал,
Но не цеплялся он к прохожим,
Лишь тихо что-то бормотал.

Он говорил, что день настанет -
Хоть не сегодня, не сейчас, -
Но время биться перестанет,
И что грядет расплаты час,

Что мы в грехах погрязли жутких,
И скоро будут нас судить, -
По векселям своих поступков
Нам всем придется заплатить.

А с ним толпа таких же нищих, -
Кто в чем, опорки на ногах,
Уже давно – дней пять -  без пищи.
Метет поземисто пурга…

Один из них сказал кому-то:
«Подай, неужто тебе жаль?
В моих краях большая смута,
И страшный был неурожай».

Никто их россказням не верит,
Им все закрыто на пути.
«Помилуйте, откройте двери!
Замерзли мы, мы есть хотим…»

Вот-вот пурга их коркой схватит,
Давно уж блеск в глазах пропал…
И тут же, прямо на асфальте,
Один вдруг охнул и – упал,

Глаза свои закрыл навеки.
Тут первого раздался крик:
«Творите что, о человеки?
Ведь жизни вам остался миг!»

Застыл поток на миг тревожно,
Но тут один - в пальто- сказал:
«Тут побираться, в общем, можно,
Вот проповедовать  - нельзя!»

Ментам нет дел в Москве огромной -
Как будто сверху был звонок,
И в тот же миг к толпе бездомных
Подъехал черный воронок.

Бродяг как вихрем разлетело,
Но этот, первый, не бежит,
Лишь смотрит как над хладным телом
Поземкой тихой снег кружит.

Но ведь орел всегда отыщет
Еду, над жертвою кружа…
«А ну, братва, хватайте нищих!» -
Вскричал молоденький сержант.

Бездомных мигом повязали.
Один  - усатый, как казак,
«Сержант, послушай-ка», -  сказал он, -
Всех их не всунуть в автозак.

Пусть только мертвого подымут,
Пока совсем не замело.
А так – на кой возиться с ними,
Зачем нам все-то их кубло?

Еще от них подхватим паршу,
Просрем начало дележа!..» 
Тогда, кивнув: «Который старший?» -
Вновь звонко выкрикнул сержант.

Бомжи ни слова не сказали,
Лишь хрип да кашель тут и там…
Но вот один из них глазами
Сдал проповедника ментам.

«Так это ты мутил, крамольник?!
Ну, вспоминай теперь, как жил!»
Сержант вернулся, вынул стольник
Иуде кинул: «Заслужил!»

Не посадили его даже, -
Швырнули просто в воронок…
И был им всем совсем неважен
Терновый нищего венок.