Лавровый венок

Солнце Фебом быстроногим,
Сквозь зарю, что открывалась,
Пробежало взглядом строгим
И огнем небесным стало.

Осветив поля и реки,
Пустошь брега океана,
А в лесу лучом отметил,
Дафну с чудным гибким станом.

Нимфу скрытную увидев,
Восхитился этой девой,
Та бежала словно ветер,
Лик мелькал меж веток древа.

У стихии есть проворство,
У огня язык и пламя,
Аполлоново упорство,
Знают даже в океане.

В человеческом обличье,
В небе лишь свой круг оставив,
От любви, забыв приличье,
Купидон противник правил.

Девство девы было строго,
Но его лишить не мало,
Разны мужи средь чащобы,
Стан приметив, попыталось,

Но Пенея дочь не знала,
Здесь пощады примиренья,
Целой мудрость сохраняла,
От обильных нападений.

Страсть же в солнечном обличье,
Тут за нею гнаться стала,
И желанье жаром рыщет,
Нет спасенья от нахала.

Силы деву оставляют,
Аполлона топот ближе,
Речка тут вдруг показалась,
Наклонилась дева ниже,

Закричала без притворства:
Дух реки, отец любимый,
Ты спаси мое упорство,
Измени мой лик ты зримый!

Вместо локонов вдруг листья,
Зашумели кроной тесной,
Ветви рук сомкнулись близко,
Ноги в ствол сошлись древесный,

Подбежал тут солнцеликий,
Обнял всю лучей руками…
По воде бежали блики,
Лавра древо, Солнца пламя.