пространства

Качели скрип-скрип. Значит весна. Выхожу на балкон – свежо, хорошо пальто накинул. И небо такое бывает только весной – лазурное, с легкой ироничной дымкой. Просто надоело ждать звонка. А проще – надоело ждать. Заварил чай, тонкая дымка рассекла пространство на две части: мое и ее.
…В моем все было строго расчерчено и распределено. Никаких отклонений: утренний кофе, глубокий вдох и равномерные выдохи по дороге в гараж, любимое кресло и сотни мелочей, которые дороже любимой футбольной команды, день в заботах и вечерний бокал пива с приятелями, а может горячий ужин и интересный фильм, по праздникам поездки к родственникам и выбор подарков, которые вгоняют  в расходы, летом книги и море, утренние пробежки и тонкий запах ее новых духов.
Мне нравилась моя строгая геометрия. Мои наглаженные рубашки, носки по углам, газеты на стиральной машине и кофе, сваренный согласно алгоритму: налить воды, засыпать «пудру», ждать характерного шипения, разлить по чашкам.
В моем пространстве границы пересекались согласно четкому расписанию. Меня не устраивала ее бесцеремонность и неопределенность. Она являлась под утро, целовала меня в лицо, обдавая ароматом горькой полынной настойки, раздвигала шторы и, не задавая вопросов, готовила теплые гренки, поливала цветы, читала за завтраком вслух газеты и под звуки Норы Джонс сбривала мою щетину. Она планировала всю свою жизнь, раскладывала в ящички и с таким же  упорством через час меняла все от начала и до конца. Глядя на нее, я вспоминал маленькую тайну, которая хранилась в одном из «ящичков» и была выдана под строгую клятву о ее не разглашении: в детстве она мечтала стать клоуном… разве могли возникнуть какие-то сомнения?
О ее пространстве много не скажешь….  Его просто не существовало. Размытая водная гладь. Уличный пейзаж, сквозь стекающие ливневые потоки. Она разрезала его и склеивала коллажи, ведь ей казалось, что так правильней. Ветреная и раздражительно резкая она, казалось, всему миру противостоит одна. И в то же время: глаза маленькой девочки, искренне улыбающиеся и наполняющиеся слезами, теплые и грустные, разрывающие в клочья все сомнения и недоверчиво серьезные. В ее пространстве всегда находилось место для теплых объятий и флиртующих тайн, бенгальских огней на новый год и ванильных кексов на Пасху, она ценила традиции и сама их создавала, каждый вечер, залезая на диван, прижималась ко мне и хрустела печеньем, засыпая крошками покрывало. Ее необязательность сводила меня с ума.
…Вот и сейчас. Захотелось взять черный маркер и зачеркнуть все, недрогнувшей рукой. Зачеркнуть наши несовместимости, пройтись по мокнущим улицам… и снова встретить ее.