Всецветность
накрошен мелко. Остывает. Мокнет.
Я знаю: только белый – это свет,
всё остальное – цвет. И он иссохнет,
сойдёт на нет и станет белизной,
в себя вобравшей лишнюю спектральность,
лишь светофор дорогой объездной
оставит шанс на краски. Театральность
и мягкость слоя будущей воды
безмерна. Выдающуюся круглость
я зачерпну снежком. Без пустоты
родится пустота, а в ней – безуглость.
Всецветность бесконфликтна, как пломбир,
где сливки – смерть, а формочкою – время,
и снежный ужас мне напомнит тир,
а счастья снег – развёрнутое стремя,
что ждёт меня прелюдией к седлу
стремительности шестигранных скачек,
к их чистоте, которою сотру
бессветность загрязнённую. Сто прачек
так не смогли бы отстирать бельё
дорог, особо – подфонарных пятен,
и в пригоршню подставленную льёт-
ся свет кусками – тёплыми, на вате…
2 февраля 2004 г.
Киев.
Свидетельство о публикации №104020300596