Кассандра ч. 4

Я помню, как ласково пальцы Кассандры струились,
Лаская меня в откровенном полночном экстазе,
Как губы ее в страстном ритме отчаянно бились,
Как голос ее замирал в незаконченной фразе.

Безбрежность миров исчезала в порывах желаний,
Бессонность ночей оживляла пространство надежды.
Скрывались вершины людьми не изученных знаний
Под ворохом разной, и верхней, и нижней одежды.

Волшебные ночи. Как, все-таки, их было мало.
Но даже, коль было бы этих ночей миллионы,
Мне их и тогда все равно бы всегда не хватало,
Я рвался бы так же в их шорохи, шепоты, стоны.

Все было как в песне. Нет, лучше, счастливее, краше!…
Не стану описывать я те ночные мгновенья.
Пусть это навечно останется в памяти нашей!
С Кассандрою вместе мы их извлечем из забвенья.

Все ночи, что были потом, обошлись без Морфея,
Вот только ночей этих было уж очень немного…
Призвали меня отвечать. И, перечить не смея,
Отправиться вынужден был я поспешно в дорогу.

Кассандру мне в Трое пришлось, как и прежде, оставить –
Пространства другие ей были тогда не по силам.
Увы, многомерность она не могла и представить,
Нырнуть же туда для нее означало могилу.

Намеренно Хронос прикрыл от меня пеленою
Все то, что судьбою начертано было случиться.
Оставил тогда я вполне неприступною Трою…
Такою она и сейчас продолжает мне сниться…

Все так же я вижу вполне неприступными стены,
Запасов хватало лет нА сто изморной осады…
Ума не хватило. Боялись там только измены,
Забыв про стрельбу в беззащитных людей из засады…

Там было кому показать и сноровку и доблесть,
Которой троянцы везде и повсюду гордились…
Увы, победила простая «военная» подлость,
Которой, потом, после Трои, везде научились.

К примеру – Россия. Различных она привечала.
Кормила, поила, лелеяла, холила всяких.
Клялись ей в любви бесконечной, великой сначала,
Мол, ты нас прикрой, поддержи в многочисленных драках.

Жирок нагуляв на огромных российских просторах,
Россию все чаще и чаще считают слугою…
Дождутся. Тогда не укроются в каменных норах.
Оставили б, право же, лучше Россию в покое…