Палыч глава 7,

Палыч (глава 7, “Случайные люди”)

Знаешь, брат, вот сидим мы с тобой тут на площади, вокруг люди гуляют, праздник отмечают – вроде Рождество, но для меня оно всегда 24-го было, как раз за неделю до Нового года. Помню, мне еще бабка говорила – как начнем пить за святое дело, так неделю мужики по домам сидят, водку пьют, о делах крестьянских разговоры ведут. Но ты думаешь, им то, вот которые здесь собрались, до этого есть дело? Нет, брат, слишком глуп ты еще. Этим людям другого праздника хочется, да так, чтобы напиться до упаду и пуститься в вольную: кто драться - вон гляди, брат, сейчас ребятки морды начнут друг другу бить; а кто песни петь норовит - видишь, на сцене пляшут, поют - вот и народ сейчас подпевать станет; а бывает и так, что молодцы, как осмелеют, как кровь в жилах заиграет, к девкам приставать начинают, да мал ты еще, брат, такие вещи знать, вот вырастешь - сам увидишь все, без мамки, без папки. Им поди, тоже никто ничего не рассказывал, как повстречались, так и узнали что да как. Штука есть такая – инстинкт вроде называется. Вы в школе еще не проходили? Мой Ванька, помню, как придет со школы и давай меня умными словами запрягать. А я не понимаю ничего, говорю ему, мол раз такой умный – иди в техникум, или поди в институт поступай, так нет – пошел в армию, отчизну защищать. А отчизна что? Где она? Вот мы с отцом в войну деревню от партизан охраняли, мне тогда лет 8 было. Тоже отчизну охраняли, только от своих же, от наших. Боялись они в деревню сунуться, в лесах сидели. Батька мой, знаешь, какой был, одним кулаком мог человека враз убить. Его все мужики в деревне уважали, а бабы любили. А как красная армия пришла, немцев погнали назад, отца предателем сделали, а потом расстреляли. После я с матерью в Сибирь уехал. Работал на лесопилке. Тяжело было, есть было нечего; помню, собак ловили мужики, но я не ел - не по мне это – жрать тех, кто с тобой же в одном доме живет, лучше сдохну с голоду. Мать вскоре заболела, а потом умерла. В госпитале только сказали, что сами похоронят. А меня отправили на родину. Я даже не знаю, где она, могилка-то осталась, так бы навестил, убрал что ли. Ну так вот. Приехал я в Минск да на завод пошел. Сначала просто подсобником: мусор выносил, тяжести таскал. Потом, когда за станок встал, наловчился немного, привык, разряд получил, со временем в мастера выбился. Получать стал хорошо, но большую часть жена забирала, а оставшиеся пропивал. Так вот до пенсии и проработал. А что толку? Где отчизна? Уже седьмой десяток живу, а так и не понял. Вот и ты, брат, живи сам, да не слушай никого. И меня не слушай. Старый я уже, больной, могу чего лишнего сказать.
Помни, чем больше ты видишь, чем больше слышишь, тем мудрее будешь. Вот я сколько в своей жизни книг прочел? Две-три. Даже названия их не помню. Я был бы рад читать, но времени не было – на жизнь работал, а сейчас зрения нет. Зато видывал  столько, что ни в одной книге не прочтешь. Так и ума чуточку набрался. Помню, поехали мы с сыном на Припять, рыбу ловить. Ну, значит, разместились мы, палатки поставили. А тут и часа не прошло, как к нам из “Рыбоохраны” ребята приехали. Оказалось, что указ какой-то там вышел о запрете на ловлю рыбы в этом месяце. Мы с сыном, конечно же, расстроились, стали собираться домой, удочки сматывать. А Ванька мой оказывается, когда только приехали, донку сразу поставил, на сома. И смотрю – идет, счастливый такой, а в руках у него сом – ну не меньше метра – это точно. Мы рыбу в сумку и домой. До сих пор никто не верит, что мы сома выловили. Вроде и на рыбалке не были, а с уловом домой вернулись. Вот, брат, бывает и такое.
А был еще такой случай, помню. Шел вечером с работы домой. Уже поздно было. Мы тогда с мужиками премию получили, ну и отметили это дело как следует. Вот иду я домой, подвыпивший, и вижу, что парнишка какой-то, ну не старше тебя будет, в магазин через окно залезть пытается. Я его за штаны и назад. Вытащил пацаненка, в милицию отвел. Оказалось, что это сын директорши магазина был. Она, дура, забыла там сумку, а двери открывать уже не стала, так сказала ему через окно лезть. Ну и как ты думаешь, чем все это закончилось? Бабу уволили, а пацану бумагу в школу написали и на учет поставили. Вот так бывает, брат, ничего и делать не хотел, а получил.
А ты не балуй, брат. Ни то будешь, как я, на заводе всю жизнь работать, страну строить. Да не молотком ее строить надо, а мозгами. Мы 70 лет вкалывали, думали, что построим великую страну. А что оказалось? Построили страну алкашей и стукачей. Я вот сам пью, да и всю жизнь пил. Но никогда ни на кого не настучал, а бывает же, что человек порядочный весь из себя, не пьет, а как что услышит или увидит – сразу по нужному адресу докладывает. У нас на заводе такой товарищ работал – Яков Андреевич. Когда пришел только, думали, что будет увиливать от работы, а он наоборот – больше всех трудился. Яков же евреем был, поэтому хотелось ему всем доказать, что он настоящий коммунист, оправдать, так сказать, оказанное доверие. Ну, со временем мы его приняли в коллектив, стали на свои посиделки приглашать. А он же не пьет. Так - придет, посидит только и уходит. На одной из таких пьянок наш токарь Колька власть сильно бранил, помню. Все ему не нравилось, что перерыв маленький. Все мы посмеялись, конечно, да и по домам разошлись. А через пару дней Колю забрали. Стали мы выяснять – кто же токаря заложил. Оказалось – Яков. Что было потом, брат, рассказывать тебе не буду. Жизнь научит.   
Учись, брат, учись. Не то скажу родителям, чтобы в ПТУ отдали, тогда здесь, вместе с этой толпой и стадом, будешь праздники праздновать. Хочешь? А-а? Что головой машешь? Будешь дураком, кому ты нужен тогда, кроме страны своей? Учись, малыш, да жизнь в порядок приводи.
Все, пошли, а то мамка с папкой твои уже заволновались поди. Я тебе по дороге про свою жену расскажу. Пошли.

Ушаков Дмитрий Павлович погиб в 1999 году. Будучи в нетрезвом состоянии упал с моста и от полученных травм скончался на месте. На опознании присутствовали работники Минского подшипникового завода и двоюродный брат Николай.

www.busel.net