психо де лично

Он любил кофе и рок, а я ненавидела джаз и фотографироваться.
Я принесла Ему дымящуюся чашку и отдала, стараясь не касаться неестественно-загорелой теплой кожи. У меня всегда холодные руки. Прошлым летом я отдала перчатки луне, и с тех пор у меня всегда холодные руки. Тогда Он долго смеялся, а через неделю купил мне новые, но я не смогла их носить. Комплекс.
Я села в кресло, поджав ноги. Мимо прошла кошка без лица, потерлась о мои колени и запрыгнула в несуществующий поезд. Вагоновожатый хриплым голосом пел романс.
Романс о Луне, Луне.
Он пил кофе, а я ждала. Кофе был черный, как тот бархатный мешочек, в который я день ото дня собирала волосы. Я носила его на груди, на шелковом шнурке. Когда-нибудь я сплету из них наволочку на подушку, и тогда Ему перестанут сниться кошмары. И тогда он перестанет убивать меня каждую ночь.
Он пил кофе, а я тихим голосом пела романс.
Романс о Луне, Луне.
Его явно раздражало отсутствие разговора, а мне было все равно. Я пела романс и смотрела в окна поезда. Кошка махала мне нежной лапой. Я помахала ей в ответ.
Он не допил кофе, - начал мягко заваливаться набок. Кружка выдернула гнутую ручку из жидких пальцев и встретилась с ковром пузатым фарфоровым боком, вытекая остатками кофе в густо-грязную лужицу.
Я встала распахнуть окно и толкнула обеими руками задний вагон. Поезд благодарно зафырчал, разбивая звездное небо. Я поймала осколок и положила в мешочек, к Его волосам. Каблуки утробно застучали по полу.
Громко, слишком громко.
А когда еще Смерть бывала тихой?