Очень короткий роман

-- Это стало моей болезнью,
Это станет твоей наградой,
В этом будет что-то от песни,
Гондольера из лунного сада.
Мендельсоновский дух витает
Над хранилищем снов и мыслей,
Песня тает, и чувства тают,
Возвращая нас снова к жизни.

-- Настанет ночь. Как тысячи веков
Она уже рождалась вдохновенно.
И лунный свет избавит от оков
Уставшее от суеты земное тело.
Под звуки колдовства утихнет боль,
Родятся грезы, изгнанные утром,
И будет в этом сумраке густом
И хорошо, и весело, и жутко…
А рядом – ведьма, разметавшись, спит.
Ей только что принадлежало тело.
Настанет ночь. И тысячи молитв
Ей воздадут. Греховно. Неизменно.

-- Хочу заснуть, чтобы рука в руке,
И  голос твой, ласкающий словами.
И плеск волны, и тени на песке,
И море в поцелуе с облаками.
Хочу заснуть и верить в лучший миг,
И не скрывать, что ты – моя усталость,
И слышать шум прибоя, чаек крик,
И видеть за окном прощальный парус.
И быть не так как прежде, не ничьей,
И знать, что каждая минута – вдохновенье,
И видеть среди множества огней
Твоей рукой зажженное мгновенье.
 
-- За горизонтом рая – горизонт,
Очнись, тебя тревожит моя песня.
И тает в серой дымке поворот,
И стало неуютно, серо, тесно.
Кто звал ее? Она пришла сама
И исцелила скомканные нервы,
Не в первый раз рождается весна,
Но этот день стал, в самом деле, первым.
Почто тревоги? Так предрешено,
Хотел избавиться от этой мрачной скуки,
Но… постучалась ночь в мое окно,
И целовала женщина мне руки…

-- …

-- У серебра – святая чистота.
Я золоту не отдаю почтенья,
Я знал тебя. Но ты была не та,
Но ты была со мной без вдохновенья.
Я звал тебя, но голос утонул,
Подслушанный незваною колдуньей
Мерещил воздух просто пустоту…
И ты была обычной милой лгуньей.

-- Вопрос-ответ. И кто сказал, что лгу?
И кто украл цветное покрывало?
Стою теперь на дальнем берегу,
Но этого, поистине, мне мало.
Здесь в суете не помнятся слова,
Но в краткие минуты вдохновенья
Я говорю: ни капли не лгала,
И верила тебе, как провиденью.