Скрипач

Эллионоре Леончик

Всё рушится, как планы ГОЭЛРО.
Болит затылок и сгорает горло.
Но – шаг за шагом – в мир семи ветров,
В привычном рабстве у семи глаголов.

А как иначе перейти в полёт?
Не подходи. Не тронь. Не нарывайся.
Светло и зло над городом плывёт
Мелодия цыганского романса.

В толстовке серой на сыром ветру,
Неистово, вульгарно, балаганно
Худой скрипач играет поутру –
Нисколько не похожий на цыгана.

Мелькают лица, сапоги, пальто,
Молчат угрюмо, сонно, дышат паром.
И джинсы-клёш русалочьим хвостом
Метут сухую кожу тротуаров.

А небо на глазах меняет цвет.
Покорен полифонии в миноре
Декабрьский заговоренный рассвет,
Непостижимый, как Эллионора.

Природа крепко держит на крючке.
Рвёт струны отголоском урагана
Студент с дешёвой скрипочкой в руке,
Нисколько не похожий на цыгана.

В нелепой жажде вечного тепла
Открыв – такой кефир не всем полезен,
Отраву хлещет прямо из горла
Сквозь ледяной сарказм рублей железных.

Вокруг спешат – подальше от греха.
Что воду резать – утешать влюблённых…
(Вольфрамовая ниточка стиха
Уже дрожит в гортани воспалённой.)

В осенний лес умчался вольный бес.
Со всеми соглашаясь – в знак протеста –
Упрямо продолжает свой ликбез
Худой скрипач – ревнивый гений места.

…Я это утро сохранить хочу –
Как слабое капризное растенье.
Укрыть от ветра тонкую свечу
И Вербного дождаться воскресенья.