Полнолуние... Плачь...

Конец покою, в горло кость.
Меня не надолго хватило.
В душе бушует, как скотина
Слепая, яростная злость.

И тщетны мудрые слова
И тщетны клятвы, уговоры
Пустые это разговоры…
Вот так то, милая братва.

И так же милые братишки
Нельзя унять лесной пожар,
Когда вокруг дичайший жар,
Когда внутри дичайший жар,
И злоба лютая в излишке.

И нет возможности понять
Метанья и стенанье духа…
Такая вот, друзья, непруха
Меня пытается донять.

Но день пройдёт, и ночь пройдёт
И поутихнет волчья жажда,
И снова братом станет каждый,
И лоб от пота уж не влажный,
И снова сердце запоёт

Как раньше, волю восхваляя.
Покой и хладость вод ручья,
Где с рыбкой бойкою играя
Ещё щенком резвился я.

Когда не знал луны призывы,
И голод, лютою зимой,
Отравы рвотные порывы,
На лапах гнойные нарывы,
И лай,… и выстрел, за спиной.

Вот так и жил, но каждый месяц
Жестокой жаждою томим
Я вырезал стада овечьи,
И портил шкуры человечьи,
Но был одним, всегда одним.

Одним из многих, но не в стае,
Гулял в своём родимом крае,
Где жил дистанцию держа,
Чураясь братьев, как ножа,
Своей свободой дорожа.

Но шли года и я весною
Всё чаще начал замечать
Тоску, и тихо стал скучать
О чём-то смутном, и порою
В ночи мне грезилась она,
Волчица… женщина… жена…

Жаль, в стае не было мне места
Что ж, значит в дальней стороне
Меня, быть может, ждёт невеста
Уж повзрослевшая вполне.

И я ушел следы пытая,
И пыль дорожную глотая…

Скитанья обернулись веком.
Я потерял осанку, масть,
Но даже ставши человеком,
Не важно, русским, финном, греком,
В душе к луне осталась страсть.

И обострялись слух и зрение
И дикой юности видения
Неслися ровной чередой,
Глаза, застлавши пеленой,
Текли… Под полною луной.

Жестокий мир и я жестокий,
Забыв людей, ушёл давно
В леса, где снова одинокий
01 – 03.10.2003 г. (не окончено)