Тени

Недремлющий служитель кармы
Маячит на стене носатой тенью;
Над миром, как над крышею казармы,
Кружат неуставные сновиденья.
Дневальный гений возит ручкой в теплой луже,
Но вдохновенье сном убито наповал,
Как из печи дрова, торчат наружу
Обрывки грёз из под чернильных одеял,
И льётся снег, торжественный, особый,
Из лампы, погребая  скорбный сквер,
На барельефы духа, буквы – скобы,
Вколоченные в каменный размер.
На лист измаранный ступают хлопьев стопы,
Топча воображенья рдяный бант;
Держась за электрические стропы,
Спускается расстрелянный десант;
И с оркестровою, пронзительною силой,
Расплавив грязно-серую эмаль
Иртышских льдов, просовывает рыло
В грядущее колчаковский февраль,
Пальнувший в стёкла хворой охрой для острастки –
- пожар иль бал ? – попробуй различи!
- И висельником колокол горластый
На город падает с кирпичной каланчи.
Роняют воск сердца свечных горячих  сабель,
Блистает губернаторский дворец;
Умрём, как написал товарищ Бабель,
За революцию и кислый огурец,
Ведь в нас течёт не воск и не водица,
Тела – земле, музейщикам – погоны;
Харкалась кровью белая столица,
Кишели золотом и вшами эшелоны,
Когда пошла в братоубийственном разгуле,
Далекого потомка сон тревожа,
Безносой на перчатки, ридикюли
Карателями содранная кожа…
Телеграфирует февраль и землю кроет,
На лентах выстучав небрежные пассажи;
И, согреваясь, пьют сражённые герои
Огонь подземный из гранитной чаши.