Пастух

Я – пастух. Я пасу огоньки
На болотах в низовьях реки.
Это гиблое место давно
Огонькам во владенье дано,
Голубым, как весной небеса,
И зелёным, как волчьи глаза.
Здесь, в глуши, потаённый мой скит.
Я – пастух. Я пасу огоньки.

Смыв остатки закатных румян,
Вечер стелет белёсый туман.
Каждый раз в этот час я встаю,
Дабы выпустить паству свою
Погулять по безвестным лугам,
Где ничья не ступала нога,
До окраин болота, где в ряд
Лишь скелеты деревьев стоят.
Жду утра. Предрассветной порой
Созываю скитальцев домой,
Чтобы солнца тугие лучи
Не спалили живущих в ночи,
Затворяю ворота крепки.
Я – пастух. Я пасу огоньки.

Я не видел людей много лет,
Думал, видно, таких больше нет,
Даже облик их стал забывать.
Но однажды пригнулась трава
У ворот, и под ноги легла
Юной деве. Откуда пришла,
Где прошла, как открылся ей брод
В ядовитых бучилах болот,
Там, где скользкий чешуйчатый гад
Не нашёл бы дороги назад?
Как смогла уцелеть там, где сон –
Властелин до скончанья времён?
Да живая ли? Страшно сказать,
Чёрным омутом стыли глаза,
Косы шею обвили кольцом,
В лунных бликах белело лицо,
Лишь румянец светился на нём
Лихорадочным алым огнём.
Посмотрела. Почудилось вдруг,
Что узнала… Надежда, испуг…
Губы дрогнули, голос её
Имя молвил – неужто моё?!
Неужели, пройдя сквозь века,
Ты сумела меня отыскать
И, стерпев что неможно терпеть,
Снять проклятье, что хуже, чем смерть?!!!
Не успела. Вздохнула легко,
Вниз скользнула сухим стебельком,
И над ней, как волшебный цветок,
Ярко-алый затлел огонёк.


Тонут тени дрожащих осин
В непроглядном тумане трясин.
Это гиблое место давно
Огонькам во владенье дано,
Огонькам, что, мерцая в ночи,
Манят в сети болотных пучин.

На Ивана Купала, раз в год,
Огонёк ярко-алый плывёт,
Обещает неведомый клад.
Кто поймает – навеки богат.
Он зовёт – и бредут простаки…

Я – пастух. Я пасу огоньки.
Мой удел и предел – наблюдать,
Как растут и тучнеют стада.