Дети и деньги

это было так давно что удивляюсь я ли это писала. ну пусть тут повисит решила таки. для разнообразия.свежая порция занудства во всеобщем новогодии....

________________________



Часть1. Частная группа, домашний детский сад: свобода и ответственность.


Только бездна наивности и энтузиазма позволила нам воплотить нашу мечту о создании частной детской группы в жизнь. Измазавшись в клейстере, на холодном ветру, под дождем, снегом, мы вешали по 100-200 объявлений в день на столбы, заборы и прочие “перспективные” места, где наши воззвания могли бы быть замечены родителями, но не налоговой инспекцией и прочими инстанциями, с которыми мы совсем не хотели иметь дела.  Перспективы представлялись нам довольно радужными: дружная, интересная жизнь с детьми, походы в лес и в музеи, спектакли с родителями,  интенсивные и самые разнообразные творческие занятия (от музыки, театра, движения, английского, труда, игры; развития памяти, внимания, пространственных представлений, тонкой моторики, общей эрудиции до чтения, письма и матиематики; кроме того, нашей целью была индивидуальная коррекция психического развития ребенка, которой предшествовало бы нейропсихологическое обследование). Все это представлялось нам важным и необходимым, и мы не боялись трудностей, вернее мы их слабо представляли. Одновременно с проблемой поиска клиентов, чьи финансовые возможности могли бы в известной мере обеспечить независимость группы, в том числе и материальную (а статистика была приблизительно такая: на 200 объявлений -15телефонных звонков, 3 приходят на собрание, 2 остаются), мы искали помещение, которое могли бы арендовать для группы (а здесь картина такая: аренда в образовательном центре, общественной организации равна половине того, что заплатят клиенты,а не дохода, а то и 60%, аренда кватиры от $ 300), покупали и собирали по знакомым игрушки, шкафы, ковры, посуду, тазы, цветы, бумагу, природные материалы, открытки, игры, краски, тряпки, вобщем, все необходимое для полноценной жизни. На поготовку группы ушло около месяца, днями и ночами мы украшали, мыли, собирали пособия и игрушки, беседовали с родителями, изображали солидную организацию. Сразу подняли нас в глазах клиентов платежные квитанции и договора с липовыми печатями, без которых никто не хотел расставаться со своими деньгами. Встал вопрос скидок за пропуски дней, питания. Мы видя, что от силы набирается от силы 7 человек,  и боясь потерять и их, шли на уступки, скидки, и продолжали упорно клеить объявления, хотя первая волна звонков прошла в первую неделю нашей активной рекламы. Но, вот не дожидаясь новых клиентов, осознав, что золотых гор не предвидится, мы начали работать.
Мы работали каждый день с 9.30 до 13.30, а раз в две недели устраивали день индивидуальных занятий, занимаясь с каждым ребенком по часу. Детей мы набрали разновозрастных, с 3,5 до 6,5 , что сделали вполне сознательно (в такой компании, как и в дворовой, нам, как психологам, было интересно было заниматься коррекцией общения, моделировать самые разные ситуации, каждому ребенку было отведено свое особое место). При всей атомосфере свободы и радости, которую мы стемились создать, у нас с самого начала были введены четкие правила и законы жизни группы, которые не нарушали ни дети ни взрослые. Били дети не друг друга, а специальную “Бяку” , ругались в туалете, обижались в специальном углу в ванной - в “обижандии”. За нарушения писали “наказалки” - специальные задания (которые мы подбирали каждому в соответствии с его проблемами), после выполнения которых ребенок был прощен и о проступе больше не вспоминалось. Иногда дети писали наказалки друг-другу и даже, в некоторых случаях, и нам. Система мелкого шантажа была проработана нами до деталей. В качестве поощрений дети тоже получали специальные бумажки, на которые раз в 3 недели могли купить в специальном магазине всякие мелкие радости.  Режим дня тоже был относительно постоянным: приход в группу, свободная игра, занятие на ковре (пение под гитару, английский, психогимнастика, музка, дидактические игры…), затем основное занятие (более интеллектуальное и практическое, работа по пособиям, ручной труд  т.п., объединенное одной темой, часто сказкой), затем “чайная церемония”,  совместное мероприятие, которое готовилось всеми,с разговорами, особым этикетом и обязательным коротким заданием при выходе из-за стола.  После чая добровольные дежурные сами мыли и вытирали посуду (правда за дежурство детям на специальной ленте (ее длинна зависела от возраста) наклеивались кружочки, и когда они заполняли всю ленту, ребенок получал приз. Затем у детей было двигательное занятие, с интересными подвижнами играми, упражнениями на чувство пространства, развитие координации, танцы, театр; после занятия дети отдыхали, слушая сказку, ели фрукты, а затем выходили на улицу, где после не менее насыщенной прогулки их встречали родители.  Внутри четкой последовательности распорядка, мы могли менять продолжительность того или иного занятия, в зависимости от наших планов, настроения детей и погоды. Но начало и окончание дня песней под гитару при свечах, и остальные бытовые ритуалы помогали организовывать жизнь, и давали возможность ребенку почувствовать себя уверенно. Отношение детей к группе было вполне патриотическим, было ощущение, что это наш общий дом, где мы сами организуем жизнь по определенным правилам; поэтому у детей не возникало вопросов, почему надо убирать игрушки, накрывать на стол и мыть посуду. Занятия мы тоже старались сделать интересными, и сами с увлечением учавствовали в них, дети не принуждались к занятиям, но все с радостью шли на них. Тоже и с “наказалками”,  ребенок сам просил задание, чтобы быть прощенным и учавствовать в жизни дальше наравне со всеми. Многие дети оказались с проблемами общения,  часть из них вообще не могла посещать обычный садик, а контакт с другим ребенком поначалу вызывал истерику или агрессию. Спустя месяц эти дети прониклись духом нашей группы, и самым большим наказанием было: ”завтра не пойдешь в группу”. Жизнь, при всей ее интенсивности, была организована достаточно естественно, дети называли нас по именам, но вполне слушались, праздники тоже проходили часто, но никто к ним ничего долго специально не учил, на праздниках мы показывали почти импровизированные спектакли ( и это было очень живо и весело), пили чай и играли с родителями в наши любимые игры. Вообще, все время ощущалось какое-то состояние вдохновения, радости, но не экзальтации. Мы с детьми не “сюсюкали” и объясняли им довольно сложные вещи, пели бардовские, и не только, песни, читали серьезные стихи, слушали, а часто просто жили под музыку.  К нам приезжали гости, наши друзья, рассказывали историю, биологию, географию, астрономию, показывали слайды, камни, музыкальные инструменты, химические опыты… Было ощущение сказки. Но дети болели, переезжали, менялась арендная плата, скидки, еда, пособия, пластилин и катрон …такие произаические вещи. А мы все покупали, убирались, готовили занятия, праздники, придумывали пособия. Родители платили по $120, мы не всегда получали по $80. Следущую группу мы организовали в одном из отдаленных, спальных, новых  районов города Москвы. Здесь,  в новостройках, где каждая третья квартира куплена, мы надеялись найти достаточно родителей.  Так же, мы сняли отдельную почти стометровую трехкомнатную квартиру, чтобы иметь четкую арендную плату, не зависящую от количества детей, и вообще захотели себя почувствовать более самостоятельными. Но динамика набора группы была почти той же, учитывая то, что родители очень напрягались на тот факт, что группа в квартире,  и что мы занимаемся неполный день. Мы же, имев глупость снять квартиру перед летом, и уже задолжав крупную сумму за арендную плату, надеялись вернуть деньги в процессе работы группы. Квартиру мы украсили необыкновенно, наклеили на окна бабочек, повесили дерево, расписали и украсили все, что могли, приготовили две комнаты для детей(Одну с большим столом, для занятий. А занимались и пили чай  мы всегда за общим столом. Вторую - свободную , для игр и движения. В третьей мы жили сами.) и стали ждать детей.  Ждать пришлось месяц. Проблемы с набором, толкнули нас на весьма неосмотрительный, как оказалось впоследствии, шаг: мы продлили время группы до 5 вечера, увеличив оплату до $200. Причем, родители были против того, чтобы дети спали. Теперь на нас легли новые обязанности: кроме проведения занятий, уборки квартиры, мы занимались готовкой и покупкой еды для полноценного обеда, чая, и полдника. Пространства было сильно меньше, и чтобы 8 детей не сходили с ума в комнатах и коридорах почти все время как-то организовалось нами, если не занятиями, то играми. Теперь ощущение того, что группа стала нашей жизнью (к сожалению, единственной) стало очень явным. Наш режим несколько изменился: утром на основном занятии задания, в основном требовали умственного напряжения. После прогулки мы возвращались, и пока грелся и готовился обед, дети писали прописи (часто, чтобы не платить “штраф” за плохое поведение на прогулке), а после обеда мы слушали сказку, занимались в большой комнате театром, музыкой (дети учились играть на блок-флейтах и знали ноты), психодрамой, затем опять занимались за столом, но уже более творческими вещами, делали поделки, рисовали. Затем , уже вконец утомленные, мы ложились на коврики на ковре и слушали при свечах музыку, каждый день новую, рисуя тенями на потолке. Потом - полдник и на улицу. Родители получали своих детей тихими и сонными. Дома они ели, немного играли и спать : “мне надо выспаться, ведь завтра в группу”. Сначала родителей это очень устраивало, но потом мы поимели проблемы, которых лучше бы не иметь. Конечно, если бы у нас было больше пространства, если бы дети спали, если бы, если бы… Такая насыщенная жизнь имела свои последствия и для нас и для детей.  Мы, выпадая от усталости после ухода детей на час, шли за продуктами, варили обед на завтра, убирали игрушки, мыли квартиру, обсуждали и готовили занятия. Все это часто заканчивалось к ночи и ни на какую личную жизнь и учебу (в аспирантуре) просто не оставлось сил и времени.
Дети, в выходные и праздники ходили за родителями и клянчили:”ну, позанимайтесь с нами”. Поначалу родителям это нравилось, но потом дети стали меняться, дети стали другими, в чем-то, наверное, им чужими. Находясь в более тесном контакте с детьми (чем в предыдущей группе), мы лучше могли наблюдать изменения, происходящие с ними. Дети стали более организованными, чуткими к словам и друг к другу, каждый продвинулся в своем развитии и на занятиях, а у некоторых это был просто потрясающий скачок, у многих проснулось чувство юмора (что было неотъемлемой частью жизни нашей группы), у многих сформировалась устойчивая мотивация к занятиям, а кроме того все дети находились как бы постоянно в готовности встретиться с чем-то новым, что-то сделать. В этом смысле они сильно отличались от детей, которых мне приходилось наблюдать в обычных садиках.  Здесь творческие задания не вызывали ни у кого проблем и решались с большой оригинальностью и радостью. Кроме того, своеобразное чувство юмора и стиль общения, который можно было бы назвать дзенским, как бы постоянно стимулировали к творчеству. Но счастье длилось недолго (не с детьми, конечно).
На самом деле, в этой квартире без телефона, с тонкой дверью, которая вышибалась ударом ноги, постоянно чувствовалось ощущение непрочности нашего мирка, казалось, в любой момент кто-то мого прийти и разрушить его. И всем было до нам дело, сколко мы зарабатываем, да кто мы и откуда, особенно этот вопрос интересовал дворника, которая отваживала родителей, писала жалобы в налоговую инспекцию (с которой дело решилось мирным разговором), в муниципалитет, в МЖК, просила писать жалобы соседей (с которыми нам по-счастью повезло). А зарабатывали мы, как ни смешно, столько же. Очень дорого обходится еда, да и занятий в два раза больше, а значит, и разных материалов, опять же, дети болеют, уезжают. Мы, честно говоря, когда  решили сделать группу до пяти, очень надеялись, что будут деньги для оплаты помощницы на вторую половину дня. Нам еще помогали две девушки, студентки с факультета психологии. Но, все мы получали крайне мало. Потом у девушек началась сессия, и часто я оставалась фактически одна. А у родителей зрело недовольство. Когда начинаются мелкие, но недоброжелательные замечания, уже все ясно. Не так гуляем, зачем заходили в магазин (купить мяч и посмотреть, как люди считают в магазине), не тем кормите (хотя меню обсуждался на собрании), дети не занимаются (!)…и т.п. На претензии, да еще в таком тоне, ответить сложно, когда некуда отступать и не на кого опереться. Мы себя тоже неправильно поставили, избрав с самого начала доверительный тон общения, который в скором времени перешел в “ты-канье”со стороны родителей. Мы не смогли удержать эту границу, воспринимая их претензии, как рекомендации к действию, а родители чувствовали всю большую нашу зависимость и то, что за нами никто не стоит. А потом был Новый год и после празника мы сказали, что делаем день на 2 часа короче. Это, конечно, было не очень хорошо по отношению к родителям, но тут уже вставал вопрос существования группы. Никто за такие деньги работать не хотел, а тащить группу на себе, а фактически мне одной, не было сил. Следующий период разборок и агонии группы, описывать не очень-то хочется.  Долгие, почти криминальные наезды со стороны родителей ( Конечно, не всех. Некоторые выражали на всем этом фоне глубокую благодарность. ) и дети, которые ни о чем не подозревали, и планировали весенние походы в лес, и репетировали новые сказки и песни. Мы почти индивидуально доработали с оставшимися детьми до лета, но уже не в квартире. И, приобретя множество бесценных опытов на собственной шкуре, окончили попытки организации подобных групп.


Вторую попытку работать с детьми я осуществила самостоятельно, так моей напарнице предыдущий опыт уже показался достаточным. И вот, устав плыть против течения, я решила пойти цивилизованным путем и продаться в уже существующий дорогой сад, организованный более удачливыми коммерсантами, чем мы. Об этом опыте я могу писать лишь отстраненно.




Часть 2. Ответственность без свободы. Сад для обеспеченных детей или Звериный оскал “совкового” капитализма



Перестройка общества на новый капиталистический лад коснулась и сферы образования, пордив множество учереждений “нового” типа для детей “новых русских”. Дорогие западные супер-игрушки, компьютеры, солярии и надписи “господа родители” сменили убогий антураж обычных совковых садиков. Но, как на балу в провинциальном городе, описанном великим Гоголем в “Мертвых душах”, где наряды и манеры местных красавиц не уступали, а то и превосходили столичные, нет-нет да какая-то нелепая деталь выдаст истинное лицо. То на фоне евроремонта неожиданно удивит цветовое сочетание плитки и обоев или размашистые красно-коричневые надписи, то из под вежливой американской улыбки “новой” заведущей вылезет до боли знакомая недобрая интонация.
Дорогие новые игрушки выбираются на основании все тех же старых принципов: по 10 одинаковых наборов на определенную тему. Такое ощущение, что тот, кто покупал их ни разу не становился в позицию ребенка, думая что ему действительно интересно и нужно. Хотя, слава Богу, сейчас, имея деньги, можно выбрать столько замечаетельных, развивающих игр.
Как гоголевской провинции далеко до столицы, так и нам далеко до Запада, где клиент, который платит немалые деньги, может спокойно рассчитывать на определенные услуги и элементарную вежливость.
Что изменилось? В первую очередь, цена. Теперь детский сад обходится богатым родителям в сумму от $400 в месяц, не считая оплаты летней аренды и вступительного взноса, причем скидки даются лишь на еду. Что забавно, при таком западном раскладе нашим воспитателям поднимать заработную плату совсем не обязательно, ведь они согласны и на 800 тысяч рублей (без отпусков и больничных, с подоходным налогом и вычетом (!) за болеющих детей).
Никакой КЗОТ не соблюдается (да и воспитатели, видимо не подозревают о его существовании), ведь это частное учереждение, - “вещь в себе”, отдельная планета со своими законами и порядками. Родители - существа из другого мира встречаются американской улыбкой; на детей нельзя кричать, нельзя наказывать (?!), но при этом в своем желании угодить клиенту проявляется старый русский навязчивый сервис.
Например, детей надо заставлять есть; пусть давятся нелюбимой едой, пусть плачут, несмотря на все они должны получить свои специально посчитанные  калории (хотя родители совсем об этом не просят). И вообще все должны. Воспитатели и преподаватели должны, чтобы дети не плакали и чтобы им нравилась ( и никаких индивидуальных особенностей), дети должны спать,есть, ходить на все занятия и получать все причитающиеся им удовольствия по полной программе. Родители должны приводить детей в строго определенное время, несмотря на то, что ехать им как правило издалека, дети не высыпаются, да и у самих режим сдвинут - не на заводах работают.  Но изменить время прихода под клиента в голову не приходит, гораздо легче применить старый казарменный метод. Непонятно, ради кого все делается. Дети, что в новой, что в старой системе отходят на второй план. Сменилась парадигма: с детьми надо заниматься. Теннис, логопед, психолог, танцы, рисование, английский, русский, математика…по 5-6 занятий каждый день даже у трехлетних. Эти дети не пойдут в простые школы, они должны быть подготовлены. А у детей вообще не остается времени на свободную игру (только на прогулке или в перерывах между занятиями), они вообще не предоставлены себе. Им некогда играть, общаться, дружить, некогда жить нормальной детской  жизнью.
Интересный феномен: почему-то в некоторых коллективах рождается дружба, любовь, ощущение единства, доверие, а тут такая материальная база, замечательные люди,  талантливые педагоги собираются вместе и… и ничего не происходит. Делается лишь необходимый минимум, никакой неадаптивной активности, творчества, развития, жизни, надо всем давлеет страх вылезти за рамки. Главные заботы - вовремя спать, есть, ходить на занятия… время останавливается, радости нет, нет удовольствия. Хорошо, если дети и отходят на второй план, то и способом зарабатывать деньги это тоже не назовешь. Никаких гарантий и уверенности в завтрашнем дне, даже зарплата зависит от настроения заведущей. Когда работает коллектив единомышленников, дело живет, обсуждается, рождается в радости и в муках, и никто не думает о деньгах, зарплата существует как бы отдельно, независимо от работы ( а часто не существует или почти не существует).
Рамки, правила, придуманные методистами, санипидемстанцией и подобными организациями рассчитаны либо на не очень умных людей, либо на очень большую группу, где не успеваешь уследить за детьми, поедающих кнопки и клей, и выкалывающих друг другу глаза ножницами.
В группах по 12 человек (кстати воспитатели должны врать родителям, что только 10, как написано в договоре) и вполне можно уследить за всеми. Если отталкиваться от правил, как попасть в жизнь, которая всегда богаче любой схемы? Обычно в коллективах, где педагоги больше доверяют себе, своей интуиции, опыту, доверяют детям и сотрудникам, с которыми работают, своей любви, а не слепым инструкциям, травматизм нисколько не выше, чем в в системах, где все продумано до мельчайших деталей. (Кстати, четких правил об обязанностях сотрудников и их правах нет. Но всегда для них готов фронт ненормативной работы, типа пошива покрывал и перетаскивания мебели, которую они готовы беспрекословно выполнять).
Никогда нельзя добиться полного соответствия правилам, да и зачем? Новые времена - новые правила и проблемы. Воспитатели не знают, как себя вести с родителями. Это существа из другого мира, которые платят за ребенка в месяц почти полугодовую зарплату воспитателя. Это порождает целую гамму противоречивых эмоций: зависть, заискивание, осуждение. Сколько проблем: как общаться с “новыми” заведующими, как общаться с “новыми” родителями и самая страшная новая проблема, порожденная конкуренцией - проблема взаимоотношений сотрудников. Вместо сотворчества (или хотя бы сотрудничества) - взаимное доносительство и настроженность (И это-то из-за 800 тысяч! Как же низко мы себя ценим!). Что чувствуют дети? Они все чувствуют. Всю ту же заботу на уровне быта, все ту же пустоту, заброшенность и отсутствие любви. А еще страх воспитателя, стах сделать что-то не так и потерять работу. И они, добрые, сочувственно спрашивают:” Чего вы кричите? Вам что тут мало платят?”. Самое пародксальное, что ни денег, ни удовольствия. Но странный закон: как часто приходят и деньги и связи, когда ты горишь делом и меньше всего думаешь о деньгах. “Ибо,- как сказано в молитве св. Франциска,- кто дает,- тот получает, кто забывает себя, - тот обретает”.
Сколько энтузиастов работает в учереждениях для бедных, обездоленных, больных детей,  а вот с детьми богатых родителей работать даже как-то неловко, стыдно даже. Последствия советской психологии? А детям что делать? Это не значит, что с ними работают плохие педагоги. Нет, просто одинокие, и каждый сам за себя.  И дети тоже. Одни среди дорогих игрушек и обязательных занятий, но без живой радостной улыбки и любви. Сменилась парадигма, изменилась форма, а формализм остался и жизни не возникло. В новых ярких, западных обертках продается старый товар.
 Обидно, что так оборачивается в нашей стране попытка совместить приятное с полезным: зарабатывать деньги и заниматься любимым делом. Хотя не нужно изобретать велосипед. Во всем цивилизованном мире в детских воспитательных и образовательных учереждениях давно существует система попечительских советов, в основном состоящих из родителей (т.е. людей, которые платят деньги). И они сами заинтересованы в том, чтобы большая часть суммы тратилась на детей и попадала в карманы людей, которые реально работают с детьми, а не директору и его крыше.  Видимо, эту сторону капитализма перенимать не очень-то уж выгодно.
Остается надеятся, что со временем в нашей стране все стабилизируется,  дикий капитализм покажет человеческое лицо; и на базе дорогого садика родится   хорошее дело и интересная творческая жизнь детей и взрослых.