Строфы

Земную жизнь пройдя до середины, я очутился в сумрачном лесу,
Утратив правый путь во тьме долины...»
Д.Алигьери
Итак, мы посреди пути земного
Имеем сумрак, пустоту и лес
Условием задачи. И ни слова
О помощи посланника небес,
Чьё удостоился узреть обличье
Суровый обожатель Беатриче.

Во тьме долины правый путь утрачен,
И вообще любой из леса путь
Затерян и ничем не обозначен.
Искать его, найти его, вернуть!
( Искать, а не тащиться наобум-
Суть впрячь в работу ноги или ум ).

Земля уходит вниз при каждом шаге,
А небо приближается слегка,
И чуть ясней в его хрустальной влаге
Растрёпанные видно облака
В тех редких промежутках, где чуть-чуть
Нам ветки позволяют вверх взглянуть.

Но, сколько землю ни толкай ногами,
Она тебя немедленно вернуть
Сумеет, посмеявшись над прыжками
И притяженья собственного суть
Наглядно предоставив на примере
Для всех, нетвёрдых в Ньютоновой вере.

При вынужденном ходе наших странствий,
В намереньи искомое найти,
Двумерным ограничены пространством
Любые направления пути.
( Желание, вспарив, податься вверх
У ангелов исторгнет дикий смех ).

В двумерности немного направлений.
Ось ординат на землю уложив,
Построим график из предположений.
Прочь, мыслей неожиданный наплыв!
Мозг-не природа, пустоты не чужд,
И нужен не для философских нужд.

Пунктиром обозначив сущность линий,
Представим их как север и как юг,
Восток и запад. Горизонт-он синий,
И правильный очерчивает круг,
Переходя в возвышенность небес.
( Он здесь не виден-закрывает лес ).

...Так что ж-идти? Зачем-чтоб просто выйти?
Передвигать ногами-это цель
Достойная? Развитие событий
Корабль жизни вынесло на мель,
Сиречь, всё в тот же пресловутый лес...
Аминь, аминь, овладевает бес!

Проклятый чёрт сомнений и сумятиц,
Лукавый повелитель неудач.
Мозг прячется под флагом каракатиц,
Сбегая от решения задач
И двигательных уклоняясь акций
Впадением в нирвану медитаций.

Лень – свойство человеческой натуры,
Второе Я, пороков многих мать,
Хотя, возможно, некие фигуры
Достойно с нею могут совладать.
Что до меня, то я всегда без тени
Сомнения впаду в объятья лени.

Всё тело в неге – мышцы и суставы,
Блаженная улыбка на устах
Играет... Мысли, выйдя из оправы,
Блуждают в измереньях и мирах,
Для них реальных. Лень я очень чту,
И всем занятьям мира предпочту.

Неправы, други, те, кто лень порочит.
Хотя она уместна не везде,
Но дух её мечтательный пророчит
Искать отдохновения в труде.
Без вдохновенной лени свой процесс
Прошёл бы вряд технический прогресс.

Убеждена я твёрдо в пользе лени,
И заявить о том не стыдно вслух.
Но полно сих словесных отступлений,
Ждёт выхода запутавшийся дух,
Не знающий, на что и уповать –
На силы чёрта или божью рать.

Допустим, волю сжать в кулак возможно,
И дух упавший мобилизовать.
Но вот вопрос – что, если цели ложны –
Пристало ли тогда их достигать,
Вложив залогом душу в форме акций
В игру чужих общественных формаций?

Кому ты нужен, вышедший из леса,
И нужен ли вобще кому-нибудь?
Ты, видимо, не понял ни бельмеса
В картине, отражающей всю суть
Царящего от Перу до Памира
Великого благоустройства мира.

Оставь иллюзии, что представляешь
Собою что-то, мысля и любя.
Ты нужен лишь, поскольку позволяешь
Кому-нибудь использовать себя.
Кому – о том нетрудно догадаться:
Стране, начальству или домочадцам.

Страна с нуля определяет жребий
Младенцам, народившимся в прирост.
Дорога службы Родине в потребу
Закончится с дорогой на погост.
( Для бунтарей, не жаждущих служить,
Есть камеры, где тоже можно жить ).

С начальством просто и вполне понятно –
Тебя желают выжать, как лимон,
При том не посадив на брюки пятна
И вежливый не превышая тон.
Взамен ( на, кде-то, скажем, год десятый )
Есть шанс на повышение зарплаты.

А как же брак, овеянный любовью,
Пристанище, святилище святых,
Благословлённый тестем и свекровью
На дело размножения двоих?
Ну где искать отдохновенья, аки
Не в милом сердцу и законном браке?

Где, как не там, ты должен быть оценен
Как образ, близкий Богу на земле
За то, что духом светел и блаженен,
За то, что добр и не живёшь во зле?
А вот попробуй, что-то недодай –
Как быстро в ад твой превратится рай!

Родители? Считают, что навеки
Ты к ним привязан цепью долговой,
И можно, на правах былой опеки,
Сколь хочешь, издеваться над тобой.
Любому недостатков длинный ряд
Твоих весьма пространно объяснят.

Стоят родные бдительно на страже
Твоих доходов, очень их любя.
При этом чётко помнят-нету гаже
Кого-то иль виновнее тебя.
Ты извещён, что нету монстра хуже,
И что совсем ты никому не нужен.

То, что чужие злы-о том, пожалуй,
Ты знал давно из жизненных реприз.
Но что своих ещё острее жало-
Вот это неожиданный сюрприз.
Действительно, прожить полжизни надо,
Чтобы понять-нет ядовитей яда

И ненависти нету столь же лютой,
Как злоба отвернувшихся родных...
Да, впрочем, ну их... Стоит ли минуты
На это тратить... Бог рассудит их.
Нацедит время в души свой бальзам
И всё расставит по своим местам.

Со временем рассеется злодейство,
И добродетель сгладит остроту.
Любое совершившееся действо
Из памяти исчезнет в пустоту.
И не века, лишь пара добрых лет
Любых воспоминаний смажет след.


Мы, люди, одинаково ничтожны
Пред величавой поступью веков,
И наши истины по большей части ложны
Под красочною оболочкой слов.
Не ведаем, что, собственно, творим,
Вслед за твореньем растворяясь в дым.

За нами исчезают дрязги, споры,
Неравный и завистливый делёж,
Тщеславие, пустые разговоры,
Родство по крови, стоящее грош.
А что останется? Одно из двух:
Иль пустота, или бессмертный дух.

На миг не принимаю к рассмотренью
Я мысли о конечной пустоте.
Бог очень мудр, и все его творенья
При кажущейся смертной простоте
Не выпадут из цикла превращений
С концом-как будто-личных ощущений.

Бессмертный дух... Что ищет он-свободы
В реальности, построенной на лжи
И корысти, где кичатся народы
Умением затачивать ножи,
Где жизнь людская, как когда-то встарь,
Готова к возложенью на алтарь

Языческий? где правят бал уроды
Без сердца, но с набитым кошельком?
О, дух! Ты чаял здесь найти свободы,
И, лампой обожжённым мотыльком
Кидался грудью вновь и вновь на свет.
Но свет не тот, и в нём свободы нет.

Свобода... сладкогласное созвучье
Ласкает слух и будоражит ум.
Пароля нет верней, чтоб вызвать бучу
Вольнолюбивых и мятежных дум.
В веках мыслителей любого рода
Воспламенял сей звонкий клич-«Свобода».

Свобода. Идол страшный и великий,
Для каждого из жаждущих-своя.
Определенья нет ей, многоликой,
Как форме выраженья бытия.
Что есть она-отсутствие цепей,
Иль цепь с уменьем пользоваться ей?

Одним свобода значит бурю, гений,
Свободный против всех основ восстать.
Другим же-лишь свободу от решений,
Возможность ни за что не отвечать.
Раб, гложущий остаток сухаря,
Порой свободен более царя.

Свобода духа и свобода тела-
Что более весомо и важно?
Свободней кто- разбойник оголтелый
Или монах, что шествует смешно?
Душа у одного во власти злата,
А у другого- рамкой догмы сжата.

Но телом первый волен, словно птица,
Летит по волнам, правя произвол.
Второму- пост, молитва, власяница
Прекрепко держат рясу за подол.
Разбойник кончит плахою зато.
Так кто свободней? Видится-никто.

Как часто раб с веригами на шее,
За тяжкий труд имеющий гроши,
Считает, что свободней и вольнее,
Чем у него, не сыщется души.
Что, в рабстве будучи, свободным можно быть-
Когда не забывают покормить.

А если взять отшельника седого,
Живущего в уединеньи скал
Пустынных в отреченьи от земного?
Всей нашей жизни суетной накал
Его не трогает; Ответственность не гложет.
Свободен он? Не ведаю. Быть может.

Но и над ним довлеют нужды тела,
Императивы собственных затей.
Он оплетает сам себя умело
Сетями боготворческих идей,
Тем умножая пленных душ когорту,
Хоть и послал весь мир при этом к чёрту.

Так где найти народам огорчённым
Волшебные свободы письмена?
Ужели лишь понятьем отвлечённым
Бередит ум тоскующий она?
Свобода есть – увы, так мнится мне-
Лишь в смерти. Или-временно-во сне.

Лишь там мы ускользаем из-под гнёта
Привычек, обязательств и страстей,
И в полном одиночестве полёта
Души – помех не существует ей.
Душа ведь любопытна, как дитя,
Иных же чувств не ведает, летя.

Полнейшее бесстрастие покоя
Влечёт уставших на земном пути.
Не справившихся с жизненной тоскою
Аида тени тянут вниз сойти.
Любого, кто и чувствовал, и жил,
Хоть раз такой соблазн посетил.

В превратностях судьбы и злоключеньях
Душа проходит заданный урок,
И в отдых от противных поучений
Сбегает радостно, едва наступит срок.
И в этом, видимо, суть цели бытия.
А далее? Не знаю дальше я.

Тот, кто чрезмерно много сердца вложит,
До срока жар и пыл растратив свой,
Уже порою справиться не может
С усталостью, печалью и тоской,
В нём затмевает всю земную суть
Желанье лечь, забыться и уснуть.

Приходит кризис жизненных позиций.
Всё кажется напрасным и пустым.
От прошлых устремлений и амбиций
Лишь горечи и едкой скуки дым
Остался. Смысл же бытия исчез.
Вот это я и называю- лес.

У жизни есть особенное свойство-
Она наводит страшную тоску,
Когда ты осознать её устройство
Пытаешься, ладонь прижав к виску.
Приводит сей сизифов труд не боле,
Чем к обостренью разных меланхолий.

Когда душа сама с собой в разладе,
От мира тщетно пониманья ждать.
И нечего в пустых раздумий чаде
Минуты просветления искать,
Поскольку эти самые минуты
Не существуют в дни душевной смуты.

Не каждый будет мужественен, чтобы,
Не ожидая дармовых чудес,
С судьбой смириться, не питая злобы
На полное молчание небес.
Лишь к тем, кто сам свершает чудеса,
Бывают благосклонны небеса.

Кто, несмотря на видимую тщету
Земной любви и прочей суеты
Пребудет мудр, откроется для света-
Получит просветленье доброты.
( Хоть есть такие, что в немалой мере
Находят просветление в карьере ).

Возьми добро за светоч путеводный,
И да пребудет мужество с тобой.
( Судьбе порой куражиться угодно,
Вводя в искус и дух ломая твой ).
Все эти трюки-в сущности, химеры,
И никнет чёрт пред чистотою веры.

Из кривды, из печали и сомнений,
Возможно, существует путь иной.
Не буду спорить, други, я не гений,
Увы, его не видит разум мой.
И каждый пусть по- своему рассудит.
А я сказала всё. На этом-будет.