Боги-поэты Один и Есенин

«Боги-поэты»

Один повесился на Иггдрасиле,
Чтобы все тайны у смерти узнать.
А вы бы могли веревку намылить
И шею свою прямо в петлю вогнать?
Он теперь – Бог всех повешенных,
Этот германский Один.
А вон, в окнах отеля, едва занавешенных
Поэт понимает, что он бесплоден.
То ли стреляться, то ли резаться в ванне –
Мозг алкогольным раздумьем сведен.
Еще ведь недавно был гениален,
Теперь же вниманьем Богов обойден.
И какая-то женщина сорока с лишним лет
Кусает его, как собака на сене,
Но он-то – не обыкновенный поэт,
Он - русский великий, Сережа Есенин!
Как когда-то давно в поселке родном
В нем травы да птицы открыли дар,
А теперь его заботит одно –
Как водка, полей, заменила, нектар?
Когда воин-варяг стар и болен,
Он в священную рощу идет
И повесившись там, он снова волен,
Его Один  на небо, в Вальгаллу берет.
У нас, славян, она зовется Ирий,
Там сплошь пиры, да сражений лязг,
Веселые воины любят Валькирий
И вонь не доходит мирских туда дрязг.
Глаза помутились, рот в алой пене.
Дрожит, как листочек, безумьем объят.
Опомнись, великий! Постойте, Есенин!
Еще один шаг, не вернетесь назад!
Один забрался главой своей в петлю,
Чтобы все тайны мира узнать.
Тебе все открыто и так, поэту!
И дело твое - стихи сочинять!
- Как же так! – возражает Есенин. –
ведь Один назад вернуться смог!
- Хоть огромная сила течет в твоей вене,
но ты человек, Он – верховный же Бог.
- Да я стихов и поэм властитель!
Вот еще! Истукан германский!
Я рифмы князь и повелитель!
Сам себе гордый божок славянский!
- Так что же,  в отеле дешевом,
еврейкой страшной, божок распят?
Пусты тетради в мешке холщовом,
И синий взор ничему не рад?
Задумался веной на лбу Есенин,
Померкнув небом синевы очей.
Водка, еврейка да вшивый Ленин –
Вот имена его палачей!
Советской власти певец был страстный,
Да русская деревня ей пожжена.
Теперь у Советов Маяковский зобастый,
Ну, а русская деревня,  Сереге жена!
Один дал людям мечи и огонь,
Один дал людям таинство рун.
Они променяли на Иеговы вонь
Переливы волшебных скальдических струн.
Но люди вернуться к древней вере
И Один вернется, с ним Прави огонь!
Снова станут ульфхедны и эйнхерии
И устанут Берсерки от резни и погонь.
Сунул Есенин голову в петлю,
Разом он в вечность, как в омут нырнул.
На свет обреченные радостно внемлют,
Тому, кто собою небо пырнул.
Один варяжский и русский Есенин –
Оба - куммиры и оба – поэты,
Вон скакуны их в туч рваной пене
По небу идут, приносящие лето!