Воронеж

У нас опять появилась надежда. Мы решили поехать в отдаленную деревню под Воронеж к колдунье, целительнице, знающей рецепт чудодейственного, по рассказам очевидцев, травяного отвара. Она сама его готовила, а потом разливала в большие пластиковые бутылки из под прохладительных напитков, которые надо было везти с собой. Доверие внушали также и рассказы о ее бескорыстии, деньги она брала по принципу – «сколько дашь», что, судя по нашему богатому опыту, было большой редкостью. Так же говорили, что этот травяной отвар, несмотря на свое природное происхождение, обладает очень сильным эффектом, тело должно было покрываться волдырями и язвами, которые открывались и сочились, и так через них уходила вся болезнь, не требуя никакого хирургического вмешательства. Это тоже не пугало, а скорее вдохновляло, - такой эффект создавал ощущение мощности и надежности средства, наглядность механизма его действия, тем более что в исцеление без мучений верилось гораздо меньше (если бы так было, зачем тогда люди лежали бы в больницах и кололи эту жуткую химиотерапию). Неоднократно читая о важности веры, мама придавала этому огромное значение, заставляла себя верить и панически боялась, что мы ее разуверим в очередной надежде. К сожалению, у нее это не очень хорошо получалось, - сильно мешали высшее образование и здравый смысл. Я тоже пыталась забыть о своих знаниях, предчувствиях, недоверии, чтобы не разрушать ее хрупкую веру, в слабости которой она постоянно себя винила. Поэтому я молчала, когда она мучила себя диетами и гимнастиками, я стояла рядом, когда она ночью кидала в болото закупоренную воском бутылку (законсервированную болезнь), когда она выслушивала бред предсказательниц, христианских и буддистских целительниц, гипно-, траво-, музыко-, глино-, и прочих терапевтов… Несмотря на здравый смысл, каждый раз казалось… а вдруг поможет?
Мама позвонила женщине, которая лечилась этим средством, по телефону, которые ей дали знакомые, что бы вдохновиться и увериться. Женщина рассказала ей, как она, проработав на вредном производстве, к 40 годам стала разваливаться, и как она поправила свое здоровье этим отваром, и как она чувствует себя снова двадцатилетней. Правда, смущало то, что лечилась она не от того, что и мама. Эта женщина бросила работу, и уже 3 года не выходила из дому, в открытых язвах, в которые ей ее дочь заливала это средство опять и опять. Однако, она утверждала, что язвы на теле почти прошли (что означало полное очищение), и теперь она занималась своим лицом для полного эффекта. История была жуткой и очень неоднозначной, тем не менее, вдохновение и увлеченность женщины производили впечатление. Был еще один телефон, но по нему не ответили. В общем, этой информации оказалось достаточно, что бы принять решение ехать.
Все складывалось удачно, мы как-то легко собрались, встретились на вокзале, и нам практически сразу удалось купить билеты. До поезда было еще несколько часов, но мы решили не ехать домой, а погулять. Из вещей у нас была одна сумка. Мы походили вдоль реки, стояла просто чудесная летняя погода. У реки дул ветерок, и мы ходили, говорили, молчали, было просто хорошо и грело вот это самое чувство надежды, почти вдохновения. Потом мы нашли Макдональдс, и решили себя побаловать. Мы сидели на улице и ели, - для того, что бы лечиться этими травами, не нужна была никакая диета, и для мамы, измученной запретами в продуктах, это тоже было такой радостью. Мы ели картошку и гамбургеры с таким невозможным удовольствием, мы говорили о чем-то и много смеялись, светило очень нежное солнце и мягко вечерело. Все было как-то комфортно и уютно. Потом мы ехали в поезде и смотрели из окна, и это ощущение не покидало нас.
Утром мы приехали в Воронеж. По идее, нам надо было бы потерять это ощущение беззаботности и легкости, но оно не проходило. Ехали почти вслепую, ни зная точно, ни как, ни сколько туда добираться. У нас было название деревни, имя этой бабки и знание, что деревня находится километров в трехстах от города. Непонятно даже было, на какой вокзал ехать – автобусный или железнодорожный. Пока мы думали, к станции подошел автобус до автовокзала, и мы в него сели. Приехали к автовокзалу через 10 минут и собирались подойти к расписанию, что бы узнать, есть ли там вообще такая деревня. Тут же к нам подошел водитель такси и спросил, не хотим ли мы поехать на машине. Мы сказали название деревни, он задумался, мы сказали, что там живет бабка, которая варит травы, и тут он к нашему удивлению, понял о каком месте идет речь, и сказал: «А! К бабуле… сейчас вам дам водителя, который туда ездил». Он подвел нас к другому мужику, и тот предложил нас отвезти туда и обратно за 300 рублей, что оказалось гораздо дешевле, чем мы думали (тем более, что дорога занимала почти 4 часа в одну сторону). Все складывалось так легко, быстро и без напряжения, что казалось, что само провидение ведет нас.
Дорога была красивой, солнечной, летней. Мы ехали быстро, и ветер приятно обдувал нас из открытых окон. Водитель оказался простым, приятным мужиком. Он сначала поставил какую-то ужасную попсовую кассету, а потом согласился поставить мою музыку. И мы ехали под «Одинокую птицу», «Крылья» и «Титаник». Было как-то пронзительно. Потом мы говорили с ним, обо всем и ни о чем, он рассказывал про то, как он возит людей, куда и какие у него бывают клиенты. Потом мы заговорили об этой бабуле. Тот факт, что он ее знает, был для нас явным подтверждением, что ее снадобье помогает людям, и может, ДОЛЖНО помочь и нам. Он рассказал, что бабка это довольно известная и многие в Воронеже о ней знают, многим она помогла и даже вроде как самой Алле Пугачевой, которая тайно к ней ездила. Мы жадно внимали этим историям. Потом, помявшись, он рассказал о том, что его теща тоже ездила к ней. «И как, помогло?» - спросили с надеждой мы. «Нет, к сожалению, у нее все очень быстро развивалось, она бедная за несколько недель умерла. Но ей помогало, все язвы, как положено, вылезли, просто наверно, слишком поздно мы начали. Жалко ее, вот хоть рассказывают анекдоты про тещ, а я ничего такого сказать не могу. Хорошая была женщина…» - рассказывал он. «Но вам, может, поможет», - добавил он и перекрестился. То, что он сказал, было ужасно, так не должно было быть, мы хотели новых подтверждений и счастливых случаев, у нас так все как по маслу складывалось с этой поездкой, а то, что он сказал, было так несправедливо. Зачем он это рассказал, не понимал что ли, кого везет, зачем, я почти злилась на него. Я чувствовала каждый невысказанный мамин страх. Потом мы ехали молча и успокоились. В голову приходили спасительные аргументы, что, во-первых, в нашем случае это еще ранняя стадия, и еще есть силы бороться, и потом это было бы просто невозможно, что бы у нас не получилось, тем более, когда мы так едем, в такой день и все пока получается…. Прежнее настроение опять возвращалось. И мужик все равно было видно, что хороший, добрый и какой-то здоровый. Мы говорили, слушали песни, смотрели за окно. Было очень-очень красиво, и поля, и реки и лес, и дороги и деревни…- все. Потом мы остановились у какого-то небольшого городка, и водитель дозаправился, он купил себе целую булку, килограмм красных сочных помидоров и два огромных батона полукопченой, дешевой колбасы, на которую мы раньше бы и смотреть не стали. Но он с таким здоровым жизнерадостным аппетитом стал это поглощать, что мы не выдержали и бросились покупать то же самое. Мы ехали и ели, и это было такое наслаждение, казалось, что ничего здоровее и вкуснее быть не может. Неожиданно для себя, мы съели почти столько же, как и он. И стало опять очень хорошо.
Когда мы приехали к деревне, водитель остановился, объяснил, как нам пройти к бабке и остался ждать. Мне показалось, он нас перекрестил за спиной, когда мы уходили. Было жарко, стрекотали насекомые, вокруг летали бабочки, такое сладкое ощущение спокойствия, безмятежности и бездумности, даже забывалось, зачем мы сюда приехали. Просто захотелось пойти в лес, гулять, купаться, собирать цветы и ягоды, лежать и смотреть в небо, не думать и не знать ни о чем, забыть, что у нас не может быть так, как у всех остальных людей.
Мы зашли во двор, и увидели молодого мужчину, который выносил из сарая зеленовато-бурую жидкость в пластиковых бутылках, и мы сразу поняли, что пришли куда надо. Он нам нисколько не удивился и показал дорогу под навес, где сидела бабулькина дочка, на вид простая и какая-то повседневная тетка, которая, как оказалось, тоже лечит этими травами. Кольнуло опять легкое разочарование, что это не сама бабка. С другой стороны, по рассказам получалась, что эта дочка сама вылечилась этими травами. Она терпеливо объясняла какому-то деду, как принимать лекарство, какое внутрь, какое мазать, и как часто. Деду было явно очень сложно понять. С другой стороны это хорошо было, что она всю ему так объясняла, при том, что видно было, что дед много не заплатит. И потом – раз там кто-то есть, значит, не одни мы такие, значит есть клиенты, значит лекарство действует. Потом дед ушел, и она стала говорить с нами.
Она быстро выслушала мамину историю, похвалила ее, что она решила отказаться от помощи врачей, рассказала, как одну девочку в 15 лет ущипнули за грудь, и у нее начался рак в обеих грудях. «Они хотели ее оперировать, такую молодую, у нее же вся жизнь впереди… А потом она пролечилась нашим средством и все как ни бывало!» - рассказывала женщина. Потом она пожалела маму, сказала: «Боже мой, на КАКУЮ женщину такая напасть!». Посоветовала и мне пролечиться в профилактических целях. Она все доброжелательно, но быстро объяснила. Не пожалев, наполнила все наши емкости ужасно вонючей, пахнущей нефтью жидкостью. Налила лекарства и для еще одной маминой знакомой. Обрадовалась деньгам, видно не ожидала так много. Опять кольнуло странное ощущение, что что-то не так… какое-то легкое недоверие, разочарование, хотя на самом деле все шло так правильно, так беспрепятственно и легко было убедить, что все - ТАК.
Потом мы ехали обратно и больше молчали. Было по-прежнему жарко, и все окна в машине были открыты. Потом мы остановились у реки, и водитель сказал: «искупаемся?». Купаться действительно очень хотелось. У нас не было купальников, и там еще стояли 2 машины и люди купались. И вообще мы как бы ехали по делу, по ТАКОМУ делу, а жизнь продолжалась. Речка была очень соблазнительной. Водитель снял одежду и спросил: « А вы чего?». «Ну…тут люди…у нас не во что переодеться…», засмущались мы. «Да ладно, тут все свои», - сказал он, прыгнул в воду и, отфыркиваясь, с явным удовольствием, стал плавать. И тут вдруг наступило такое состояние – беззаботность, задорность какая-то. Стало вдруг все равно, что там люди, что это лекарство и тревоги о том, что будет завтра. Мы разделись, футболки и трусы, у мамы еще и рубашка - чтобы ничего не было видно. Мы смеялись, брызгались, ныряли. Это было ТАКОЕ купание, такая радость и легкость, наверно я еще чувствовала это не только за себя, но и за маму. Это было лето, свобода, безвременье, счастье, просто настоящее счастье…
Так же легко и безмятежно мы доехали до вокзала как раз к поезду, и попрощались с водителем. День был длинным и таким хорошим, что хотелось, что бы он никогда не кончался…

Потом, я почему-то долго не выбрасывала мои бутылки с этой страшной вонючей жидкостью. И никогда так и не пробовала это лекарство на себе. Можно было бы отдать кому-нибудь другому, и возможно, это спасло бы ему жизнь. Хотя верится с трудом.