Восхищенный наблюдатель

Не советую читать людям с ослабленной нервной системой и слишком богатым образным воображением.

На столе стоит чернильница, с гусиным пером и листочек бумаги с недописанным стихотворением. Рядом череп поэта, в глазнице которого сидит маленькая печальная муза и смотрит на чернильницу, мечтая о том, чтобы утонуть в ней, ведь она такая верная и послушная, теперь ей некому себя дарить. Ее поэт мертв, больше нет смысла существовать, больше никто ее не услышит, она больше никому не будет служить. В ее грустных глазах танцует пламя почти догоревшей свечи, пытаясь безнадежно развеселить ее. Этот трепещущий огонек рассеивается по комнате тусклыми прыгающими бликами и означает во мраке толстого старика, небрежно разваленного в углу и спиной прильнувшего к деревянной стене. Его брюхо предательски вылезает из-под блеклой, лоснящейся сорочки, распоротое и выпотрошенное, но исполненное золотыми монетами, которые сыплются на пол, не удержавшись в утробе. В его кулаках крепко сжаты монеты, которые ребрами ранят его ладони, горсть монет в его неестественно широко открытом рту, и на его глазах по две блестящие, красивые монеты, готовые заплатить собой Харону за дорогу его души в Ад.
Одна из, выпавших монеток покатилась по полу и укатилась под кровать, увязнув в вековой пыли и трупах насекомых. На этой кровати, на мягкой - мягкой перине, лежат два влюбленных человека, тесно прижавшись, смотря друг на друга белыми зрачками, ни в коем случае не прикрывая веки, насыщаются друг другом. Их сердца, скрепленные воедино ниточками любви, лежат рядом на окровавленной подушке. Их души теперь всегда будут вместе, их сердца тоже. Кровь стекает по наволочке вниз несколькими ручейками, прикасаясь к сияющей от белизны перине, капает сгустившимися по пути каплями на пол, грациозно растекаясь в маленькую темно - багровую лужицу. Мухи прерывисто, нервозно бегают вокруг глаз влюбленных, ощупывают все своими хоботками, иногда взлетая и снова приземляясь.
Эта прелестная картина находит отражение себя в мутном зеркале, стоящем напротив. Перед зеркалом стоит девушка в роскошном свадебном платье, с длинным шлейфом, устилающим пол вокруг и старательно, аккуратно, ярко – алой помадой красит растрескавшиеся губы. Ее глаза кровоточат, лицо покрыто язвами проказы, все лицо щедро усеяно глубокими морщинами. Руки выглядят так, словно кости обтянули кожей и увенчали каждый палец желтыми, расслаивающимися ногтями.
Непритворно любуясь собой, она берет гребешок и начинает расчесывать волосы. С каждым движением гребешка она теряет несколько локонов, которые вместе с отмершей кожей остаются на зубьях, а потом падают в яму, выкопанную под комнаткой. В середине полузакопанной могилы лежит девочка лет пяти - шести. Видна только ее голова. Как мило ее лишенное чувств, покрытое тонким слоем сухой земли лицо, ее светло-пепельные веревочки пышных волос, ее закрытые глаз. Кажется, что если ее окликнуть шепотом по имени, то она тут же проснется и откроет их. Около нее лежит, будто только что сорванная лилия с нераспустившимся бутоном. Она символизирует эту девочку, не успевшую познать жизнь и уже забытую ею, утратившую свою детскую чистоту и невинность, но еще не покинутую красотой.
В воздухе витает запах испаренной крови и сладковатый аромат болезни. Все это переплетается с тихо свистящим звуком ветра, прорывающегося из щели под дверью и из оконных рам, наглухо забитых досками.
В углу сидит какая-то неясная фигура человека, словно коконом
окутанная тьмой, которая не позволяет свету раскрыть этот силуэт. Можно рассмотреть лишь то, что фигура сидит, оперевшись подбородком о ладонь, с губами, слегка искривленными довольной улыбкой, и сияющими кошачьими глазами, восхищенно осматривающими все вокруг, о чем-то размышляет.

Кто же он? Наверное, владелец этой комнатушки, создатель этих торжественных, драматических образов, чарующих и пугающих своим великолепием.
15.12.03