Шестистишия

Чифиря цифирью и буквами, настоянными на кухонной плесени,
Расписывая соборы химер андрогенными лицами трансвеститов,
Вспомнишь ли ты о мифическом, столь легко нарушаемом равновесии
Между переплетениями рук и ног и подёрнутой патиной паутиной авеню и [га]стритов?
Шевеля губами и пальцами, шепелявя разгерметизированный нон-секвитур,
Обречённо роняй рой реликтовых розовых рун на страницы рассыпанных партитур.

Сквозь хитин прогрызаясь отравленным зубом, не позабудь
И о собственной заднице, оставленной незащищённой от хищников.
Перед свиданием с иностранцем подросток побреет впалую грудь,
Намазав лицо своё быстродействующим средством от прыщиков.
Дом погружается в царствие тьмы батискафом, падающим в глубь океана.
Спит, опрокинутая в концентрические сны, военизированная охрана.

Семь лет Калипсо скрывает у себя Одиссея,
Чтобы заставить его забыть родину.
Сценарий апокалипсиса татуирован на спине царевича Алексея,
Выдавливающего в серебряный кубок с водкой сорванную с куста чёрную смородину.
И дяди-володину лодку находят прибитой к песчаному берегу потоком ассоциаций.
Клон Адольфа Гитлера выступил по телевидению с речью против насильственных социализаций.

Шестистиший страшись, как фашистов, отъявленных фетишистов как.
Кисти ташиста достойны осенние листья, когда он, отфриштиковав,
В пространство уставившись, тихо икает и размышляет о сути материй.
На Невском в кухмистерской старый консистор галлюцинирует в сфере мистерий.
А мистер Макаллистер анализирует колонизированный остров в Атлантике...
Розовощёкий атлант отыгрался за первый год в армии на новобранце-неоромантике.

Жирная чёрная муха, медитируя, посиживает на собачьей каке.
В гостиную заскакивает Зульфия Мухаметдинова, выговаривающая собаке,
Свершившей сие безобразие. За ней наблюдает приставленный евнух-приап
Мавритaнской наружности. Владелец гарема, с басмаческим видом, - сатрап
Шейха, страна которого возлегает на нашей планете, движущейся по кругу,
Который обогревает солнце, горящее во Вселенной с центром в городе Уагадугу.

Постижение истины оказалось не стОящим затраченных на него усилий,
За что стОящих многого не переваривают теперь нестоящие ломанного гроша,
Брошенного Лорелеей из проезжающей мимо забрызганной грязью кареты.
Птичку, которую нам с тобою так жалко, сожрал кот Василий,
Мордой своей бесстыжей распотроша.
Сонмище свидетельствующих хризантем дружно кропает об этом эпистемологические сонеты.

Кисти рук трясутся и плодоносят золотистыми виноградными гроздьями.
Гроздья ногами давит в корыте очередной прототип Мадонны.
Биополе Галилео Галилея расцветает пшеничными колосьями
И, волосьями ниспадая до полу, на сцену выходит дуэт Донны Анны и Беллы Донны.
Море – то же и лодка на этом море – одна и та же. Та же страница, однако, разные книги.
Добившись полного бездействия и отказавшись от эпатажа, удержишься ли от того, чтобы не отщипнуть от только что испечённой ковриги?

По радио передали первое обращение инопланетян к жителям Земли:
"Ну вы даёте!"
Отведав земных женщин, вина, водки, кокнара и конопли,
Они отправили шифровку в центр: "Всё нормально, пребываем в полном улёте".
И сей затянувшийся опус уже должен был кончиться на сальной острОте,
Но вместо этого почему-то воспревалировало неприятное ощущение от невысморканной сопли.