Письма московскому другу

Наступило, стоит и уж скоро уйдет золотистое лето,
Только ты все никак не приедешь ко мне на дачу.
Я великое множество раз предлагала тебе это,
Да сама перестала уж верить в такую удачу.

Здесь стрекочут цикады, стрекозы играют в прятки,
Дольче вита сплошная, и лень, как в бразильской сельве.
Варим с мамой обед, прибираем дом, поливаем грядки,
Выползаем на улицу, чтоб пообщаться с соседями.

Почему бы тебе не приехать? Провел бы здесь время славно,
Как-никак, свежий воздух, пленэры, восходы, закаты…
А под вечер с бутылочкой пива в руке побеседовали бы о главном –
Например, как тебе изловчиться и сдернуть в Штаты.

Только все это будет, наверно, слегка понарошку.
Я моментом начну от душевных бесед отвлекаться.
Что ж поделаешь, если, к примеру, гуляет кошка –
Где-то шляется третий день, заставляет всех волноваться.

Из меня, безусловно, хреновая выйдет муза,
И нестройными будут аккорды моей лиры.
Потому что и двое мальчишек – не то чтоб большая обуза,
Но похоже на филиал психушки, или, минимум, – театра сатиры.

Непременно так выйдет, что один ободрал себе руки,
А другой промочил в придорожной канаве ноги.
Словом, они разрастись не дадут ощущению скуки,
Хоть и держат всегда в состоянии легкой тревоги.

Но зато, уложив их, душистой и теплой ночью,
К кронам яблонь пуская дрожащий дым сигареты,
Ход созвездий тяжелый я наблюдаю воочию,
И слежу, как рождаются звезды и умирают планеты,

Облака разбегаются прочь от Луны, как барашки
От собаки пастушьей, что за ноги их кусает…
На террасе открытой ребячьи сохнут рубашки,
И сердитый ежик улиток в траве поедает…

…А последний куплет, очевидно, не для печати.
Вот, – не думала даже писать «ответ Чемберлену»,
Но пожалуй, ты прав: друг на друга нам сил не хватит.
Ты художник, я – нет; и друг другу мы знаем цену.

…Вот такая выходит у нас с тобой переписка.
Как сказал поэт – сколько тысяч слов, все впустую.
Ну, пока. Прибрела моя кошка. Нарежу ей в миску
Колбасы. Полюбуюсь, как жрет. А потом ее нарисую.