Вектор Суперплоскости

2

почетная обязанность которого кр. и, так же, остальных претендентов на знание об искусстве на Суперплоскости. В дальнейшем пути его развития зависят исключительно от последующих, то есть, новых, неизведанных шагов знания, которое, исчерпав классификаторский метризм, отправляется во тьму предутреннюю, пролагая неизбежно лучи новых ритмов, подлинно, наконец, искусственных. Вот когда обнажаются настоящие инструменты мастеров, неотличимые от инструментов войны, потому как действия, приближающиеся к реальности, несут угрозы созидания и разрушения, действительные до оттеснения смерти или до смерти.


3

Что именно подразумевается под знанием об искусстве на Суперплоскости? Здесь пора заметить, что всякое знание - это знание об искусстве, а всякое знание об искусстве - это знание об искусстве на Суперплоскости. Оговорить надо, что Суперплоскостью для большей или меньшей образности названа Плоскость Искусства. Плоскость же Искусства есть феномен искусства, агент операции и субстрат. Возможно, кто-то пожелает возразить и указать на науку, как единственное вместилище знаний и, впрочем, агент операции и субстрат. Здесь и возникает первое знание о Суперплоскости, а именно: знание - это знание о Суперплоскости. Почему не наука, но искусство способно сгенерировать подлинное знание? Ответ известен будет тем, кто коснулся начальных вопросов искусствоведения. Если взглядом, предназначенным для обзора окрестностей в поисках лучшего пути взглянуть на науку, то мы поймем, что катастрофическая отброшенность ее в невежество происходит из ее врожденного и губительного дефекта утилитарности. Уникальность искусства и его уникальная же двусмысленность - в принципиальной опосредованности.


4

Но ведь есть же польза науки, и разве искусство не прикладное - слышытся еще одно возражение. Пытаясь исчерпать неблагородную утилитарность науки, из последнего черпака мы выплеснем и остатки вопроса пользы прямо себе под ноги, на дорогу, которой не видно начала, куда ни глянь, конца и направления. Такова "бесконечность". Бесконечностью она называется, потому что курятся миазмы от брошенных, но не просохших еще черпаков. Не может наука придумать слово поприличнее, нежели "бесконечность". Но веет, веет ветерок действительности, осушая наши вспотевшие тельца, выкатившиеся из-под обломков провонялых мифов. Ветерок свободы так приятен и свеж чудовищно, и, чтоб не скончаться слишком быстро, нам нужен щит, за которым мы укроем свои удивительно мягкие кости, пусть даже его придется - а его придется - держать изо всех сил и без перерыва. Так приходит последнее знание о Суперплоскости: последнее знание - это знание о Суперплоскости. Отныне, ничего нового, вобщем-то, мы уже не узнаем. И времени у нас почти ни на что не остается, быть может, лишь привести в окончательный беспорядок остатки знаний, взъерошенные потрясающим ветерком, да увидеть краешком глаза как наследие мрачных ассенизаторских времен отлетает от нас легкой шелухой, оказывающейся вдруг той самой "золотой пыльцой на крыльях бабочки знания".