недописанное

Дом на отшибе, один, кособокий,
со всех сторон пустыри, да туман.
Входов четыре, сплошные пороги.
Окна в огнях, только это обман.

Я приглашен своей девушкой в гости.
Номер "четыре", а сверху фонарь.
Улица Младости? Нет, МолодОсти.
Полночь. Безветрие. Стелится гарь

по пустырям, по замерзшим болотинам,
что ощетинены встреч камышом.
Я улыбаясь, как будто уродинам,
не торопясь с остановки дошел.

Стуком условным, ты двери скрипучие,
мне приоткрыла, впуская во тьму.
Губы твои, словно змеи гремучие
впились в меня, отнимая зиму.

В этой квартире зачем-то так жарко.
Душно всегда и всегда тяжело.
Вечером люстры светят не ярко,
а в коридоре стоит помело.

Раз оно есть, то должна быть и ступа,
спрятана где-то наверняка.
Может быть там, где лежат оба трупа?
Жидкость из крана - вода, но горька.

Выплеснул я содержанье ладоней,
холодом резким по коже лица
в миг промелькнули четыре-пять молний,
все без начала и без конца.

Стало полегче, почетче виденья,
двигаться можно из ванной туда,
где уже час, как томят приведенья
старого гада, героя труда.

"Черт с ним, с папашкой" - и сжала мой локоть,
и потянула сквозь весь коридор
вверх по ступеням, активная похоть,
резвая как на экране курсор.

Выше, все выше, и вот же - мансарда,
все остальные сюда ни ногой.
Стенка с ковром, а на нем алебарда,
снизу диван, что поет как живой.

Что же, послушаем что нам сегодня
гулко исполнят пружины несчастья.
Жар помещенья, как наглая сводня
в нашем соитии примет участье.

Буду тебя! Отказаться нет силы,
пусть ты мне внешне не очень приятна.
Вся молчалива, не скажешь мне: "Милый",
так же в промежности странные пятна.

Но я себя ощущаю героем
этой поэмы из сладкого пота.
Форточку позже мы чуть приоткроем,
вот и закончена секса охота.

Кто-то был зверем, а кто-то знать ловчим,
мне недосуг разбираться, лениво
ты мои кудри сквозь пальцы полощешь,
хоть и измучены, но пока живы...