Соколиная охота

В.Н.

Вдоль по Питерской, по Тверской-Ямской
Шла девица за водою ключевой.
За ней - парень. Кличет: «Девица, постой».
Распахнулся, босиком, не прячась луж.
А она, полушутя: «Какой ты муж?
Весь расхристанный, босой». «Раз так – пока,» - 
Разбежался, и раскрылись два крыла.
«Что ж ты, девица, теперь не весела? -
Сзади шепот - Чай, сваляла дурака?» 
Сокол серый, а подпушка-то бела.
Размахнулся. Закружила, понесла 
Добра-молодца молва под облака  -
Злая вьюга или нежная метель.
А она стоит в толпе, открывши рот,
Вскинув голову, и милого зовет.   
Мой соколик, облака тебе купель… 
Руку белую держа над головой,
К небу тянется и шепчет: Мой, мой, мой.
Прилетай скорее, стол я застелю 
Красной скатертью. Заморских вин куплю. 
Стукнись оземь, добрым молодцем вернись.
К кубку жадными губами прикоснись.
Прикоснись… но только эхо ей в ответ. 
Улетел? Не улетел пока что, нет.

Над Грузинскою, над Брестскою, Тверской 
Он парит. Вернись скорей, соколик мой.
Расстелю цветы по серой мостовой, 
Приклонюсь к ним непокрытой головой, 
Скину шубку, скину платье и испод
Распущу косу. Ты в небе, я же – под…
Обнаженная в цветах тону… Мой свет,
Прикоснись… Но только эхо ей в ответ.
Птице - волю, ей бы - поле, ей бы - дичь, 
Ей любовью и  вином не угодишь.

Так одену амазонку, и - в седло. 
Чтобы милого мне ветром принесло.
Заманю его охотой удалой. 
Пуще ветра конь разгонится гнедой. 
И помчимся  сквозь буруны, годы, прочь,
И с руки сорвешься, сокол молодой. 
И поймаем птицу синюю, как ночь,
И на варежку вернешься. И, обняв,   
Улыбнешься… только эхо ей в ответ.
Улетел? Не улетел пока что, нет. 
Милый. Милый. Милый. Милый. Милый мой, -
Стонет девица, все губы искусав. 
Капля крови к подбородку потекла.
Люди добрые, скажите, как мне быть?
- Не накинешь ты на птицу удила.
Ей бы - волю, ей бы - поле, ей бы - дичь, 
Ей бы - крови, а вином не угодишь.
Ей бы неба без опор и потолка…
Что же, сокола сумею воротить!
Вот он, ножичек, а вот - моя рука…

Пальцы белые не в шелке, а в крови.
Ну же, смелая, соколика зови.
Вскинет голову и милого зовет. 
Руку нежную держа над головой, 
К небу тянется и шепчет: Мой, мой, мой. 
А по пальцам кровь рубинами течет.   

Сокол. Сокол. Сокол - вниз. Бьется оземь…
Здравствуй, милый. Прикоснись. Это – осень.
Это красный листопад меня кружит…
По моей ладони поздно ворожить...

Не жалей… меня, родной… О, как же душно…
Морщит прозелень бровей  усталый Пушкин
На Тверской... И никаких стихов не нужно…

***
Ты ко мне бежишь по лужам,      
Мальчик-лето. Муж мой – осень,
В волосах – седая озимь.               
Вьюга, вьюга, вьюга, вьюжит.      
В небесах – седая просинь…       
Сокол белый бьется оземь.            
Протяну я руки. Ну же…               
Ты уходишь… скоро восемь…    
Попрощайся же со мною,             
Суженый. Сужденный… сужен…
Поезд милого уносит               
Острой синею стрелою,               
Властелина, друга, мужа…            
Слава... Милый мой… Послушай... 
Шепчет эхо за стеною.
      
***
Разве сокола заставишь            
Жить на кожаной перчатке?   
Ты мне перышко оставишь    
И умчишься без оглядки...      
Положу перо в гербарий…       
Милый Финист, все в порядке. 
С детства знаю я сценарий:       
Про железные набойки,            
Хлеб железный, посох. В путь.
Встреча с бабою Ягою.               
Печка. С шишечками койки.    
Хлам в избушке. Грусть с тоскою.
- Што ты, девица, печальна?          
- Поделись, бабуля,  тайной -          
Как соколика вернуть…