Пушкин - цикл

ГАННИБАЛ

В  Петровском  часто  я  бывал,
Где  у  озерного  залива
Абрам  Петрович  Ганнибал
дни  прожигал  неторопливо.
Ах,  если б знать  ему  о  том,
что  он –  поэта  славный  предок,
ходил  бы  гордо  петухом,
и за  бока  щипал  соседок,
Гусаров  пьяных  разгонять,
И  не  указ  ему  исправник,
Но  жизнь  сурова,  не  узнать,
Кому  какой  обещан  правнук.



НИКОЛАЮ

Ах,  какой  рассчитаться  платою,
За  свершенный  кровавый  грех,
И  за  первую  жизнь,  и  за  пятую,
Персонально  и  разом за  всех.
Самодержец  всея  России, 
Вы  считаете,  Ваша  честь,
Что  безмолвная  месть  бессилия –
Даже  слова  не  стоит – месть.
Все  утеряно  безвозвратно,
Все  уплыло,  как  по  реке,
Почему  я  вернулся  обратно,
Был  бы  с  ними,  рукою  к  руке.
Посылаю  стихи,  что  просили  вы,
Чтобы  знали  о  всем,  как  есть,
И  запомнили – месть  бессилия,
Это  самая  страшная  месть!



ДАР

Как  долог  день.  Ну,  где ж ты,  вечер,
Духмяной  хвоей  дышит  ель.
Как  он  влюблен!  Как  он  беспечен!
Как  далека  еще  дуэль!
Всегда  неистов  миг  свиданья!
Лукавый  взгляд.  Касанье  рук.
Как  трепетно  ее  дыханье,
Как  беспощаден  сердца  стук.
Любви  быть  болью  нам  и  благом,
Бросать  нас  в  холод  или  жар,
Лежит,  упрятан  за  обшлагом,
Не  ей,  а  нам  бесценный  дар!



АННЕ

Я  ждал  Вас,  ждал,  но  не  сейчас,  а  позже,   
Дурманила  надежды  бирюза,
И  вот  вы  здесь, дай  силы  мне, о,  боже,
Чтоб  окунуться  в  дивные  глаза.
Но –  пусто  сердце,  лишь  озноб  по  коже,
Иссяк  родник  с  водою  ключевой.
Я  Вас  любил, любовь  еще  быть  может…
Она  уже  не  сможет. Ничего!   



ЦЫГАНКА

Мельканье  лиц  волос  и  юбок,
Котлы  с  неведомой  едой,
Вина  пьянит  и  дразнит  кубок
Из  рук  цыганки  молодой.
Велик  соблазн  коснуться  стана,
Обнять,  прижать,  и  пасть  у  ног,
Но  взгляд  ревнивого  цыгана,
Как  в  сердце  брошенный  клинок.
Но  что  чужой  цыганки  ласки,
Когда  он  думает  о  ней….
Домой, все глуше песни, пляски
И  храп ворованных  коней.



ПУГАЧЕВ

Ах, Емелька,  ох,  Емелька –
Весь  архив  перелопатил,
Мне б с  тобою,  эх,  недельку,
Да  с  твоей  холопьей  ратью
Побунтарничать  воочью,
Чтоб  поднять  с тобой чекушку,
Чтобы  видеть,  как  ты  ночью 
Прячешь  ножик  под  подушку.
Ах,  Емелька,  ох,  Емеля –
Не  поддался  силе  вражей,
 Да  не  знал – дружки  с  похмелья,
Плюнут,  выдадут,  повяжут.
Будешь  каяться  на  дыбе, 
Бес  попутал,  не  хотели,
Не  с  хвоста  же  тухнуть  рыбе,
Позже  начал  бы, Емеля…



БОЛДИНО

Все  поэзию  питает –
Боль,  дуэль,чума,  опала,
И  уж  Муза  точно  знает, 
Что  ему  осталось  мало.
Не  она  ли  городила
Карантин  за  карантином,
Чтоб  побыть  еще  раз  с  милым
В  этом  уголке  пустынном.
Чтоб  ни  карт  и  ни  гулянья,
Ни  Натальи,  ни  Дантеса –
Скрип  пера,  свечи  дыханье,
Шорох  листьев,  запах  леса.
Ни  утра  и  ни  заката,
Кружка  молока  и  хлеба…
Пожил  бы  еще  с  десяток,
Жаль,  все  кончилось  нелепо.
Знала  Муза,  что  расстает
Жизнь  звездой  в  зарнице  алой
Но  поэзия  впитает
Боль,  дуэль,чуму,  опалу.