Конструкция

Конструкция
В чём насыщение Творца,
Любви и дней разлука.
Король блуждает без дворца,
Где свита и прислуга?      

И в лабиринтах коридоров,
В подземных норах городов,
Он увидал верхов распоры
Ослабли гайки у винтов.
***         


Я увидал большую реку,
Три берега в её краях.
И сдал я тут же карты в секу,
С колоды, сняв три короля.

Партнёр мой был азартный скряга
И он наживку проглотил.
И я Поэт, игрок, бродяга,
Тузов и джокера словил.
***


И заскрипела скрипка скрипача,
Смычком скребущего оркестра.
Остановились руки щипача,
Когда дошёл до главного он места.

И в миг Великого раздумья,
Во искушенье паузы соблазн,
Вдруг заскрипели в зале стулья,
Поймав от тишины оргазм.
***


Смерть так быстра,
что медлит не спеша.
Ей торопится, нет резона
и преимущество её у жизни,
в тот мир, дорога заперта.
И доведя нас до порога,
хватает сил лишь
в бездну подтолкнуть.
Не зря боится она Бога.
Он ей и преграждает дальше путь.
Смерть не выходит за границы,
она как пёс их стережёт.
Жизнь улетает словно птицы,
а смерти цепь всё шею жжёт.
Дай волю и она пошла б за нами,
В мир идеалов чистоты.
Но долг её бренчать цепями,
а наш, вверх падать с высоты.
 ***               


Я плыл в безоблачные дали,
Гребя размахом лопастей.
Весло одно моё украли,
Другим, гоню своих гостей.

Я странник, тихий одиночка,
Я голодаю в пишущем пути.
На горизонте маленькая точка,
Она и не даёт с ума сойти.
***      


Я вырос в красивом и милом краю,
Где солнце сияло улыбкой.
Умру, я быть может  тоже в раю,
Дорога в тупик без развилки.
         
И прислонившись щекою к стене,
Я вспомню далёкое детство.
Прижмуся последний раз к Музе-жене,
В гробу не оставлю ей места.

И может быть в самый последний момент,
Под звуки глухие о доски,
Я напишу ей последний сонет,
С присутствием юмора плоским.
***            


Я плыву, до какого-то ближнего берега,
И соломинка есть мой спасительный круг.
Архимед бы воскликнул: Мать твою эврика.
Юлий Цезарь сказал бы: Мать твою Брут.

И вода забульбыкала заливая мне уши
И дыхание спёрло от напряги в груди.
Мне миражится пальма с полосочкой суши
И воды пузыристый звук разбульди.
***       


Абстракционное начало,
Конца реальный монумент.
В постели утро величало,
Кроватный скрип погас в момент.

И хромота, стреножив руки,
Опёрлась вовсе не в костыль.
Ночные улетели глюки,
Под утро только я остыл.
***         


Эксперимент концов у палки,
Подхода разница сторон.
И экскременты перепалки,
И чучело не для ворон.
 
И тот один забавный дядя,
Что  головою набекрень,
Вдруг заорал: Да где же ****и!!!
Всю душу вымотал мне пень.
***          


Коснулся пальца, кончик носа.
Застрял в голени молоток.
И тренажер без велокросса,
У Sped-o стрелки потолок.

И та педаль, что без сцепленья,
Сорвав рычаг у тормозов,
Для вилко-втулочной системы,
Натёр мазоля не в позор.
***          


Кобыла встала на дыбы,
Зажав во рту удила.
Ведь впереди пожар избы,
А верховой дебила.

Кто остановит на скаку,
Увы, не старый мерин.
Кобыла всё ещё в соку,
Лягнет, по крайней мере.
***   


Вижу пустыню.
Жжение горячего ветра.
Скрежет песка на зубах.
Где оазис в пути,
остров надежды.
Мне хочется пить,
арбуз или дыню,
Или гроздь винограда,
белой лозы…
Я миражу в пустыне,
я плыву в океане.
Желтизна и зыбучесть,
в барханах волны.
Где же плод и фантазия
образа дыни.
Где стаканчик воды,
мне не нужно халвы.
Я потрескался в сухость
и усох до колючки,
лишь остались на коже,
Большие шипы.
Я пишу вам деяния,
разные штучки,
не сосут мою кровь,
не кусают клопы.
Я иду по колено завязший в песке,
в очередности такт изгиба ноги.
Мой рывок впереди,
 но в последнем броске,
в маяке лишь спасенье,
что мерцает вдали.
      ***