Регги дым отечества

На осеннем ветру догораю не спетою строчкой.
Неприкаянным псом волокусь вдоль пустого шоссе.
Мне мерещится теплая ночь в апельсиновой роще,
Кингстон-таун вдали и прибой на песчаной косе.

Я пытаюсь вдали разглядеть берег мутной печали,
Но в России печаль достигает границы страны.
Дым отечества ест мне глаза безпонтовою шмалью,
И слова моих песен давно никому не нужны.

Мой красивый нездешний мотив тоже людям не нужен.
Неуютные избы с тоскою мне смотрят во след.
Я обломки своих кораблей утоплю в грязной луже.
Я чужой средь своих и чужих, я один на земле.

Джа не дал мне тепла, видно мачеха белому Раста.
Из окна, как помои плеснули дешевый мотив.
Мужики в телогрейках считают меня пидерастом,
А братва полагает, что я должен им заплатить.

Только, что с меня взять – лишь гитара да старые кеды.
Гонит дальше меня перекрестный огонь этих глаз.
Ветер грубой холодной рукой треплет мокрые дрэды,
Мне б немного тепла, только каплю, но прямо сейчас.

Мент спросил у меня документ, от него пахнет водкой.
Пристрелить бы "шерифа", но это уже через край.
У ларька, прозевав кошелек, плачет толстая тетка.
Проходя, я скажу ей негромко: «No woman, no cry»