Осень в обед

Иду по Тверской. Холодно, дождь моросит, бабье, мать его, лето кончилось вчера…
Собираюсь быть Женщиной, купить себе что-нибудь парфюмерно-пахучее, дорогое и яркое. Полезно-красивое…
Но сворачиваю в книжный. Видимо, от холода.
Почему-то накрывает… как сомнамбула хожу по магазину, захожу в самые безлюдные уголки, где на полках стоит Агата Кристи и старая фантастика. Раз стоит – значит, кто-то покупает. Знаю, что хочу купить, знаю, где стоит, но почему-то туда не иду. Ловлю себя на том, что уже пять минут кручу вертушку с книжками, вроде бы всматриваюсь в корешки, что-то ищу… А что – не понимаю. Пятый раз мимо меня проплывает Зигмунд Фрейд «Толкование сновидений». Как насмешка. Прихожу в себя, отхожу, наконец, от вертушки, иду к выходу из магазина… не могу выйти.
Капает. Холодно.
Выхожу.

……….

Иду обратно, нашла в себе силы подтвердить самой себе, что я Женщина - в руках пакет с чем-то очень нужным, безумно дорогим, и теперь непонятно зачем купленным. Потому что похожее есть дома.
У Юрия Долгорукова понимаю – то, что немного мешало мне совсем уйти в свои мысли всю последнюю минуту – орущая пожарная машина. Ищу пожар. Машина воет. Пожар не находится. Прохожу мимо. Две пожарные машины стоят лоб в лоб. Странно. Пожар так и не найдет. Машины орут.
Иностранцы натыкаются на меня, испуганно лопочат, руками размахивают. Это из-за машин. Может, они видят, где пожар…
 
В конце площади стоит пара: худая ухоженная женщина лет пятидесяти с начесанными блондинистыми волосами. Голубые тени почему-то нанесены ПОД глаза. Пытается что-то доказать оператору с огромной камерой, который с периодичностью в три теткины фразы, выдает одну: «У меня зальет объектив, я не могу».  Я слышу это, пока спускаюсь в переход.

…………


Захожу в арку у Грузинского ресторана. Над аркой стрелка, показывающая в тупик. Сколько здесь хожу, все думаю, может, там не тупик?  Может, это мне одной так кажется?